Архив автора: admin

Ирина Поволоцкая. Радуют встречи, которых не ждёшь… (стихотворения)

*   *   *

Руке в руке —

Преграды нет,

Преграды все —

В уме.

Рука твоя —

Мой проводник, 

Туда, где слышен 

Мир, 

Туда, где цвет в глазах 

Рябит, 

Туда, где каждый —

«Сам».

Моя рука ведет 

Во тьму, 

Туда, где тишина, 

Туда, где каждый —

В глубине, 

Внутри себя.

Туда, где мир —

Один, в зерне, 

В ростке, 

В касаньи рук.

Один наш мир —

Преграды нет, 

Лишь потянись 

Ко мне.

2015 г.

*   *   *

Радуют встречи, 

Которых не ждешь.

И от рук человеческих —

Теплеет в душе.

Неожиданно теплый 

Внимания круг —

Улыбаюсь сердечности 

Ваших рук.

2012 г.

*   *   *

Ах, как птицы поют…

Но не слышу я их.

Ах, как струи звенят…

Но не слышу я их.

Ах, как краски горят…

Но не вижу я их.

Ах, как белы снега…

Но не вижу я их.

Руку дай, расскажи.

Не молчи.

Покажи.

Этот мир — он такой.

Для меня — не простой.

Руку дай. Поддержи.

Что ты слышишь? Скажи.

Что ты видишь? Дари.

Вам так много дано —

Видеть, слышать —

И жить.

Самому.

Рвать цветы на лугу, 

Видеть капли росы.

По тропинкам бродить — одному.

Подари мне — на миг 

Ярких звуков канву.

Разве много прошу?

Я душой дотянусь —

Только дай руку мне.

Я прошу…

2013 г.

*   *   *

«Мужественные» — не инвалиды.

Это — те, кто борется —

За себя и — за тех, кто сдался 

(Потому что — не все сильны).

«Мужественные» — это живые, 

Живущие в мире живых, 

Вживую рвущие цепи ограничений, 

Надетых испытательницей-судьбой.

Нет ударов тяжелее того, 

Что мог бы выдержать человек

И не сдаться слабости-жалости…

Свободный выбор — у всех.

«Мужественным» — тоже больно

И плачут они не меньше, 

И страшно бывает — так же, 

А одиночество — даже горше.

И — хочется умереть…

Но… Наши сердца такие —

Слабость преодолев, —

Снова стремимся — выше.

Шире и глубже — в жизнь.

Не «инвалиды» мы, не «ошибки» —

Не сбой системы большой.

Мы — рвущие все границы, 

Мы — люди одной Земли:

Те, кто здоров — вам легче, 

Все просто — такое, как есть —

Мир наш — одна планета, 

Хотя мы видим ее — иной.

«Мужественный» — это больно, —

Против толщи привычных слов,

Мыслей, а то и — презрения, 

Против усмешек и злобных глаз…

«Мужественный» — не просто сильный, 

Нашедший свою тропу 

К солнечному и живому —

К миру живых людей.

2017 г.

*   *   *

Толпа шумит, 

Собой увлечена, 

И всякий — лидер, 

Кто ее направит.

Один среди толпы, 

Совсем один —

Не слыша гула

И не видя лиц

Идет слепоглухой —

Сам по себе.

Не нужный никому, 

Везде чужой:

И руку не дает 

Никто из проходящих.

Мы — навсегда одни, 

Во мгле и тишине

И не всегда готовы 

К новым встречам —

Душой обожжены 

От встреч, уже погасших.

Толпа — сама в себе, 

И каждый — часть большого, 

Слепоглухой — всегда один, 

Пусть даже рядом — кто-то.

2014 г.

Алексей Пижонков

Казань

Поэт. Родился в 1985 году в г. Новомосковск (Тульская область). С 1991 года жил в Твери, позже переехал в Казань. С 1992 по 2005 гг. учился в специализированной школе для слепых в Москве. Окончил исторический факультет Тверского государственного университета. Работает социальным педагогом в Центре социальной реабилитации слепых и слабовидящих Республики Татарстан. Победитель детского фестиваля искусств «От сердца к сердцу» в номинации «Авторское произведение» (Москва, 2005). Лауреат III степени фестиваля «Каблуковская радуга» в номинации «Поэты до 30 лет» (с. Каблуково, Тверская область, 2013). Обладатель второй (дважды) и третьей премии Всероссийского турнира самодеятельных поэтов ВОС «Поэтическое ристалище» (Москва, 2019, 2021; Петрозаводск, 2015). Публиковался в журнале ВОС «Наша жизнь» и «Школьном вестнике». С 2016 года — внештатный корреспондент звукового журнала ВОС «Диалог». В 2018 году вместе с супругой занял первое и третье места (в двух номинациях) в конкурсе внештатных корреспондентов «Голоса регионов», приуроченного к 30-летию журнала. Обладатель гран-при (2019) и лауреат I (2019) и II (2021) степеней литературного конкурса «Со-творчество». Публиковался в сборниках «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022). Автор книг «Прикосновенье душ» (совместно с А. А. Карачаровым, 2009), «Свежий ветер» (2014), «Миром правит любовь» (2019) и «Две половинки целого» (совместно с супругой — Мариной Платоновой, 2021). Живёт в Казани.

Творчество

А я б хотел тебя по музыке вести (стихотворения)

Тореадор (стихотворения)

Марина Платонова, Алексей Пижонков. На светлой волне творчества (фрагмент радиоэфира)

Марина Платонова, Алексей Пижонков. На светлой волне творчества (фрагмент радиоэфира)

Алексей Пижонков: Бытует мнение: если Бог забирает у человека одно, то обязательно даёт что-то другое. И чем больше отнимется, тем больше воздастся. Впрочем, те, кто не разделяет данную точку зрения, вполне могут найти подтверждения в науке: вспомним хотя бы закон сохранения энергии из школьного курса физики.

Марина Платонова: К чему мы это? К тому, что история героини данного материала вполне подходит под сказанное. Лишённая зрения, с частичной потерей слуха, эта девушка ведёт активный образ жизни: плетёт из бисера, лепит из глины, играет на музыкальных инструментах и поёт, занимая призовые места как на российских, так и на международных конкурсах.

Алексей Пижонков: Знакомьтесь, Карина Жакова. Карина, расскажи о себе.

Карина Жакова: Родилась я 31 год назад в Брянске. Там же училась и выросла. Моя мама по образованию воспитатель, она когда-то работала в детском саду, и в мои три года познакомила меня с пластилином. Я стала осваивать лепку, вначале с самых простых изделий, а потом постепенно переходила к сложному. Также в дошкольном возрасте я познакомилась с природными материалами, создавала поделки из желудей, каштанов и шишек, ну а в школьные годы перешла к более сложному. В одиннадцать лет в мою жизнь вошла глина, которую я сразу же полюбила. У меня были прекрасные наставники! В пятнадцать лет стала заниматься бисероплетением. Начинала с самых простых цветочков, постепенно перешла к картинам и деревьям. Петь стала с раннего возраста. Занималась в реабилитационных центрах после школы, учась в ВУЗе, два года посвятила академическому вокалу…

Марина Платонова: В каком вузе ты училась?

Карина Жакова: В Брянском государственном университете им. академика И. Г. Петровского. Два с половиной года пыталась освоить специальность дирижёра-хоровика и преподавателя гитары, но перегрузилась, а ещё сказались пробелы в знаниях сольфеджио, гармонии. Да и атмосфера была достаточно напряжённая. Перевелась на социального педагога и окончила вуз по этой специальности.

Марина Платонова: Расскажи, пожалуйста, об истории твоего псевдонима — Roxy Light.

Карина Жакова: В подростковом возрасте мне очень хотелось получить прозвище — звучное, запоминающееся. Но никто его не давал, банально как-то — Карина, Карина, Карина — а это имя мне, честно говоря, с ранних лет не нравилось. Вот и подумала: я люблю рок-музыку, светлую рок-музыку, и так в 2002 году в моей жизни появилось слово roxy, означающее любовь к року. Потом я узнала, что в Питере существовал журнал с таким же названием, а позже выяснила: ещё была и группа английская. А light пришло к 2010 году, чтобы подчеркнуть мою приверженность к светлой музыке. Я меломан. Музыку слушаю абсолютно разную: рок, джаз, блюз, тяжёлый металл, в том числе, экстремальный. Когда-то увлекалась техникой вокала гроулинг и пробовала его воспроизводить.

Марина Платонова: О-о, даже так?!

Карина Жакова: Да, но это почти убило мои связки, пришлось их восстанавливать.

Марина Платонова: Скриминг ещё ведь есть, да?

Карина Жакова: Да, но его я не пробовала.

Марина Платонова: Скриминг ещё тяжелее для связок?

Карина Жакова: Да, скриминг — душераздирающий хриплый крик, переходящий в визг.

Марина Платонова: А гроулинг?

Карина Жакова: Это рычание утробное.

Марина Платонова: Ты в таком амплуа выступала?

Карина Жакова: Нет, только дома записывала, это пригодилось на конкурсе лучшего металлического звукового письма. Я тогда активно слушала передачи Дмитрия Добрынина на «Радио России» и принимала в них участие.

Марина Платонова: В твоей жизни много конкурсов. Расскажи о самых интересных.

Карина Жакова: Начиналось всё с районных конкурсов, потом я стала участвовать в областных, потом — во всероссийских и, наконец, в международных. Но первый значимый — в 2006-м, в Ростове — «Ярмарка талантов», организованная ВОС. Я стала победителем в номинации «Декоративно-прикладное творчество». Это была одна из моих первых значимых побед. Она меня окрылила и дала силы двигаться дальше.

В 2014 году я получила международную премию «Филантроп» в номинации «Преодоление. За гранью возможного» — тоже за декоративно-прикладное творчество: бисероплетение и художественную лепку. Три раза пыталась стать лауреатом этой премии, и вот на четвёртый добилась своего.

Марина Платонова: А в музыке?

Карина Жакова: В моей жизни была гитара — в старшие школьные годы и в начале студенчества. Потом на какое-то время я оставила музыкальные занятия, а с 2015 года стала заниматься вокалом под руководством Бениамина Эдуардовича Мирзояна. Он был руководителем Брянского городского эстрадного оркестра, — чутким наставником, старшим другом, прекрасным советчиком. Он помог поверить в свои силы, настроил на победы, на то, что нужно работать серьёзно и много, внимательно относиться к каждой ноте, к каждому нюансу, который, на первый взгляд, незначителен.

Марина Платонова: Твои музыкальные предпочтения меняются со временем?

Карина Жакова: Расширяются. Я ближе познакомилась с такими стилями, как фанк и соул, а также углубилась в джаз-рок.

Марина Платонова: Как бы ты могла охарактеризовать свой репертуар?

Карина Жакова: Он достаточно разнообразный — и на любой вкус. То есть я могу исполнить как лёгонькую песенку для невзыскательной публики, так и джазовый стандарт.

Марина Платонова: А каких песен больше в твоём репертуаре — русских или иностранных?

Карина Жакова: Не подсчитывала, но, думаю, примерно поровну.

Марина Платонова: Ты только что вернулась из-за границы. Расскажи, пожалуйста, об этой поездке.

Карина Жакова: Мы решили совместить приятное с полезным: съездить на отдых в Черногорию и побывать на конкурсе «Серебряный дождь». Это инклюзивный международный конкурс, в котором могут принять участие все желающие в различных номинациях: «Хореография», «Вокал», «Живопись», «Инструментальное творчество», но в этом году по техническим причинам участвовали не все.

Марина Платонова: Как ты выступила?

Карина Жакова: Жюри присудило мне первое место в номинации «Эстрадный вокал» — это были композиции Игоря Николаева «Там нет меня» (на стихи Павла Жагуна) и Жака Бреля «If You Go Away», а в номинации «Джазовый вокал» я стала второй.

Марина Платонова: Ты довольна выступлением?

Карина Жакова: Если жюри довольно, отчего мне быть недовольной?

Марина Платонова: Знаешь, как бывает у творческих людей, — вроде бы, хорошо сделал, но можно ещё лучше, нет предела совершенству.

Карина Жакова: Это всегда так, но сейчас результат показать удалось. Надеюсь, в следующем году смогу лучше.

Марина Платонова: Ты каждый год участвуешь в конкурсах?

Карина Жакова: Конечно. В этом году мне повезло: в моей жизни было два инклюзивных конкурса, абсолютно на равных со здоровыми людьми.

Марина Платонова: Ты чувствуешь себя свободно, не комплексуешь?

Карина Жакова: Само собой. Я даже не вспоминаю, что незрячая, и зритель мне об этом не напоминает, аплодирует тепло и воодушевлённо.

Марина Платонова: А второй конкурс какой был?

Карина Жакова: «Солнце, радость, красота» — в солнечной Болгарии, в Несебре, там я заняла третье место в номинации «Эстрадный вокал» — с песней «Нас бьют, мы летаем» из репертуара Наргиз Закировой (музыка Андрея Ктитарева, слова Джахан Поллыевой).

Марина Платонова: А бывает так: ты просыпаешься, а у тебя в душе и мыслях песня звучит?

Карина Жакова: Бывало. Мне однажды приснилась очень красивая мелодия, я помнила, как она звучит, но стоило проснуться, и всё исчезло, к сожалению, записать не успела.

Марина Платонова: Сегодняшний день у тебя с какой песней ассоциируется?

Карина Жакова: Сейчас у меня в душе кошачье мурлыканье, потому что я возвращаюсь домой, а дома меня ждут три прекрасных кота: Абрей, Таисия и Никон. Старший кот — американский бобтейл (Абрей), достаточно экзотичный, абсолютно чёрный — и усы, и нос, и когти; хвост короткий, десять сантиметров, закрученный по спирали, это особенность бобтейлов. Мощный кот, пять с лишним килограммов, кость широкая, короткая, гладкая, плотная шерсть. Тася — британская длинношерстная, её предки — персы. Шёрстка мягкая, нежная. А Никон — снежная туфелька. Эта порода выведена благодаря тайской кошке и американской короткошёрстной. Все наши коты когда-то были либо в приюте, либо на улице.

Марина Платонова: Кто тебя поддерживает на таком ярком творческом пути?

Карина Жакова: Мама. Она является моим внегласным продюсером, постоянно находится в поиске конкурсов, даёт ценные советы, продумывает сценические образы, а в бисероплетении помогает со сборкой и оформлением изделий; в работе с глиной помогает расписывать и покрывать изделия лаком, потому что эстетику никто не отменял.

Марина Платонова: Что тебя вдохновляет на творчество?

Карина Жакова: Музыка, общение с природой и животными, купание в море, его шум. Море — моя любовь с первого всплеска. За последние годы удалось познакомиться с Чёрным морем, со Средиземным, немного с Адриатическим, но совсем чуть-чуть.

Марина Платонова: Можно сказать, что ты счастливый человек?

Карина Жакова: Конечно.

Марина Платонова: Что составляет твоё счастье?

Карина Жакова: Возможность заниматься любимым делом и получать от этого огромное удовольствие, а также дарить радость другим.

Марина Платонова: О чём ты мечтаешь?

Карина Жакова: Идти вперёд и только вперёд, не останавливаться на достигнутом и продолжать творческое развитие.

Данные об эфире:

Звуковой общественно-политический, литературно-художественный журнал «Диалог» ВОГ, № 3, 2020 г.

Алексей Пижонков. Тореадор (стихотворения)

Тореадор

(баллада о Мануэле Гонсалесе)

Гудел Мадрид, как раздражённый улей,

Помехой не был даже сильный зной.

Среди Мигелей, Карлосов и Джулий

Летела новость с птичьей быстротой.

И кто-нибудь, немножечко печалясь,

«Да, очень жаль!» — вздохнув, произносил.

В последний раз тореадор Гонсалес

В тот вечер на арену выходил.

Толпа бежала, как собачья свора,

Кровавой жертвы жаждала она…

И только сеньорита Леонора

Дрожит и неестественно бледна…

Любой обет ей кажется напрасным,

Молитва замирает на устах,

Теснится грудь предчувствием ужасным,

И смертная тоска в её глазах…

Ах, этот взгляд, дурманящий без хмеля,

И губы, обещающие рай…

Не ими ль ты пленила Мануэля,

Забывшего друзей весёлый грай,

Забывшего полночные пирушки

И чаровниц призывный омут глаз…

Не ради ль своей маленькой подружки

Он взялся за клинок в последний раз…

Шумит народ, приветствуя кумира,

А он спокоен, собран, величав.

Он здесь король, он здесь владыка мира!

Плащ в боевых отметках на плечах.

А враг могуч и всё сильней ярится,

От бешенства утраивая пыл…

От рога великана-иберийца

Не каждому уйти достанет сил…

Вот мчится бык, меж ними меньше метра,

Уж неминуем, кажется, исход…

Но нет, не зря он носит званье мэтра!

Гонсалес нападает, колет, бьёт…

Он панике безумной не подвержен,

Рука с клинком, как будто монолит…

Мгновение — и враг его повержен!

Крик тысяч глоток в рёв единый слит.

К нему сейчас устремлены все взоры,

Но он с презреньем смотрит на толпу.

Он ищет взгляд малютки Леоноры,

Что обещала с ним связать судьбу.

Она глядит и веря, и не веря,

Он жив, её возлюбленный герой!

Он одолел чудовищного зверя —

И он принадлежит лишь ей одной!

Творцом её услышаны молитвы,

Теперь конец страданиям, тоске…

Вот победитель беспощадной битвы,

Вот туша великана на песке…

Но, Боже, неужель ей это снится?..

Сжал сердце ужас ледяной рукой…

Зашевелилось тело иберийца…

Он поднялся… Он рядом… За спиной!..

«Ах, обернись» — но друг её не слышит,

Он славой и триумфом упоён…

А смерть уж близко, смерть в затылок дышит,

И жребий Мануэля предрешён…

Потомок диких туров торо браво,

От ярости и боли заревев,

Не посрамил былую рода славу

И в бой последний ринулся, как лев.

Противник глуп, победу торжествует,

Но он недооценивал врага…

Рывок — и сердце бешено ликует, —

Его обидчик поднят на рога!..

И пусть теперь слабей сердцебиенье,

Он слышал в час погибели своей

Соперника предсмертное хрипенье

И крики изумлённые людей…

Мгновение назад они смеялись,

Теперь повсюду тишина стоит…

И некогда тореадор Гонсалес

Над ними в небе ангелом кружит…

Такая вот трагическая шутка,

Таков людской жестокости венец…

Но как же наша бедная малютка?

Расскажем всё, как было, наконец.

Она кричала, билась в исступленьи,

Себе грозилась выстрелить в висок,

Рыдая, опускалась на колени,

И слёзы с кровью смешивал песок…

*   *   *

«А что потом?» — вы спросите, сеньоры —

Забылось всё, как прошлогодний снег,

И через год на свадьбе Леоноры

Гуляли полтораста человек.

Но память не прошла о той корриде,

Запечатлелась в камне на века:

Стоит доныне памятник в Мадриде —

Скульптура человека и быка.

И ты, читатель, если ненароком

Отправишься в сей достославный край,

Постой пред ней в молчании глубоком

И от меня поклон ей передай.

Историческая справка:

В столице Испании, на Пласа де Торо, рядом со зданием арены для корриды «Лас Вентас», воздвигнут памятник молодому тореадору, любимцу публики и победителю многих коррид Хосе Куберо Санчесу. Он погиб совсем молодым: ему был 21 год. Уже после окончания боя смертельно раненный бык собрал оставшиеся силы и в то время, когда гордый победитель стоял перед ликующей публикой, вонзил рог в спину тореро. Рог вошел молодому тореадору прямо в сердце, и тот скончался на месте.

Скульптурная композиция, сделанная из камня, изображает быка, поднимающего человека на рога, а человек в это время взмахивает рукой. Зрители в шоке. Здесь же, над сиротливо брошенным на спинку стула пиджаком тореадора, плачет ангел.

Создатель скульптурной композиции — Луис А. Сангино. Надпись на памятнике гласит: «Тореро умер, и родился ангел».

Эта история и легла в основу баллады, действие которой перенесено в неопределённое время, изменены имена и введена романтическая линия.

Ржев

Кругом асфальт и бегают ребята,

Цветут цветы, деревья прижились.

И нелегко поверить, что когда-то

С шипением снаряды здесь рвались.

Под грохот нескончаемый орудий,

Под пение картечи, пуль-шмелей —

Здесь принимали смерть когда-то люди

И превращались в белых журавлей…

Плывут года, в тумане синем тая,

Жизнь в русло мирное давно вошла.

И только боль, как в небе птичья стая,

Над Русью распростёрла два крыла…

Краткая справка:

В 2020 году неподалёку от Ржева был открыт мемориальный комплекс, посвящённый солдатам, павшим в боях в этой местности во время Великой Отечественной войны.

В центральной части мемориала расположена статуя советского солдата высотою 25 метров. Она установлена на вершине восьмигранного 10-метрового искусственного холма. Молодой воин стоит в гимнастёрке и развевающимся за спиной плаще-палатке, который полностью окутывает его снизу, переходя в разлетающуюся журавлиную стаю. Птицы закрывают собой опорные металлические конструкции, что создаёт эффект парения статуи в воздухе.

*   *   *

Не грущу, не злюсь, не сожалею.

Сердце знало, в сердце нету лжи,

Что тобой однажды заболею

И на всю оставшуюся жизнь…

В целом мире не найти лекарства,

Что способно исцелить меня.

За тебя отдал бы и полцарства —

И в придачу белого коня.

За тобою брошусь без оглядки

В бездну ада, к небесам взлечу.

Средства нет от этой лихорадки,

Обращаться не за чем к врачу.

Словно листик на ветру, безволен

В вихре чувств у ног твоих кружусь.

Я тобой неизлечимо болен

И того нисколько не стыжусь.

Вновь недуг бежит по венам с кровью,

Пробуждая жизнь из года в год,

Ибо кто не заболел любовью,

Тот на самом деле не живёт.

Алексей Пижонков. А я б хотел тебя по музыке вести (стихотворения)

Тверь

Верхневолжский алмаз, ты сияешь в короне России,

Твоя слава, как прежде, живет, не померкнув в веках.

Не забыть тебе, Тверь, как была ты богатой и сильной,

Как бивала не раз ты врагов на своих берегах.

Тлела зависть углем и плелась паутиной интрига,

Но главу не склонила, не пала от тяжести ран,

Не сломалась под гнетом татаро-монгольского ига:

И Дюденя бежал, и бесславно дни кончил Чол-хан.

Не забыть тебе, Тверь, те далекие, страшные ночи,

Когда князь Михаил шел на муку во имя Творца,

И о сыне Димитрии, прозванном «Грозные очи»,

Что сложил свою голову, мстя за убийство отца.

Нынче нету и тени от удали прежней и прыти,

Только память тропинки торит сквозь седое былье…

Помнишь ты, как в поход уходил Афанасий Никитин,

Чтоб навеки прославить в «Хождении» имя твое.

Шепчет Волга про радости, шепчет она и про беды,

И проносятся дни, словно кадры немого кино…

Помнишь танк одинокий, что мчался как вестник победы —

Забывается много, но это — никак не должно!

Шепчет Волга и словно баюкает песней чудесной,

В ней загадка таится, которую сложно понять…

Шепчет Волга Тверце, а о чем — нам про то неизвестно,

Но пока они шепчутся так, город будет стоять.

Так живи же, мой город, живи, прорастай сквозь столетья

И свети маяком кораблям, заплутавшим во мгле!

И пускай никогда и нисколько не стану жалеть я,

Что принес свое сердце в дар этой прекрасной земле!

А я б хотел тебя по музыке вести

А вы вели меня по музыке своей…

М. Платонова

А я б хотел тебя по музыке вести

Сквозь нотный стан, аккордов лабиринты —

Туда, где нас с тобой от счастья не спасти,

Где круглый год цвели бы тамаринды;

Где волны весело играя и шутя,

Кружили б нас, как будто в Венском вальсе,

Где б засыпали мы под пение дождя,

И сон наш был поистине прекрасен.

А я б хотел с тобой по краешку пройти

Еще никем не сыгранных мелодий,

Замкнуть кольцо, наворожив, что все пути

Во всех веках друг к другу нас приводят.

И даже если между нами целый свет,

И нам судьба сплошной минор пророчит,

Я среди сотен тысяч твой узнаю след

И разорву завесу темной ночи.

А я б хотел такую песню сочинить,

В сердцах людей она жила чтоб вечно,

В ней ноту каждую любовью начинить

И посвятить ее тебе, конечно.

Семь нот — сокровища ценнее не найти,

В них небеса от края и до края —

А я б хотел тебя по музыке вести

За облака, почти к границам рая.

Тучи

Вот отгремел последний бой,

Спит лагерь там, в долине,

А наш удел, мой друг, с тобой

Плыть с тучами отныне.

Плывем в небесной вышине,

Ни встать, ни оглянуться…

Как будто в детском, странном сне,

Но силы нет проснуться…

Плывем над нашей стороной,

Над кровлею родимой…

Вот здесь, у ивы над рекой,

Встречался я с любимой…

Уходим прочь от этих мест

Полны тоски и муки,

Шумит под нами старый лес

И словно тянет руки…

Жестокий ветер гонит вдаль

Рабов своих безмолвных,

Уносим мы с собой печаль

Речей немногословных,

Уносим слезы матерей,

Дождем их проливаем…

Плывем все дальше, все быстрей —

А вот куда, не знаем…

Докторам

Лекарством в вену капают минуты,

Но до конца не сыграна игра…

Над дверью свет, и, значит, там кому-то

Жизнь, может быть, подарят доктора.

Вам бой вести со смертью не впервые,

Перчатка поднята, тверда рука,

Халат и маска — латы боевые,

И верен инструмент, как сталь клинка.

В бескомпромиссной битве нет пощады,

Когда судьба поставлена на кон,

Но те, кто с болью постоянно рядом, —

Переходить привыкли Рубикон.

Да, нелегко порою жить на свете,

И вас ругают, пальцами грозя,

Но твердо знают взрослые и дети:

Прожить без докторов никак нельзя.

Мы верим в вас, как родина в солдата,

Что возвращается, всех победив.

И вы, храня заветы Гиппократа,

Сумеете помочь, не навредив.

Служите же и впредь своей Отчизне,

Не измените клятве до конца,

Спасая человеческие жизни,

Чтоб дольше бились в унисон сердца!

Сергей Новожеев

Владивосток

Прозаик. Родился в 1981 году здоровым ребёнком, но постепенно терял зрение и слух, появились проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Создаёт рельефно-графические пособия к книгам и учебникам для слабовидящих людей. Его детище — специализированный проект «Памятники Владивостока». Автор тематической выставки рельефно-графических пособий «Памятники Второй мировой войны», «Знаки воинской доблести», «Техника Великой Отечественной войны». Это многоформатные альбомы, в которых представлена краткая информация, напечатанная по брайлю и плоскопечатным шрифтом, а также фотографии и рельефные изображения. Любит читать книги по Брайлю и работать на компьютере. Лауреат I степени литературного конкурса «Со-творчество» (2019). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковался в сборниках «Зоркое сердце» (2019), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт во Владивостоке.

Творчество

Ловец гребешков (рассказ)

Жить, как все! (рассказ)

Учись, не сдавайся!  (эссе)

Сергей Новожеев. Учись, не сдавайся!  (эссе)

Со слухом у меня были сложности с рождения, плохо разбирал речь и был необщителен. Неправильно выговаривал слова, многих вообще не знал и отставал от обычных детей. Мне всегда говорили четко и медленно. Ровесники смеялись над моим неправильным произношением и поддразнивали. Меня стали водить в больницы, где врачи кололи уколы и даже укладывали в барокамеру. Я очень боялся лежать один в закрытой барокамере и всегда брал с собой много игрушек. Было ощущение, что летал в космосе. В детском саду стеснялся носить маленький слуховой аппарат и всегда прятал его под волосами, которые специально отращивал. Стоило маме заговорить про стрижку, как я со страхом представлял себе, что не смогу прятать аппарат, и отмахивался. Таким был артистом. К началу учебного года резко изменилось зрение. Перед моими глазами предметы стали непрерывно двигаться. Я удивлялся, почему все вокруг крутилось и качалось. Снова пошли люди в белых халатах, уколы, и ничего не помогало.

Чтобы не отставал от других детей, педагоги и мама стали проводить со мной дополнительные занятия. Я вырезал картинки, клеил в альбомы и писал под ними печатными буквами короткие стишки. Также решал задачки с помощью палочек и писал простые десятичные цифры. Рисовал красками, лепил из пластилина, клеил цветные бумаги и собирал мозаику. Когда у меня не получалось делать ровно и красиво, меня успокаивали и говорили:

— Учись, не сдавайся! 

Я снова принимался за работу. Старался правильно попасть в детали, которые постоянно перемещались перед моими глазами. Педагоги и мама помогали и повторяли:

— Учись, не сдавайся!

Так меня заранее подготовили к школе, и я уже умел читать, писать и считать. 

Папа учил меня столярному делу: пилить, строгать, забивать гвозди и  закручивать шурупы. Он работал наладчиком на инструментальном заводе и всё умел. Вдвоем мы чинили или делали новые вещи, и папа показывал, как надо обращаться с инструментами. Сначала у меня не получалось пилить ровно, и если я попадал молотком по своим пальцам, папа говорил: 

— Учись, не сдавайся!

Я дул на свои руки и снова принимался за работу. Но упрямая пила пилила мимо намеченных линий, которые бегали перед глазами, от чего доски получались кривыми. Я очень расстраивался и вообще потерял надежду, что смогу пилить ровно… Вдруг папа изготовил приспособление в виде линейки с углом на конце. Она стала служить мне ориентиром. Клал на край доски уголочек и пилил вдоль линейки, которая не давала уклоняться в сторону. И пошло-поехало! Все было ровно и аккуратно. Я светился от счастья! Папа улыбался и повторял:

— Учись, не сдавайся! 

Как-то нам захотелось посадить на балконе помидоры, перец и лук, чтобы понаблюдать за ростом. Мы с папой дружно взялись за работу и стали делать ящички разного размера. Вместе пилили, строгали и заколачивали гвозди. Я увлеченно работал и вдыхал приятный древесный запах. С любопытством наблюдал за стружками, которые появлялись из рубанка. Вытаскивал кривые гвозди пассатижами и снова забивал. Вскоре ящики были готовы, мы поставили их на балкон, наполнили землей и посадили растения. Я и моя сестра каждый день бегали и с интересом наблюдали, как росли и созревали плоды.

А когда мне исполнилось семь лет, семья подарила мне на день рождения большую коробку… Я с удивлением спросил:

— Что это?

Мне предложили посмотреть. Я открыл и заглянул… В коробке лежал набор маленьких рабочих инструментов для детей: пила с удобной ручкой, молоток, рубанок, отвертки и разные приспособления.

Если хочешь добиться чего-то в жизни, никогда не теряй надежду. Всегда иди вперед и только вперед: «Учись, не сдавайся!»

Сергей Новожеев. Жить, как все! (рассказ)

От автора:

История посвящается моему дяде, Сергею Григорьевичу Мирошниченко. Со здоровьем у него были проблемы еще в детстве… Он был слепоглухим. Потом родители заметили, что он не может говорить, и сразу поняли — будет немым. С годами добавились трудности с опорно-двигательным аппаратом. Из-за множественных нарушений нигде не учился, в результате, на всю жизнь остался неграмотным. Общаемся мы с помощью простых знаков и прикосновений. Иногда громко говорим короткие слова в ухо. Родители старались научить его самостоятельной жизни. И благодаря настойчивости и упорству добились немалых успехов.

Сергей Григорьевич родился во Владивостоке в 1970 году и жил в большой семье. Родители воспитывали восьмерых детей. В то время семья жила рядом с морем. Он очень полюбил его и часто ходил купаться. Научившись плавать и нырять, стал заниматься подводной ловлей морских гребешков. Но, кроме купания, вел активную жизнь вместе с другими членами семьи. Несмотря на слабое здоровье, упорно занимался домашними делами: стирал и складывал белье, штопал одежду, пришивал пуговицы. Заклеивал потертые места на надувном круге, с помощью которого ловил гребешков. Когда дома никого не было, сам клал и грел еду. После всегда мыл посуду. Очень любил чистоту и порядок. В свободное время лежал с радио. Прикладывал к уху радиоприемник и внимательно слушал музыку. Перебирал дедушкины инструменты: гаечные ключи, отвертки, молоточки, сверла и многое другое. Все аккуратно складывал по ящичкам и полочкам. Распределял по коробочкам гвозди и шурупы. Когда надо было что-то сделать или починить, все уже знали, где лежат нужные инструменты. Много раз помогал другим. Самостоятельно гулял во дворе. Осторожно шагал по знакомым дорогам с вытянутыми вперёд руками. Немного помогало остаточное зрение. Он хорошо изучил места, по которым постоянно ходил, и не боялся потеряться.

Вспоминая молодость и трудолюбие дяди, я решил продолжить рассказ о его жизни. Ведь он не сможет рассказать о себе сам. Из-за ухудшающегося здоровья он теперь проводит жизнь в уединении. Но, несмотря на это, по мере сил старается делать домашнюю работу. Хорошо помню, как дядя играл с детьми и любил животных. Было много веселых случаев. Сам я владею Брайлем, дактилем и немного слышу с помощью слухового аппарата. И хочу предложить вам рассказ, получивший название «Жить как все!».

Жить как все!

После окончания парада Тихоокеанского военно-морского флота России, я с отцом пришел в гости к бабушке. Это произошло в последнее воскресенье июля 1988 года. Мама и моя сестра Ленка кулинарили с дядей Колей на кухне. Позже должны были прийти ещё родственники, в частности, мои младшие двою­родные сёстры. В праздничные дни мы собирались у бабушки. Мне было семь лет, и я сразу зашел в комнату, где жил Сергей. Он сидел на кровати и старательно распутывал клубок лески. Возле ног сидела черная кошка. Она была гладкая и блестящая, как две капли воды похожая на кошечку, которая снималась с Шуриком в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». В фильме кошка разве что, прощаясь со зрителями, махнула лапкой и, обнажив белые клыки, произнесла: «Чао!». Сидевшая на полу — следила за леской.

Предварительно похлопав дядю по плечу, я радостно потряс его руку. Он заулыбался и отложил леску на тумбочку у кровати. Там лежал его радиоприемник. Сев рядом с ним и дождавшись, когда дядя нащупает мой слуховой аппарат и узнает меня, я стал играть с ним. Мы боролись на руках. Вдруг на колени Сергею запрыгнула кошка и, свернувшись калачиком, легла. Она замурлыкала. Мы стали её гладить. Дядя положил пальцы на ее горлышко и, ощущая вибрирующие звуки, стал слушать кошачью песню.

Тут пришли мои двоюродные сестры, Женька и Ирка, — подбежали к нам и стали здороваться. По очереди пожав руки и дав потрогать свои распущенные шелковистые волосы, как бабочки, они выпорхнули из комнаты. Взрослые же хлопали нас по плечам. Сергей улыбался. Я слышал звонкие голоса сестер и разговор старших, но не мог разобрать быструю речь. Было ощущение, что говорят иностранцы. Сидя рядом с дядей, я думал, чем заняться…

Тут Сергей переложил кошку на кровать и, знаками приглашая меня следовать за собой, вышел из комнаты. Я отправился за ним. Вытянув руки, дядя нетвердой походкой добрался до гостиной и подошел к маленькому столику, на котором стояла клетка. Показав на нее, дядя открыл дверцу и, засунув руку, пошарил. Нащупав смирно сидевшего хомяка, взял и, сев в кресло, стал ласкать. Тот вел себя спокойно. Сергей достал зернышки из баночки, стал кормить. Сидя на задних лапках, хомяк брал корм передними и запихивал себе за щечки. Я тоже захотел подержать зверька и заглянул в клетку. Внизу ползали маленькие розовые хомячки. Я с удивлением смотрел на них. Большие же, держась лапками за прутья, лазали по стенкам и потолку. Подбежали сестры и, смеясь, достали крошечного хомячка, положили мне на ладонь. Он был совершенно лысым. Я понял, что он недавно родился.

Хомяк, сидевший на ладони дяди, был взрослым — покрыт серым пухом. Он так старательно прятал зёрнышки за щечки, что они раздулись до невероятных размеров. Сергей потрогал его «мешочки» и, подражая ему, надул свои щеки. Увидев это, мы рассмеялись. Поцеловав хомяка в носик, дядя аккуратно посадил его в клетку. Мы тоже вернули хомячков обратно. Потрогав дверцу и убедившись, что она закрыта, дядя поднял руку и показал большой палец. Потом, приглашая нас знаками, пошел в другую комнату. Мы с любопытством последовали за ним.

Зайдя в комнату брата Николая, Сергей подошел к окну. На подоконнике стояла другая клетка. Она была открытой и пустой. Потрогав ее и поняв, что в ней никого нет, дядя показал на потолок и помахал руками, как будто крыльями. Мы подняли головы и посмотрели вверх. На люстре сидели два разноцветных попугая. Один был синий, а другой зеленый. Птицы ворковали. Вдруг зеленый спикировал и сел на плечо дяди. Протянув указательный палец к нему, дядя ждал. Тот, подумав, принялся стучать клювом по дядиному ногтю. Сидевший на люстре синий попугай возмущенно заверещал. Слетев с плеча дяди и сев рядом с ним, зеленый тоже закричал. Дядя, улыбаясь, показал большой палец. Мы тоже заулыбались и стали наблюдать за птицами.

Сергей сел в кресло и, нащупав гитару, прислоненную к стене, взял её. Проводя пальцами по струнам, стал играть мелодию, понятную ему одному. Попугаи замолчали и прислушались. Мы подбежали к дяде и присоединились к игре. Перебирали струны и стучали по лаковому корпусу гитары, как по барабану. Зазвучала на редкость «многонациональная» музыка. Нам так понравилось, что мы удвоили усилия. Тут к нам присоединились попугаи, подняв крик. В комнате стоял невообразимый шум! Мы со смехом прекратили игру. Дядя убрал гитару и, улыбаясь, вышел из комнаты.

Когда мы вышли в гостиную, увидели дядю возле большого надувного круга, стоявшего в углу. Мы стали хлопать по толстым бокам камеры. Сергей любовно его поглаживал. Тут мы решили поиграть в прятки. Если дядя находит морских гребешков под водой, то в своем доме разыщет нас в два счета! Показывая ему на створки раскрытого гребешка, которые лежали везде, мы клали его руку на свои плечи, как бы прося, чтобы он поискал нас. Дядя закивал головой. Мы обрадовались и разбежались.

Я бросился в ванную комнату. Вбежав, залез на край ванны и прижался спиной к стене. Рядом висела мочалка. Чтобы меня не сразу заметили, накинул ее на себя и, балансируя на узком месте, стал ждать. Вдруг прибежала Ирка и юркнула под ванну, при этом зацепив за большой медный тазик. Он загремел по кафельному полу. Я собрался шикнуть на сестру, но вспомнил, что дядя не слышит, и затаился.

Вскоре в ванную вошел Сергей. За ним следовали Ленка и Женька, которых он нашел в маленькой каморке с фотолабораторией. Дядя опустил руку в ванну и, не обнаружив никого, зашарил под ней. Снова загремел тазик, затем смех Ирки. Улыбаясь, Сергей вытащил ее. Тут сестры заметили меня и, рассмеявшись, посмотрели на дядю. Тот направился к выходу. Я мысленно поздравлял себя с победой, как внезапно дядя остановился и задумался. Я затаил дыхание… Неожиданно он обернулся и стал шарить по краям ванны. Наткнувшись на мои ноги, стащил вниз. Смеясь, я лежал на дне. Сестры, державшиеся за бока, тоже хохотали.

В этот момент нам захотелось пить, и мы бросились наперегонки к бабушке. Подбежав, стали просить «квасюлю под носулю». Бабушка рассмеялась и разлила квас по стаканчикам. Напившись, мы вернулись в гостиную.

Сергей сидел за столом с большим телевизором и надевал наушники. Телевизор был старым и черно-белым. Пощупав панель кнопок, колесиков и рычагов, дядя понял, что он выключен, и включил его. Наклонившись вплотную к экрану, стал ждать, когда телевизор нагреется. Мы подошли к столу. Через некоторое время экран засветился и начался мультфильм «Ну, погоди!». Мы смеялись над волком, который, гоняясь за зайцем, попадал в переделки. Дядя, следивший за движениями неясных контуров и слушавший звуки в наушниках, улыбался.

Тут нас позвали собираться. Мы подошли к дяде и, прощаясь, пожали его руку. Выходя из гостиной, увидели, что он снял наушники и следовал за нами. В прихожей мы попрощались с бабушкой и дядей Колей. Сергей стоял рядом. Мы трясли его руку и хлопали по плечам. Дядя, широко улыбаясь, показал большой палец. У выхода мы обернулись к улыбающимся родным, помахали руками и хором прокричали: «Чао-какао!».

Сергей Новожеев. Ловец гребешков (рассказ)

От автора

Эта история о человеке, который никогда не сможет рассказать о себе сам. Судьба у моего дяди Сергея Григорьевича тяжелая… С детства он был слепоглухим. Никогда не ходил в детский сад, не учился в школе. А это значит, что на всю жизнь остался неграмотным. Общаемся мы только знаками и прикосновениями. Вдобавок, у него проблемы с опорно-двигательным аппаратом… Сейчас он с трудом передвигается по квартире. Больше 25 лет не выходит на улицу. Мы предлагали ему инвалидную коляску, но пощупав ее, он отмахнулся. Пришлось убрать коляску в сторону. Но, несмотря на это, он остается трудолюбивым и аккуратным человеком. Например, придя к нему в гости, я застал его сидящим на диване. Он аккуратно складывал свежевыстиранный платок у себя на коленях. Тщательно подгонял один угол к другому и разглаживал, чтобы было все ровно. Как по линеечке! Похлопав дядю по плечу, я взял его за руку и крепко пожал. Почувствовав дружеское прикосновение, Сергей Григорьевич заулыбался. Чтобы он понял, что перед ним племянник, я сел рядом и, взяв его руку, дал потрогать свое ухо, на котором висел слуховой аппарат. Пощупав его и узнав меня, он закивал головой и стал убирать вещи, которые выстирал руками. Он может обслуживать себя сам: накладывать и греть еду, наливать горячий чай. После еды дядя обязательно моет посуду. Ползая на коленках, моет пол… Всегда терпеливо и упорно работает по дому.

Сидя рядом с дядей, я с грустью думаю, как ему тяжело и скучно. Не могу представить себе, например, жизнь без книг. Не читать, не писать, как же так! Единственное его развлечение… слушать радио. Он много времени проводит с магнитолой. Лежа на диване, прикладывает ухо к одному динамику, а второй накрывает ладонью. Так он слушает музыку с помощью вибраций и остаточного слуха. Это все, чем он может себя развлечь.

Сам я немного вижу, слышу с помощью слухового аппарата и читаю книги по Брайлю. Поэтому и решил написать рассказ о молодости Сергея Григорьевича. В его жизни было много интересного и необычного.

Немного о Сергее Григорьевиче Мирошниченко. Родился он во Владивостоке в 1970 году. Был седьмым, предпоследним ребенком в семье. У Сережи с детства были проблемы со здоровьем, и родители, как могли, воспитывали его сами. Семья жила рядом с морем, поэтому Сергей Григорьевич полюбил его. Часто ходил купаться, научился нырять. Об этом и пойдет рассказ, который получил название «Ловец гребешков».

Ловец гребешков

Летом 1987 года, когда мне было шесть лет, я вместе с мамой пришел в гости к бабушке. Оказавшись в квартире, сразу побежал в комнату, где жил Сергей. Пробегая гостиную, краем глаза заметил прислоненный к стене большой черный надувной круг. Зайдя в комнату, я увидел дядю возле открытого шкафа. Подбежал к нему, схватил за руку и радостно потряс. Сергей, потрогав мою голову другой рукой и нащупав слуховой аппарат, привычно заулыбался. Закрыл дверцу шкафа и, знаками приглашая меня следовать за собой, пошел из комнаты. Недоумевая, я последовал за ним. Вытянув перед собой руки, дядя нетвердой походкой пересек гостиную и подошел к ванной комнате. Зайдя в нее, наклонился к большому медному тазу на полу и стал его ощупывать. Я встал рядом с ним и с любопытством наблюдал. Выпрямившись, Сергей взял меня за плечо и, показывая рукой на тазик, легонько подтолкнул к нему. Наклонившись, я увидел гору больших, круглых и плоских предметов, лежавших в воде. С интересом рассматривая их, протянул руку, чтобы потрогать… Вдруг один из них, резко дернувшись, быстро раскрыл створки и громко щелкнул, отчего во все стороны полетели брызги. От неожиданности я отдернул руку, отшатнулся от тазика и попятился назад. Словно почувствовав мой испуг, другой «предмет», громко щелкнув створками, подпрыгнул вверх и со стуком упал на дно. Вскрикнув, я повернулся к дяде и, схватив его руку, растерянно посмотрел на него. Сергей, широко улыбаясь, руками сделал движение, будто плывет, затем стукнул себя кулаком по широкой и загорелой груди.

Услышав мой крик, из кухни прибежали мама и дядя Коля. Узнав, что меня чуть не укусил странный «предмет», они рассмеялись и объяснили, что это гребешки, которых сегодня поймал Сергей. Он недавно вернулся с моря и теперь ждет, когда приготовят вкусный обед. Дядя Коля предупредил меня, чтобы я был осторожен, так как гребешки больно хватают за пальцы. Рассказал, что ему доставалось, когда он вскрывал их, чтобы достать мяско. Очень уж они были крепкими.

Чрезвычайно довольный собой, Сергей, продолжая улыбаться, провел меня на кухню и, показав на сковородку, похлопал себя по животу. Делая руками эти знаки, он как бы говорил, что пора есть. Все вместе мы весело и дружно похлопали его по плечам. Мама, показывая на его спину, сказала, как он сильно загорел. Спина у него и правда — была практически черного цвета, ну просто африканец! Потом дядя подвел меня к большому надувному кругу, которой я заметил в гостиной, и похлопал по нему ладонью. Надувной круг был большим и толстым. Его высота доходила почти до плеча дяди. Позже я узнал, что это была камера для колес какой-то спецтехники. С помощью этого круга Сергей с дядей Колей ловили гребешков в бухте Федорова. Иногда они вместе отплывали на нем от берега и по очереди ныряли. Один плавал под водой, а второй лежал на надувном круге, грелся на солнышке и набирался сил для следующего погружения. Когда Сергей выплывал, Николай подгонял к нему круг и помогал взобраться на него.

Но чаще всего на подводную ловлю Сергей ходил самостоятельно. Чтобы не заблудиться в открытом пространстве и не потерять берег, он пользовался двумя длинными и крепкими канатами. Первый канат соединял надувной круг с берегом. Одним концом второго дядя обвязывался вокруг пояса, а другой закреплял на надувном круге. И после этого спокойно отплывал от берега и нырял. И когда всплывал на поверхность, брался за второй канат и подтягивал к себе круг. Плавая под водой, Сергей тщательно ощупывал дно. Если удавалось поймать гребешка, он опускал его в сетчатый мешок, висевший сбоку надувного круга. Чтобы гребешки не высыхали на солнце и ветру, он опускал мешок в воду. Во время отдыха дядя ложился на круг и загорал. К пляжу подплывал с помощью первого каната, соединявшего круг с берегом. Так дядя всегда причаливал в одном и том же месте. Домой возвращался по одному и тому же маршруту. Он очень хорошо знал дорогу, по которой часто ходил. Белой тростью никогда не пользовался, ходил всегда осторожно, с вытянутыми вперед ладонями. Иногда помогало остаточное зрение, благодаря которому он различал неясные контуры и движение. В районе, где он гулял и ходил на море, в те времена жизнь была спокойная и тихая.

Показав удачный улов, Сергей в хорошем настроении сел на кровать и стал терпеливо ждать, когда приготовят обед. Я, понаблюдав за гребешками, побежал на кухню, где готовил дядя Коля. Гребешки, жарившиеся на сковородке, пахли очень аппетитно. Нас позвали к столу голосом, а Сергея — похлопав по плечу. Сев за стол и нащупав ложку, дядя начал неторопливо есть. Я присоединился к нему. Бабушка разлила по стаканчикам квас и поставила рядом с тарелками. Закончив обед, дядя лег на кровать и взял в руки радиоприемник. Включив и приложив его к уху, он стал сосредоточенно слушать диктора. Я попытался разобрать речь, доносившуюся из динамика, но услышал только бессмысленное бормотание. Разобрал только одно слово: «Здравствуйте», и опять бесконечную невнятицу. У меня было ощущение, что говорил какой-то иностранец на своем языке. Меня удивляло, что дядя находил там столько интересного. Наверное, ждал, когда диктор закончит скучную речь и включит музыку.

С аппетитом съев обед, я вышел на балкон, где увидел на поручнях два свернутых каната и сетчатый мешок. Они были мокрыми, с них еще капала вода. Ощупывая их, я размышлял, какой дядя молодец. Несмотря на трудности, он сумел преодолеть их и найти себе занятия и развлечения: гулять, ходить на море и даже нырять. Да еще ловить гребешков! На такое не все здоровые люди способны. Когда слепоглухой человек ныряет, ему не надо смотреть, слушать и говорить. Он делает все на ощупь. Под водой чувствует всем телом любые посторонние движения на расстоянии. Морская вода легко поддерживает тело в любом положении. Захочет человек принять горизонтальное положение — ляжет и поплывет. Захочет пойти — встанет и пойдет. Легко, свободно и не больно! Падать не страшно, вокруг вода. Чувствуя прикосновение и запах моря, Сергей всегда думал о чем-то своем…

Море, друг верный, 

Море ласкает нежно всегда, 

Море успокаивает шепотом всегда, 

Не видишь, сделаешь ощупью все, 

Не слышишь, почувствуешь телом все, 

Не ходишь, поддержит вода морская всегда, 

Море будет верным другом всегда.

Размышляя об этом на балконе, я не сразу заметил, как ко мне подошла мама. Она сказала, что собирается ехать домой.

Подойдя к дяде, слушавшему какой-то концерт, я похлопал его по спине. Дядя отложил радиоприемник и сел на край кровати. Я взял его руку и, прощаясь, пожал. Улыбаясь, дядя похлопал меня по плечу. Выходя из комнаты, я увидел, что дядя встал и пошел вслед за мной. Обувшись в прихожей, я стал прощаться с дядей Колей и бабушкой. Сергей стоял рядом и улыбался. Я снова взял его руку и потряс. Дядя, широко улыбаясь, погладил себя по животу. Потом, наклонившись ко мне, погладил мой живот. Он знаками показывал, что сегодня был вкусный обед. Бабушка рассмеялась. Я похлопал дядю по плечу и направился к выходу… Как вдруг услышал громкое щелканье, всплеск и стук, донесшийся из ванной комнаты. Вздрогнув, я остановился и, обернувшись, с удивлением посмотрел на дядей и бабушку. Они стояли рядом и, улыбаясь, смотрели на меня. Потоптавшись на месте, я радостно помахал рукой родным и вышел вслед за мамой.

Александра Нечаева

Старица

Эссеист. Родилась в 1964 году в Иркутской области. По образованию — товаровед, бухгалтер. Активист общественных организаций инвалидов. Социальный работник. Замужем, двое детей. Лауреат III степени литературного конкурса «Со-творчество» (2020). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2021). Публиковалась в сборниках «Обретённый свет» (2021) и «Когда я пишу» (2021). С 1990 года живёт в Старице (Тверская область).

Творчество

Из детства (эссе)

Манюк (эссе)

Переправа (эссе)

Александра Нечаева. Переправа (эссе)

По воспоминаниям моих родителей

Семена Алексеевича и Клавдии Петровны Захаровых

Мы поженились в апреле 1957 года в Новокуйбышеве. Собрали вещи и поехали в село к родителям моего мужа Семёна – знакомиться.

Так получилось, что на станцию Нурлат мы приехали ближе к ночи, до родительского дома было ещё около 40 километров – деваться было некуда. Семён припомнил, что недалеко в селе Караульная гора у нас были дальние родственники – тётя Варвара и её сын Коля, ему было тогда около 25 лет, его беременная жена и маленький сын-двухлетка. Мы добрались до них и остались ночевать.

Наутро собрались продолжать путь домой, но тётя Варвара просила остаться, говорила – живите, пока ледоход пройдёт, мост через реку сломан льдом. Но мы, нетерпеливые новоиспечённые супруги, не согласились и были упорны.

Тогда Коля приготовил лодку, дал Семёну багор, и мы отправились в дорогу.

По реке шли огромные льдины, Коля правил, Семён откидывал льдины багром от лодки, я дрожала от страха. Чудом мы перебрались на другой берег. Попрощались с Колей и скорее направились со своими пожитками по дороге дальше.

Не знаем, почему мы так решили и поступили, но Коля отправился в обратный путь через реку один. Сейчас понятно, что с его стороны переправить нас через ледоход было бескорыстной помощью на грани с риском собственной гибели. Мы мчались скорее домой, воодушевлённые предстоящей встречей с семьёй, с новыми ощущениями молодожёнов. А как Коля переправился обратно и чем закончилась эта история – мы до сих пор не знаем. И тогда даже не задумались – вернулся ли он домой к своим родным. Все связи потерялись, и мы даже не знаем фамилии Коли, и как сложилась дальнейшая судьба этой гостеприимной семьи.

Александра Нечаева. Манюк (эссе)

По воспоминаниям моей мамы,

Клавдии Петровны Захаровой (в девичестве – Лукиной)

Моя сестра Манюк (Мария или Марина по-русски) работала трактористкой в колхозе. Манюк была очень красива. Она водила американский трактор «Нати», была стахановкой, за что несколько раз получала премии – помню, как-то ей дали пять метров ситца, а однажды мешок проса. 

Манюк родила ребёнка без мужа (говорили, он ушёл на войну и пропал без вести). Работала она перед родами до последнего дня, как и все женщины в то время. На третий день после родов её вызвали на работу. В селе тогда начали строить местную ГЭС на реке Сульча. Манюк отправили копать землю. Её ребёнок в это время был у нашей бабки Агафьи, которой было уже за 80 лет. 

Работать было тяжело, сестра испытывала боли и жар, садилась на сырую холодную землю, чтобы успокоить боль, и так застудилась. Её ребёнок, девочка, умерла, так как целыми днями она была одна без матери, голодала. 

Но жить нужно было дальше. И Манюк с сестрой Лидой поехали работать по вербовке на шахты в Кемеровскую область. Они присылали нам посылки – платья, ткани, которые мать, чтобы выручить денег на еду, сразу же продавала в деревне. Как-то раз в посылке Манюк прислала красивое красно-жёлтое платье в цветочек – его узор до сих пор стоит перед моими глазами. Мама надела его на меня, село платье как влитое! А потом она сняла его и пошла продавать. Я горько плакала весь вечер. До сих пор у меня перед глазами эти посылки от сестёр, дары, которые мы с младшими сестрами не видели, но так хотели…

В 1948 году Манюк тяжело заболела и вернулась домой в Татарстан. Спустя год после начала болезни, приковавшей её к постели, она умерла в возрасте 30 лет.После похорон наш отец Пётр пропал. Его искали везде, и нашли только спустя два часа он лежал в сарае и безостановочно плакал.

Александра Нечаева. Из детства (эссе)

По воспоминаниям моей мамы,

Клавдии Петровны Захаровой

Когда началась война, мне было 5 лет. Мы жили в Поволжье. Мои отец и мать работали в колхозе от зари до зари. Семья была большая — четверо маленьких детей, трое старших и старая слепая няня Марья, которую мама упросила отца взять в дом из милосердия. Самый старший брат Павел ушел на фронт.

Во время войны и много лет после люди жили впроголодь. В пищу мы употребляли всевозможную траву: конский щавель, крапиву, лебеду, ботву от овощей. Собирали семена лебеды, мололи на ручных мельницах и пекли, с добавлением десятой части муки, лепешки. Они трескались, были черными и очень невкусными, горькими. Помню, мама нам раздавала по лепешке и по полкружки молока. Сестры все съедали, а я не могла проглотить и кусочка этого хлеба, выпивала только молоко, за что, бывало, мне попадало от матери.

Каждый день мы с няней Марьей ходили на луг за конским щавелем. Притаскивали по три мешка. Листья сушили и перетирали в муку, потом тоже пекли лепешки, они были вкуснее, чем из лебеды. Еще щавель жарили и варили. Варили и суп из крапивы. Спасала нас наша корова Люська. Мы ее любили и берегли, самая лучшая трава доставалась именно ей.

Из военного времени мне запомнилась одна история, связанная с 13-летним братом Василием. У него были настоящие чугунные коньки, которые привез и подарил ему брат Павел. У остальных деревенских детей они были деревянные. Вася очень любил кататься на коньках, берег и гордился ими.

Был конец октября 1942 года. В это время по селу гуляли без дела призывники, которые вот-вот должны были отправиться в армию и сразу же на фронт. И вот несколько парней-призывников пристали к Васе, начали отбирать коньки, но он не хотел отдавать их и рванул прочь, повесив связанные между собой коньки на шею. Он побежал на речку, где всегда катались дети, и убежал в дальний ее конец, где лед еще не схватился и были полыньи.

Неделю искали Васю по близлежащим деревням, думали, может, ушел к кому-то из родни. Потом узнали — наши соседи видели, как призывники погнались за Васей в сторону речки и вернулись обратно без него, — но молчали, потому что боялись. Их младший сын в итоге не выдержал и рассказал нашему отцу.

Поехали искать Васю на лодках, вытащили багром. Перед глазами стоит картина, как его, обледенелого, привезли и положили на лавку в доме, суровое пальто, которое шила мама, одна варежка… Как плакали мы, никто не опишет…

В это время в нашем селе из Казани проездом был врач, и его пригласили осмотреть нашего Васю. Врач сказал, что даже если бы его вытащили из воды сразу, то не спасли бы, так как мальчик умер от разрыва сердца, когда бежал и внезапно упал в полынью.

Похоронили брата на ноябрьские праздники. А те парни уже были на войне, и кто знает, вернулись ли они оттуда…

Людмила Нерадовская

Печора

Поэт. Родилась в 1959 году в пос. Усть-Соплеск (Республика Коми). Окончила восьмилетнюю школу в  пос. Новый Затон, среднее образование получила  в Печоре. Воспитала двоих детей. Работала гардеробщицей в  поликлинике, няней в детском саду, курьером в совхозе. Окончила бухгалтерские курсы. С 1979 года постепенно снижаются зрение и слух. В 1992 году поставили диагноз — синдром Ушера, впоследствии получила I группу инвалидности по зрению и слуху. Небольшой остаток зрения ещё есть, а слышит только с мощными слуховыми аппаратами. Активистка Всероссийского общества инвалидов и Всероссийского общества слепых. Председатель первичной организации ПРО ВОИ посёлка Озерный. В МО ВОС состоит  в активе по спорту. Много лет занимается спортом, участвует в районных и республиканских соревнованиях, завоевала множество наград. Занимается в танцевальной студии, в свободное время пишет стихи и рукодельничает. Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2020). Публиковалась в сборнике «Обретённый свет» (2021). Живёт в г. Печора (Республика Коми).

Творчество

Розы на снегу (стихотворения)

Людмила Нерадовская. Розы на снегу (стихотворения)

Розы на снегу

Кругом зима, метель, морозы —

И все дорожки занесло.

А я хочу живые розы

Сажать на снег ветрам назло!

Я верю, что любовь поможет

Мне это чудо совершить.

А кто увидит это — сможет

С согретым сердцем жизнь прожить.

К чему отчаянье и слезы,

И боль души, и сердца крик?

Сажай на снег живые розы:

Твори добро, ведь жизнь — лишь миг!

Добро бессмысленно не канет.

И сквозь метели и пургу

Пусть каждый для кого-то станет

Живою розой на снегу!

Снежинка

Я снежинку поймала

И боюсь шелохнуться.

Может быть, это сон?

И мне страшно проснуться.

Я стою удивленно, 

Тихо сердцем ликую:

Я поймала в ладонь

Красоту неземную!

Для кого-то — пустое,

Для меня же — немало:

Я подарок Творца, 

Я снежинку поймала!

Эту хрупкую нежность,

Этот мир и блаженство,

Тишину волшебства

И микрон совершенства!

Время, стой, умоляю!

Задержись на мгновенье!

Мне снежинку оставь

И продли наслажденье.

Метаморфоза

Я хотела бы в стеклянную вазу

Хоть на несколько секунд превратиться,

Чтоб удариться о камни, и сразу

В сотни маленьких осколков разбиться!

Чтоб на солнышке они заискрились,

Засверкали огоньками цветными,

Чтоб за ними все невзгоды укрылись,

Чтоб вся боль моя укрылась за ними.

Чтобы искорки от этих осколков

Огоньками по сердцам разбежались

И любовью разгорелись настолько,

Чтобы ею все подряд «заражались»!

Чтобы каждому по крошке досталось,

Чтобы каждый мог гореть и светиться,

Чтобы в каждом я любовью осталась!

А для этого не жалко разбиться!

Александр Нелюбин

Челябинск

Поэт. Родился в 1951 году в Челябинске. Закончил Троицкую коррекционную среднюю школу, учился в музыкальном колледже в Петропавловске (сейчас — Казахстан), в колледже культуры в Перми. 40 лет проработал на предприятиях ВОС. Занимался в театре миниатюр. Играл в духовых и народных оркестрах, в фольклорно-инструментальном ансамбле. Написал три поэмы и несколько десятков стихотворений. Проводил поэтические концерты в городах Челябинской области. Многократный лауреат поэтических конкурсов, фестивалей и смотров художественной самодеятельности. Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Публиковался в сборнике «Слово на ладони» (2022). Живёт в Челябинске.

Творчество

Любовь в огне войны (фрагмент поэмы)

Александр Нелюбин. Любовь в огне войны (фрагмент поэмы)

(отрывок)

Глава 1

Иван

В то время грянула беда —

Был взорван мир земного шара.

Пылала Родина тогда 

В огне фашистского пожара.

Лишь отшумел бал выпускной, 

В военкоматы шли ребята.

Они всем классом рвались в бой, 

Шли добровольцами в солдаты.

<…> 

Глава 2

Сталинградская битва

Тот день, как все, был на войне:

Сильнейший гром артподготовки.

Усталость возросла вдвойне —

В полку нет доукомплектовки.

Войска страдали от потерь, 

Людей, машин здесь не хватало.

И приходилось им теперь 

Весь фронт держать с тем, что осталось.

А батальон просил огня, 

К пехоте танки прорывались.

Иван кричит: «К исходу дня 

Одно орудие осталось!» 

<…> 

Внезапно все произошло.

Война повсюду смерть метала.

Снарядом бруствер разнесло, 

Во рву Иван, его не стало…

Засыпало землёю так, 

Что даже хоронить не надо.

Порой ночной, замедля шаг, 

Шла похоронная команда.

Немецкий штык за шлем задел.

«Майн гот», — земля зашевелилась.

«О, рус Иван». Он встать хотел, 

Ивану все не так приснилось.

В Миассе видит дом родной, 

Где солнце летнее светило, 

Он спит у дома под стеной, 

Тяжёлым снегом придавило.

Но летом снег?! Иван замёрз.

Ведь это выглядит нелепо.

Не мог понять сей парадокс, 

У нас сейчас зима, не лето.

Он слышит всё как бы сквозь сон, 

Отец зовёт: «Иван, спать хватит».

Но встать никак не может он 

И что-то спит не на кровати.

Не солнце светит, а фонарь, 

Луч бьёт в глаза, пронзая веки.

Ведь наяву… Война. Январь.

Едва жизнь теплит в человеке.

Очнулся он и обомлел:

Два немца на него смотрели:

«О, рус Иван, вставайт, зер шнель!» 

«Я ранен, это в самом деле?» 

<…> 

Глава 4

В плену

Врагу был нужен рабский труд.

Под рейхом вся Европа стонет:

Кошмар добычи медных руд 

В слезах и воплях пленных тонет.

<…> 

Иван увидел в первый раз 

Марию в группе вновь прибывших.

Смотрел, не отрывая глаз, 

Сквозь робу даже прелесть пышет.

Зачем в забытый Богом край 

Сия красавица явилась?

Иль я попал случайно в рай?

А может, фея мне приснилась?

Любовь, как роза, расцвела, 

Доверчиво благоухала, 

Святых влюблённых подвела, 

Любовь войны не признавала.

<…> 

Общение у них одно 

Живой надеждою являлось.

Терпеть — другого не дано.

О мире лишь мечтать осталось.

— Мой милый Ваня, расскажи, 

Какая жизнь придет с победой?

— Мы в чудном мире будем жить, 

Крепить страну, как наши деды.

Хочу успеть познать любовь, 

Пусть сердце разорвёт на части.

Война прольёт людскую кровь, 

Мы отвоюем наше счастье.

Я для тебя построю дом, 

Как терем, в комнатах просторно.

Мы заживём с тобой ладом, 

Есть деткам бегать где проворно.

<…> 

Они стремились вместе быть, 

В живой цепи работать рядом, 

Друг друга пламенно любить, 

Ласкать влюблённым, нежным взглядом.

Иван хотел во всем помочь, 

Облегчить труд своей любимой.

Свою усталость превозмочь, 

Но труд двойной — невыносимый.

Глава 5

Трагизм в любви

Ужасный день настал для них.

Мария горестно рыдала, 

Ведь на работу ждут двоих.

Но где Иван и что с ним стало?

Былые раны дали знать, 

И труд чрезмерный отразился.

Фашизм нам, русским, не понять, 

Смерть всем, кто утром не явился.

Беда влюбленных в этот миг 

Тревогой лагерь охватила.

Француз внезапно выдал клик:

«Помочь Ивану в наших силах».

К Ивану он пришел как друг, 

Ведь помощь здесь была желанной.

Все сразу вздрогнули вокруг, 

Как вышли трое в позе странной.

Держали русский и француз 

Под руки слабого Ивана, 

Поставив рядом хрупкий груз 

В строю поверки пред охраной.

Мария тут же подошла, 

Обняв Ивана, поддержала:

«О, я с ума чуть не сошла», —

В рыданьях трепетно сказала.

«Мой Ваня, миленький, родной, 

Ведь без тебя мне так тревожно:

Жить без любимого одной 

Ни дня, ни часа невозможно».

Иван ответил сам не свой:

«Сегодня я уж не работник.

А завтра будет что со мной?

Мария, сгинет твой поклонник».

Немецкий конвоир сказал:

«О, русиш, гут, любов болшая».

Иван за плечи Машу взял, 

Они пошли, едва ступая.

Воскликнув: «Гитлеру капут!»,

Жизнь посвятим своей Отчизне.

Иные, чтоб любить, живут, 

Они, любя, расстались с жизнью.

В объятьях их тела слились, 

Впервые губы губ коснулись, 

Влюблённых души взмыли ввысь, 

В сеть тысяч вольт они шагнули.

И оба вспыхнули огнём, 

Их мощным током поразило, 

Сердца влюблённых этим днём 

Стрела, навек сомкнув, пронзила.

Трагизм в любви — душа дрожит.

Цените мир! Войны — не надо!

В любви, согласье если жить, 

То будет счастье вам в награду.

Победа с нами! Враг разбит!

Пришла к нам радость со слезами.

Влюблённых подвиг не забыт, 

Седьмой десяток лет вы с нами.

Террора, мести, гнусных войн 

Не дать разжечь — здесь нужен разум.

Один стоит из бронзы воин, 

Он защитит всю Землю сразу.

Челябинск

Сентябрь 2014 г.

Любовь Молодых. Ящерка (рассказ)

Однажды, когда Валерка был совсем маленьким, нам предложили путёвку в санаторий.

Мы проходили лечение, гуляли. А после тихого часа шли в игровую комнату. В это время там собирались ребятишки всех возрастов, кроме, может быть, самых старших. Пока все играли, воспитательница собирала вокруг себя детей примерно одного возраста и читала им книжки.

В этой игровой Валерка увидел у одного мальчика игрушку — автобус, у которого открывались все двери — передняя, задняя и даже для водителя! Этот автобус был так прекрасен, что вызывал у Валерки слёзы отчаяния. Пару раз мальчик давал свой автобус Валерке поиграть, но эта игрушка была любимой и у него, поэтому я стала приводить Валерку в игровую, только предварительно заглянув в неё и убедившись, что мальчика с автобусом там нет. Даже в коридорах мне приходилось сохранять бдительность, нет ли поблизости этого несчастного автобуса, лишающего моего сына всякого покоя. И засыпая, и просыпаясь, и по сто раз на дню Валерка произносил заветное:

– Асинька, атобус!..

Ох уж эта «машинка-автобус»!

Я расспросила мать мальчика, где они купили такое чудо, попросила сестру съездить туда, но автобуса там не было. Я рассказала по телефону о чудесном автобусе всем знакомым в надежде на их помощь. В свободное от процедур время мы с Валеркой обошли окрестные магазины. Всё безрезультатно.

Как-то днём мне позвонила мама.

— Я к вам сегодня приеду, — сказала она. — Вам нужно что-нибудь из дома?

Я перечислила некоторые мелочи, и мы распрощались. 

В этот день воспитательница читала детям постарше «Хозяйку медной горы». В сказе говорилось о волшебной ящерке, и один из малышей, игравших рядом с Валеркой и краем уха слушавший книжку, сказал:

— А у нас на даче тоже есть ящерки. Они такие красивые, зелёные и серые.

— Они и здесь есть, — ответил ему другой мальчик, строивший гараж для своей пожарной машины. — Я уже сто раз видел.

— А ящерицы все волшебные, — между прочим заметила девочка, тоже, как видно, прислушивавшаяся к чтению. — Они исполняют желания. Надо её поймать, сказать, чего хочешь, и выпустить.

— Как её поймаешь, они шустрые.

Незадолго до ужина я нарядила Валерку в шапочку и тёплый комбинезон, и мы пошли погулять и встретить бабушку. Была весна, но дни стояли прохладные. На ещё не зазеленевших газонах и пустых цветниках отогревалась земля. Валерка бежал по дорожке, иногда наклонялся подобрать еловую шишку или рассмотреть первого жука. Зайдя за лавочку, он вдруг крикнул:

– Ясека!

Не поняв его, я перегнулась через лавочку:

— Что там, Валер?

И увидела на солнышке у бордюра маленькую ящерку, тёмно-зелёную, с переливающимся узором на спинке. Валерка присел и протянул к ней руки:

— Ясека, асинька, атобус!

Ящерка побежала прочь по газону. Валерка с криком бросился за ней.

Наверное, от холода ящерка была заторможена и бежала не слишком быстро. Валерка споткнулся и упал. По чистой случайности его ладошка хлопнула по ящерке. Валерка попытался зажать её в кулаке, но она проскользнула у него между пальцами и юркнула в щель под декоративными камнями цветника.

Валерка заплакал.

— Ясека, атобус! — горестно вскрикивал он. 

Я подбежала, подняла его, стала успокаивать. Никак не ожидала, что он запомнил детский разговор в игровой комнате.

— Сынок, ну что ты? Ты же её поймал! И отпустил. Она же была у тебя в руке, правда?

От сострадания я готова была сейчас сказать ему что угодно.

Но Валерка плакал и был безутешен.

— А что у вас случилось? — услышали мы.

Валерка поднял голову и при виде бабушки заплакал ещё горше.

— Ящерка у нас убежала, — пришлось объяснить мне.

Бабушка села на лавочку и посадила внука себе на колени. Валерка заговорил, жалуясь и изливая ей своё горе.

— Ах она, эта ящерка! — посочувствовала бабушка. — А я тебе что-то привезла. Вот смотри.

— Бабушка открыла свою сумку и достала… тот самый автобус!

Валерка взвизгнул, не веря, и прижал игрушку к себе. 

— Где ты взяла? — спросила я, потрясённая не меньше Валерки.

— Да у нас, в «Радуге». Как увидела, сразу собралась и поехала к внуку.

Валерка, забыв обо всём и не дыша, открывал дверцы, рассматривал, любовался.

— Ясека, атобус! — со счастливым всхлипом повторял он.

Вечером в игровой он самозабвенно рассказывал всем, способным его понять, о волшебной ящерке и своём долгожданном автобусе.

Любовь Молодых. Хомячок в шаре (рассказ)

«Недавно я осмыслила несколько параметров своей слепоты. Идёшь, придерживаясь рукой за предметы, чтобы не сбиться с направления, а сам — словно хомячок в шаре, то есть кто-то вращает мир вокруг тебя, и ты попадаешь не туда, куда шёл. И не можешь понять, где ты и как здесь оказался. Щупаешь, трогаешь едва не в отчаянии и не понимаешь. Углы не имеют своих положенных 90 градусов, изгибаются, как в кривом зеркале. Ты встаёшь к предмету лицом, а он оказывается сбоку, причём не просто сбоку, а наискосок. Но ты-то уверен, что стоишь правильно! А он уже ускользнул, и это словно специально для того, чтобы свести с ума!

Мир вращается вокруг тебя. Во все стороны. Постоянно вращается — день, два, три… Нигде нет статичности! И ты понимаешь, что так будет всегда.

Ещё один из безумных параметров — это сны. Во сне ты видишь, а просыпаешься — в темноту. Шиворот-навыворот, как в бреду, от которого не вылечишься, из которого не выскочишь.

А ещё — постоянные поиски. Всего. Каждой — каждой! — мелочи. Кладёшь по привычке куда-то рядом или даже пытаешься запомнить — куда, а потом ощупываешь всё вокруг и не можешь взять, потому что её нигде нет, и мир вращается, и ты уже не там, где был. Искать надо ВСЁ, а предметов масса, и это бесконечно утомляет.

А теперь прибавьте к этому наступающую глухоту с многозвучным звоном в ушах…

Если есть желание, прочувствуйте это. Но лучше не надо. Не впускайте этого в свою жизнь, чтобы оно не нагрянуло…» 

В монотонный голос звуковой программы, читавшей запись из моего дневника, вмешался звонок смартфона. «Токбэк» зачитал имя «Андрей» и номер. Я мысленно застонала, но остановила голосовую программу ноутбука и нащупала мобильный.

— Привет, Ленка! — зазвучал близкий голос, доводивший меня последнее время едва ли не до отчаяния.

Я со стулом отодвинулась к приоткрытому окну, вдохнула свежий воздух, готовясь к разговору, и сказала сухо:

— Здравствуй.

Андрей сделал паузу, поняв мой тон.

— Ну? — спросил он сдержанней.  — Ты что-нибудь ответишь?

Не хотела я шевелить эту тему! Но сказала:

— Да. У нас ничего не получится, Андрей.

— А могу я узнать причины?

— У меня сын — подросток. Как ты найдёшь с ним общий язык?

— А по-моему, мы ладим.

— Это пока сохраняется гостевой режим. Жить рядом постоянно…

— Ради Бога, Лена! — сказал Андрей уже раздражённо. — Не надо прятаться за сына!

Я сжала зубы и притиснула к уху смартфон.

— Хорошо. Снова повторим пройденное. Я не самостоятельна. Это ты понимаешь?

— Да в чём она, твоя несамостоятельность? Ты уже не тот «хомячок»!

Я поморщилась. Ладно, сама виновата. Дала однажды Андрею прочитать эту давнюю дневниковую запись, надеялась, что так он лучше поймёт, с чем намерен связаться.

— Ты же всё научилась делать заново. И стирать, и по дому. И Брайль, и всё что хочешь. Даже готовишь и крючком вяжешь, если не ошибаюсь?

— Да. А ещё сын водит меня по всем инстанциям и магазинам. И по больницам, кстати.

— Так, может быть, пора освободить его от этих обязанностей?

— Обязательно освобожу. Рано или поздно освою эти маршруты.

— Тогда почему тебе не осваивать их со мной? — почти закричал Андрей.

Я усмехнулась:

— В больницах любовь не укрепляется, знаешь об этом?

— Ты повторяешь чужие сентенции. Это надо проверять на практике!

Андрей замолчал. Он старался успокоиться.

— Что ещё тебе надо освоить и сколько на это потребуется времени? — ровным голосом спросил он. — Мне надо знать, на что рассчитывать.

— Тебе рассчитывать? — с ноткой истерики рассмеялась я. — На слепоглухую жену! Ты понимаешь, что я глохну? Как ты будешь ко мне прорываться, в ту бочку, в которую я скоро буду заживо замурована?

— Но останется тактильность, — тихо сказал Андрей, и я поняла, что ему больно. Больно за меня. — Мы приобретём брайлевский дисплей, будем делиться мыслями через ноутбук… И, в конце концов, есть лечебное голодание. Есть сыроедение, в конце концов! Я слышал, что у сыроедов обостряются зрение и слух, значит, и ты можешь попытаться! Я вместе с тобой буду есть эти проклятые овощи!

От подступивших слёз защипало в глазах. Я прижала к лицу ладонь.

— И дал же мне Бог тебя! — всхлипнула я. — Ну перестань же ты мне звонить, пожалуйста! Ты понимаешь, что я могу сдаться и соглашусь? Не смей ко мне приближаться!

— А если я… — он запнулся и договорил: — …хочу так? Ну, ты-то чем рискуешь?

Я распрямилась на стуле. Положила влажную от слёз руку на клавиатуру ноутбука. Мне, как человеку пишущему, он всегда давал чувство успокоения, а часто и гармонии.

— Имей в виду, Валерка всегда будет для меня на первом месте.

— А я на второе не согласен. Ленка, не будь глупой! Ты как ребёнок. А ребёнка нельзя ставить перед выбором, кого он любит больше, — маму или папу. И я не буду этого делать, понимаешь?

— Я не ребёнок, я хомячок в шаре.

— Я сейчас приеду.

…Я умылась и вернулась в комнату. Подошла к окну и шире отворила створку. Постояла, подставляя лицо ясно ощутимым кожей солнечным лучам и вдыхая прохладный, напоённый запахом близкого соснового бора воздух.

Потом подсела к ноутбуку, нащупала нужные клавиши. «Контрл-энд» и дважды «контрл-стрелка вверх» — и звуковая программа зачитала последнюю, вчерашнюю, запись в моём дневнике, по-прежнему открытом на невидимом для меня мониторе:

«За истёкшие три года мир успокоился — это я успокоилась, паника прошла, появилась привычка. За каждой вещью закрепилось прочное место. Да, я поймала вращающийся мир и зафиксировала его. Теперь он изредка ещё подкидывает мне сюрпризы, но это так, чтобы я не расслаблялась.

Я по-прежнему хомячок в шаре, только теперь этот шар катится, повинуясь мне, и лишь изредка даёт сбои. Он лежит на плоскости, которой является мой непроглядный мир. Вниз даже при самом лёгком уклоне катиться легко, а вверх… Вот я снова почти на том же месте, где была до слепоты, но выше. А если оглохну — пойду на третий круг по всё той же извечной спирали».

Любовь Молодых. Дозор (рассказ)

Жила у нас собака — рыжий Дозор с хвостом колечком, влюблённый в каждого, кого только видел. Обычно он носился по улицам с моим сыном, а ночь и ещё пару часов проводил на цепи у калитки, чтобы редкие прохожие знали: двор находится под неусыпной охраной.

Но случалось, Валерка увлекался каким-то делом и по полдня не выходил из дома. Тогда Дозору становилось скучно. Он натягивал цепь, привставал на задние лапы и заглядывал в окна дома, пытаясь разглядеть, где и чем занят Валерка. Потом, ничего не высмотрев, со вздохом ложился возле своей будки и клал голову на лапы. Пушистый рыжий хвост вытягивался на земле, уши, то бодро встававшие торчком, то переламывавшиеся посередине, уныло опускались, и весь вид Дозора в такие минуты выражал немую скорбь всеми покинутого существа.

Но скорби надолго не хватало. Уши поднимались, лохматый хвост снова загибался колечком и ложился на спину, пасть распахивалась в широкой улыбке. Дозор вскакивал и принимался бегать по двору, насколько позволяла длина цепи. Радиус движения был хоть и большим, но ограниченным, и тогда, от избытка сил, неуёмной жизненной энергии и любопытства, Дозор принимался с разбега вспрыгивать всеми четырьмя лапами на вертикальную дощатую стенку летника, где ходили куры и козы.

Очутившись на апогее своего прыжка, он успевал бросить короткий взгляд через сетку-рабицу на обитателей летника и тут же снова оказывался на земле.

Сие цирковое действо сопровождалось счастливым повизгиванием Дозора, стуком лап о доски, грохотом цепи. К этому добавлялись всполошённое кудахтанье кур, возмущённые крики петуха, блеяние потревоженных коз. И над всем этим гвалтом разносились, перекрывая его, душераздирающие вопли козла, раздражённого шумом, а возможно, и тем, что на его гарем бросает нахальные взгляды привратный янычар.

Всерьёз опасаясь, что эти регулярные какофонии скоро истощат терпение наших соседей, мы решили переселить Дозора: ближе к дому и калитке, подальше от летника. Выбрали и подготовили новое место, перетащили будку. Осталось перевести самого Дозора.

Я отстегнула цепь от столба и торжественно повела за собой недоумевающего новосёла. Дозор сделал несколько шагов, потом остановился, оглянулся в растерянности и потянул цепь назад.

И вдруг заплакал!

Страдальчески приподнимая бровки и жалобно взвизгивая, он рванулся туда, где ещё недавно стояла его будка.

Не понимая в чём дело, я ослабила цепь и пошла за ним.

Опасливо оглянувшись на меня, Дозор принялся рыть. Суетливо, поспешно, как видно, боясь, что ему помешают. Сунул в ямку нос, снова порыл — и зубами высвободил из земли перепачканную старую кость. Подержал её, уронил, отбежал и снова принялся рыть. 

Костей набралось с полдюжины. Когда-то надёжно припрятанные на чёрный день, теперь они лежали на взрытой земле, и унести их с собой у Дозора не было никакой возможности!

Он собирал их, спихивал носом в кучку, пытался ухватить зубами… Но в его пасть никак не входило больше одной кости сразу! Он в отчаянии взвизгивал и возобновлял попытки.

Исполненный сострадания, Валерка бросился Дозору на помощь:

— Давай мне!

Видимо, Валерка был другом испытанным и пользовался у Дозора безграничным доверием, потому что Дозор принялся сталкивать свои сокровища ему в руки. Только убедившись, что большая их часть взята, и сам с костью в зубах, он наконец согласился идти к своей будке на новое место.

Пока я прикрепляла цепь, Валерка высыпал косточки Дозору в будку и принёс оставшиеся. Отряхнул ладони и потрепал Дозора за ушами.

— Может быть, пойдёте гулять? — предложила я. — Кажется, кому-то надо снять стресс.

– Нет, – протянул Валерка задумчиво. – У Дозора сейчас дела поважнее. Посмотри, сколько ему закапывать!

Любовь Молодых. Петух (рассказ)

У нас сбежал петух. Во двор мы кур не выпускали, и жили они в стайке — шлакоблочном сарае с отгороженным рабицей летником. Сын пошёл кормить, не успел, войдя, закрыть дверь, как петух проскочил в щель, два взмаха крыльями — и перед беглецом распахнулась неизведанная свобода.

Сын выскочил за петухом, закричал, стараясь загнать обратно. Но тот уже важно вышагивал по двору — крупный тёмно-серый красавец с роскошным хвостом и зернистым коричневым гребнем. И возвращаться назад в стайку не собирался.

Сын прибежал ко мне.

— Да чем же я тебе помогу? — сказала я, но взяла трость и, постукивая по дорожке, пошла во двор.

Сын провёл меня к стайке, зашёл от беглеца с другой стороны. С достоинством поклёвывая то там, то здесь, петух высокомерно прошествовал между нами. Сын бросился на него, он ударил крыльями и перелетел через забор. На дороге он тем более становился вольной птицей. От страха за своего питомца и от жалости сын едва не заревел.

По хлопанью крыльев я поняла, что случилось.

— Идём, — позвала я сына, — надо загнать его хотя бы во двор.

Я нащупала калитку, сын выбежал за мной. Мы снова попытались окружить беглеца, и снова петух играючи проскользнул между нами.

Если бы у меня было зрение, возможно, у нас оставались бы шансы поймать нахала, но так перевес в проворстве и свободе манёвра оставался явно не за нами.

— Он потеряется, да? — спросил сын с отчаянием.

Говоря прямо, я думала именно так, но вслух не согласилась:

— Ничего, как-нибудь поймаем!

Переступая в дорожной пыли между нами, петух внимательно выслушал наши мнения и высказал своё:

— Ко-о!

Сын кинулся на него, петух увернулся и удрал на обочину. Я махнула на звук крыльев тростью, и он снова бросил нам своё презрительное «ко».

— Нет, так его не поймать, — сказала я. — Может быть, сам придёт. Не выпускай кур в летник. Насыплем там ему корма. Если зай­дёт, закроем дверь!

Но оставить любимца на дороге, одного, беззащитного перед изредка проезжающими машинами, сын не мог.

— Давай ловить! — с отчаянием попросил он.

— Ну, давай, — вздохнула я. — Я встану с этой стороны от калитки, а ты гони его на меня. Может быть, заскочит во двор.

И тут из ограды напротив вышел сосед:

— Вам помочь?

Двое его маленьких детей, наблюдавших из своей ограды за нашими усилиями, как видно, позвали отца на выручку.

— Дядь Лёша, помогите! — закричал сын.

Сосед шуганул петуха, сын преградил ему дорогу. Петух кинулся ко мне, я снова наугад махнула тростью, и петух с громким возмущённым кудахтаньем влетел в калитку. Пока я искала дорогу, сын и сосед вошли во двор.

— Давай оттуда, — распорядился сосед.

Сын забежал с одной стороны, сосед зашёл с другой — и петух, загнанный на рабицу своей стайки, кинулся в распахнутую дверь летника.

Я ещё только шла к стайке, когда сосед вышел навстречу:

— Готово, негодяй на месте!

Мы с сыном принялись благодарить нашего спасителя. Он засмеялся:

— Дело соседское! Ну и красавец же он у вас!

Только тогда сын, кажется, осознал, что всё позади, и перевёл дух:

— Я сам его вырастил! Мы их пятидневными купили! Ему уже три года!

— Да я вижу, как ты за своими курами ходишь. То траву рвёшь, то воду меняешь.

Сыну была приятна похвала, и он снова поделился:

— Они каждый день яйца несут. Хотите, — нашёлся он, — мы вас угостим? Это свои, не из магазина!

Я почувствовала, как соседу неудобно, он ведь помогал от всей души, и поддержала сына:

— А в самом деле! Валер, положи в майонезное ведёрко.

— Да не надо, — запротестовал сосед.

— Ничего, ребятишек своих угостите.

Через несколько минут Валерка уже вручал ведёрко с яйцами соседским ребятишкам:

— Это свои, полезные!

Вечером сосед вернул ведёрко, наполненное душистой лесной клубникой:

— Это тоже полезное. По-соседски!

Любовь Молодых

ст. Озерки (Алтайский край)

Прозаик. Родилась в 1975 году в Барнауле. В возрасте 7 лет заболела сахарным диабетом. Закончила 11 классов на дому, а также музыкальную школу. В возрасте 36 лет начала слепнуть, ещё через три года — глохнуть. Прошла обучение в Бийском ЦРС, научилась работать вслепую на компьютере и ходить с тростью. Пишет с детства. Немного играет на гитаре, аккордеоне и гармони, немного поёт. Пока видела — писала, вышивала, занималась бисероплетением. Теперь прежние виды рукоделия заменило макраме, но пишет по-прежнему. В 2020 году прошла обучение на курсах литературного мастерства «Твой текст»; занималась у современных писателей, сценаристов, журналистов, после чего стала пробовать себя в журналистике. Из законченных произведений — роман, несколько повестей, рассказы, есть стихи. Вырастила сына. Двукратный лауреат II степени литературного конкурса «Со-творчество» (2020, 2021). Лауреат I степени конкурса короткого семейного рассказа (2022). Двукратный лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2021, 2022). Публиковалась в сборниках «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт на ст. Озёрки (Алтайский край).

Победительница Всероссийского конкурса литературных работ людей с нарушением зрения, посвященного Году культурного наследия народов России (по количеству баллов стала первой среди всех победителей).

Творчество

Смородиновый морс (рассказ)

Немного праздника (рассказ)

 Петух (рассказ)

Дозор (рассказ)

Хомячок в шаре (рассказ)

Ящерка (рассказ)

Любовь Молодых. Немного праздника (рассказ)

Когда Валерке было лет десять, выпало дождливое лето. Ну, то есть совершенно дождливое. Сын просился на речку, но поездка была невозможной, потому что не проходило и пары часов солнца, как облака собирались в тучу и начинался ливень. Вообще-то в городе было несколько пляжей, но шумные, с толпой и музыкой — сын не соглашался туда ехать. Наше местечко — на Лапе. Будь у нас машина, бог бы с ним, переждали бы в салоне, потому что и во время дождя тепло стояло мягкое, плотное. Но добираться за город предстояло общественным транспортом.

Наконец Валерка не выдержал:

— Так и лето кончится, а мы не съездим!

Ну в самом деле! Что за напасть? И тогда я решилась:

— Хорошо. Попроси «небесную канцелярию», чтобы нам выдали разрешение. Как будет солнце с утра, поедем.

Ехать на таких условиях было чистой воды авантюрой. Пляжик в «нашем» месте необорудованный, что называется, дикий: ни шезлонгов, ни зонтиков. Так что искупаемся или нет, а уж вымокнем — это с гарантией. Но у сына и правда была эта способность: если очень чего-то хочет — оно сбудется, надо или не надо.

Утром сын первым делом бросился к окну:

— Мама, солнце! Поедем?

Мы поехали. На автобусе по городу, пересадка — и на маршрутке за город. Потом довольно большое расстояние пешком, по зелёной, обросшей кустарниками и тополями дороге, выводящей к Лапе. Отдыхающих немного, и трели зябликов перемешиваются с посвистом синиц, клекотанием коршунов, криками редких речных чаек, а Лапа — широкая, синяя, с пологими берегами, отделившаяся от Оби и затерявшаяся среди заливных лугов.

Пока ехали и шли, я с беспокойством поглядывала на небо. Напоминая о себе, где-то поблизости прокатывался гром. Но дружные барашки облаков двигались с большими просветами, и Солнце грело нас без перебоев, так хорошо, что лучшего и желать нельзя!

Мы расположились на берегу у самой воды.

— Какое нынче дно? — спросила я у соседей — семьи с двумя детьми, раскинувшей лагерь возле машины.

— Хорошее дно, чистое, — ответила мне женщина, взглядом скользнув по Валерке, по его скрюченной, прижатой к телу руке. — Глубина ближе к середине.

Что ж, прекрасно! Мы с Валеркой окунулись в воду. Прозрачная, зеленоватая, тёплая, как парное молоко, и необыкновенно живая, она обняла нас и закачала. Валерка ахал от восторга, и я только слегка поддерживала его за руку — в движущейся воде он мог не удержать равновесие. У дна, возле наших ног стройными стайками ходили мальки, переливающиеся, вёрткие. Валерка не единожды ловил их прямо рукой. Тогда мы разглядывали серебряную рыбку у него в ладони, с настоящими крохотными глазками и настоящим хвостом, и сын бережно отпускал рыбьего ребёнка обратно в воду.

Мы нахлюпались, нахохотались, выловили корягу, плававшую у берега, — её только что бросили соседские мальчик и девочка. Эта коряга была не то крокодилом, не то обломком древнего кораблекрушения. Поймали улитку с витой остроконечной раковиной. Напрыгались со старинной приговоркой: «Бабка сеяла горох и сказала деду “ох!”». Перед последним словом полагалось уйти с головой под воду и сказать «ох», когда вынырнешь.

Потом мы загорали, расстелив покрывало на траве, ели свежие хрусткие огурцы и ловили кузнечиков. Не поймали ни одного и снова побежали в воду. Валерка выныривал, и брызги тысячами солнечных бриллиантов сыпались с него, сверкали на ушах, на носу, на подбородке.

Наконец Валерка устал от воды, привычно прихрамывая, пошёл обследовать берег. Нашёл ещё пару улиток — на этот раз с рожками, каких рисуют в мультиках. Принёс мне лягушонка, и мы отпустили его на мелководье, наблюдая голова к голове, как он плывёт, отталкиваясь от воды сильными задними лапками.

Вода утомила нас, солнце разморило. Накрывшись полотенцами от солнечного жара, мы лежали на берегу, глядя в высокие, расцвеченные громады кучевых облаков. Но расслабиться окончательно я не дала ни себе, ни сыну — впереди был ещё обратный путь.

Когда мы уходили от Лапы на дорогу под сплетение ветвей, сын оглянулся и спросил:

— Мы снова сюда приедем?

— Конечно. Была бы погода!

Мы садились в маршрутку, когда хлынул ливень – плотной стеной. Но мы были уже внутри. Пробрались в низком салоне на двойное сиденье, сын сел к окну. За стеклом было темно от дождя.

— Успели! — выдохнул Валерка. — Я всю ночь молился, чтобы съездить.

— Съездили! — рассмеялась я, представляя, как мы будем выходить на остановке. Впрочем, там павильон, спрячемся.

— Бог меня любит! — серьёзно сказал Валерка.

Любовь Молодых. Смородиновый морс (рассказ)

Встаю по будильнику. Сегодня мы едем в райцентр подписать у завполиклиникой бумаги. Слушая плотный звон в голове, первым делом привычно тянусь за глюкометром и шприц-ручками. Прокалываю палец, долго всматриваюсь, появилась ли капля крови. Так и не поняв, подношу глюкометр со вставленной тест-полоской, медленно веду ею по коже пальца. Возможно, капля есть, возможно — нет. А может быть, она уже скатилась к ладони. Бывает, я порчу так по две-три полоски. Но прибор едва слышно пикает — взял кровь. С некоторым замиранием жду — достаточно ли? Второй сигнал звучит через пять секунд — все в порядке.

Вообще-то говорящий глюкометр у меня есть. Но полоски к нему две недели как закончились, новые обещали прислать только через десять дней. Спасибо моему эндокринологу — выписала две коробки к неговорящему. Но на нем почти ничего нельзя рассмотреть, особенно по утрам. И кто придумал, чтобы тонкие черные цифры были на сером фоне? 6.6. Отлично.

Подхожу к комнате сына:

— Валер, вставай.

Он бормочет что-то, просыпаясь. Через несколько минут предстает передо мной:

— Доброе утро. Как спалось?

Я привыкла к его произношению, понимаю.

Провожу пальцами по его щеке:

— Побрейся сегодня.

Пока он в ванной, готовлю одежду, потом собираю на стол, режу хлеб. Хлеб надо бы взвесить — мне полагается сорок граммов. Но говорящие весы дорогие, а мои давно стали бесполезны. Поэтому беру полтора кусочка — на глазок. Тем временем сын перебазируется на кухню, садимся завтракать. Прежде чем встать из-за стола, говорю:

— Все на диване, будь внимательнее.

Одеваюсь, собираю документы, складываю сумочку. Подходит сын. Провожу руками по его плечам, по торсу, проверяя, правильно ли надел. Слегка поправляю воротник теннис­ки. Обуваемся, он выходит во двор и возвращается с собачьей миской, наполняет. Закусываю губу: он уже в выходной одежде, сегодня некогда переодеваться несколько раз. Прошу в спину:

— Не прижимай к себе.

Но проверить, все ли в порядке, не могу. Ладно, теперь уже как есть. Снимаю с вешалки трость, выходим из дома.

Сегодня горячее солнце и холодный ветер. Песок под ногами плотно сбит вчерашним дождем. Иду по колее, держу трость перед собой слегка навесу, чтобы не слишком цеплялась за неровности и не путалась в траве у обочины. Взглядом веду по небу. Радостно вижу голубизну. Дома и деревья кажутся серыми неясными пятнами. Но ориентируюсь при ходьбе все равно на них.

Пытаюсь выбраться из колеи на более ровное место, но без конца оступаюсь обратно. Сын, прихрамывая, идет рядом и говорит. Я научилась не слушать и обращаю внимание на его речь, только если в ней звучит что-то необычное. Дорога требует всего внимания. В колеях стоят лужицы, и сын иногда мягко кладет руку мне на запястье и отводит в сторону, а иногда я наступаю в них — они слишком маленькие, и я не могу нащупать их тростью.

Приходим на станцию, останавливаемся у крыльца. Я подаю два паспорта — свой и его.

— Валер, не доставай свою справку, чтобы не возиться. Возьми по моей с сопровождением.

Он поднимается по деревянным ступенькам в домик станционного вокзала. Через несколько минут выходит, возвращает паспорта.

— Вложил справку и билеты?

— Она сама вложила.

Кассиры на вокзале знают нас и нередко сами вкладывают под корочку паспорта наши проездные документы, чтобы Валерке не мучиться с этим перед окошечком кассы. Беру сына под руку, идем на перрон. Чтобы никого не зацепить, громко постукиваю тростью.

Подходит электричка. Последние годы двери на вагонах стали красить в красный цвет, и я довольно уверенно иду к двери. Сын держит меня за локоть, слегка направляя. Ждем, когда все зайдут. Ищу поручень. Поднимаемся, заходим в вагон.

— Куда?

Он что-то бормочет, не может определиться. Идем. Снова спрашиваю:

— Скоро?

Он снова бормочет. Останавливаюсь.

— Валер!

Он тянет меня на сиденье.

Едем. Я сижу без дела. Сын согнулся над телефоном.

На выходе сталкиваемся с проблемой. Зимой перрон в райцентре отремонтировали и положили новую плитку. Сейчас ее, оказывается, снимают, под ногами глубокий песок. Нам надо успеть на автобус, который встречает пассажиров электрички и идет прямо до поликлиники, и сын начинает нервничать. В толпе теряю направление, он водит меня то туда, то сюда, кидается во все стороны. Останавливаюсь. Вокруг уже никого нет.

— Подведи меня к перилам!

Снова куда-то идем, он ругается сквозь зубы.

— Объясни, что вокруг нас! — требую я, теряя терпение. Но прекрасно знаю, что это невозможно. Пытаюсь идти сама, он останавливает меня и снова ведет. Он паникует.

Кое-как выводит на пандус. Сползаю вниз. Торопливо идем вдоль вокзала. Чувствую, что сын снова меняет направление.

— Стой. Осмотрись и найди взглядом автобус. Он здесь?

Пауза — сын осматривается.

— Он отъезжает!

Поспешно идем. У двери уже никого нет, только кондуктор — нас увидели и подождали. Подаю Валерке деньги, он рассчитывается. Сдачу кондуктор вкладывает мне в ладонь.

Нащупываю поручень, заходим. Прохожу немного и останавливаюсь, пытаясь найти поручень вверху. Автобус уже выворачивает. Рядом встает девушка:

— Женщина, садитесь.

Но я не пойму, куда. Кто-то берет меня за руку, тянет. Трогаю ладонью, нащупывая сиденье. Сын остается на ногах.

Дорога — пять минут, несколько поворотов, и вот мы выходим.

— Посмотри, где встал автобус, и найди «зебру».

Он довольно уверенно подводит меня куда надо. Но люди уже перешли. На несколько секунд приподнимаю над дорогой трость, демонстрируя ее водителям, и мы идем. Зашагиваем на тротуар. Отвлекаюсь на что-то и едва не падаю с бордюра — тротуар уже кончился. Еще несколько бордюров и поворотов, мы заходим в калитку, поднимаемся на крыльцо без перил и входим в здание поликлиники.

Здесь я чувствую себя довольно уверенно и сама иду к лестнице. Сын рядом и не вмешивается. Но у ступенек снова отводит в сторону — кто-то спускается навстречу.

— Можно, — говорит он.

Кладу руку на перила, поднимаюсь. На шестой ступеньке успеваю вовремя отдернуть пальцы — уже попадалась, знаю. Здесь перила вплотную приделаны к верхнему лестничному пролету.

Выходим в коридор.

— Справа двадцать пятый кабинет.

Валерка останавливается у нужной двери.

— Спрашивай.

Мнется. Вздыхаю и спрашиваю сама:

— В двадцать пятый кабинет кто последний?

Тишина. Повторяю вопрос. Кто-то говорит:

— Никого нет, заходите.

Это хорошо. Обычно здесь толпа. Достаю бумаги, отдаю сыну. Снова мнется. Наконец спрашивает:

— Что говорить?

Подавляю новый вздох — толку-то? — и в сотый раз тихо диктую:

— Зайдешь, скажешь: подпишите, пожалуйста, документы.

Стучит, заходит. Слышу его голос:

— Здравствуйте… — и сквозняк прихлопывает дверь.

Через пару минут Валерка выходит:

— Подписал!

Цель достигнута! Можно возвращаться.

Жаль, что отсюда — пешком. Идем через двор, Валерка спрашивает:

— Вода у нас есть?

— Нет. Хочешь пить?

Подходим к магазинчику за территорией, достаю деньги, считаем. Я кладу мелочь себе на ладонь, он называет монеты. Набираем двадцать рублей.

— Поллитровую бутылочку, — напутствую я.

Он заходит и возвращается:

— Не хватило.

— Сколько надо?

Мнется:

— Не знаю.

— Ну так спроси.

Выходит:

— Тридцать пять рублей.

— Поллитровая бутылочка?

Тут же теряется.

— Да…

Снова считаем деньги. Заходит, выходит и начинает доставать из кармана сдачу, локтем прижимая холодную бутылочку к груди. Забираю у него воду.

— Откуда сдача?

— Она восемнадцать рублей стоит.

Молчу. Что скажешь?

Помогаю открыть крышку, чтобы не облился, прижимая к себе. Несколько минут стоим. Торопиться некуда. До обратной электрички два с половиной часа. Потом продолжаем путь.

— Смотри, где-то здесь тротуар.

Тротуар узкий, шириной около метра. Его сделали недавно вдоль самой дороги. Ходить по нему я боюсь. Оступишься влево — окажешься на дороге, вправо — довольно высоко. Тщательно прощупываю край тростью. Сын идет рядом и, как всегда, говорит. Люди не встречаются — наверно, видят нас и сходят с тротуара в заскорузлую под солнцем грязь. Вниз, к выезду со дворов — вверх, вниз — вверх. Никак не могу запомнить, сколько раз. Наконец трость стучит по плитке. Так, мы у магазина. Значит, рядом перекресток. Подходим. Валерка подводит меня к «зебре». Он не любит этот перекрес­ток. Здесь светофоры только для транспорта, и пешеходу их не видно. Когда в критических случаях Валерке приходится приезжать в райцентр одному, он переходит эту улицу в другом месте. Там светофор удобный, но перед ним — разбитая лестница, по которой я со своей тростью пройти не могу. Боюсь до потери сознания.

Напрягая внимание, сквозь звон в голове, прислушиваюсь. Так, шум машин стих. Приподнимаю трость. Идем. Здесь дорожка удобная. Наконец доходим до нужного поворота. Сворачиваем. Нам нужно купить бритвенные станки, и я говорю:

— Читай все вывески слева. Там есть «Лепта», хозяйственный магазин.

Вернее, он там был, когда я еще сама ходила по магазинам. И тогда мне было глубоко безразлично, на третьем от угла крыльце его дверь или на двадцать третьем. А теперь я никаким образом не могу этого вспомнить.

Сын читает вслух, но нужной вывески среди названных нет. Что ж, идем дальше. В конце концов, впереди у нас еще два магазина, где могут быть хозяйственные отделы. Но теперь надо перейти дорогу, и я не помню, есть ли на ней «зебра».

— Валер, когда увидишь «зебру», будем переходить.

Доходим до перекрестка, но «зебры» нет. Вернее, есть, но одна и не на ту сторону. Вздыхаю. Отходим подальше, и я говорю:

— Ладно, пойдем так. — И, чтобы успокоить сына, поясняю: — Пункт 14.5: слепой имеет право переходить улицу в любом месте.

— Но я-то не слепой! — резонно возражает сын.

— Ты сопровождаешь слепого, — уверенно говорю я.

Переходим, идем вдоль заборов. Снова переходим дорогу без «зебры», поднимаемся на крыльцо магазина.

— Зайди, посмотри, есть ли нужный отдел.

Он заходит. Выходит и радостно сообщает:

— Есть.

— Купи… — начинаю я.

— Зайди со мной.

Что ж, покупка непривычная. Заходим. Он подводит меня к отделу, решаем, какие станки нужны, достаю кошелек. Спрашиваю, показывая купюры:

— Это что?

— Сотня.

— Это?

— Пятьдесят.

— Это?

— Двести.

Даю нужное продавцу. Потом, отойдя на два шага, считаем сдачу. Прижав трость локтем к телу, на одной ладони держу мелочь, он перекладывает монеты на другую ладонь, называя и подсчитывая. Социализация, мать ее… Кто, глядя на нас, поверит, что он пару лет назад сдал ГИА?

Продолжаем путь к вокзалу. Оказываемся на довольно обширной площади. Валерка останавливается на середине, крутит головой. Сбился.

— Смотри, где магазинчик «Билайн».

Обрадовался — увидел. Переходим улицу, идем. Здесь нет тротуаров, но по ту сторону — заборы с бурьяном на обочине, а здесь можно идти. Останавливается. На той стороне высокое крыльцо магазина.

— Я посмотрю диски?

Прислушиваюсь сквозь шум железной дороги и постоянный звон в голове. Машин нет, а «зебры» на этой дороге еще не изобретены. Вроде бы тихо.

— Иди. Да не беги только.

По быстрому сдвоенному топоту понимаю: бежит. Высокий, выше меня на голову, рука, согнутая, как куриная лапка, прижата к груди. Что ж, я свое переплакала.

Возвращается:

— Ничего интересного.

Снова по краю дороги идем к станции. Уже близко.

Останавливаемся у перрона. Сейчас сын спокоен, и я спрашиваю:

— Валер, а почему мы утром не могли здесь спуститься?

— Там ступеньки разобраны.

— А люди как прошли?

— По пандусу.

Так это или нет, я узнаю, если расспрошу кого-нибудь из знакомых, кто был здесь сегодня. Ладно.

— Пойдем на вокзал или посидим здесь?

— Здесь.

Помогает найти пандус и подняться на перрон. Начинает пугливо оглядываться, ища, есть ли здесь скамейки. Видит одну, с облегчением ведет меня к ней.

Ждем. Сын снова сутулится над телефоном.

Достаю глюкометр. На ярком солнце каплю крови видно лучше. Поворачиваю дисплей к сыну.

— Пять и три, — сообщает он.

Маловато, ведь впереди еще дорога. Закидываю в рот несколько карамелек. Лучше на этот случай возить с собой рафинад, но коробочка рафинада довольно увесистая, в мешочке сахар крошится, а в бутылочке из-под витаминов гремит.

…Наконец выходим на нашей станции. Да, а теперь-то через мост. Мостом у нас пользуются редко, бегают через рельсы — всего-то четыре пути! — но мы на такие подвиги не отваживаемся.

Ступеньки выщербленные, металлические уголки на их краях отстают, и в них застревает трость. Да и сил что-то нет. Ничего, осталось полчаса — и мы дома.

Лужицы подсохли, идти стало легче. Но зато пыль поднимается от ног, зарывается трость. Пока вытаскиваешь, она попадает в траву на обочинах, запутывается. Ничего, вот уже под горку, в горку, мимо переулочка, три двора — и наша калитка. Сын достает что-то из почтового ящика — слышу, как гремит крышкой.

— Что это?

— Не знаю.

— Ну так прочитай.

Расправляет одной рукой, читает.

— Мам, задолженность за электроэнергию.

— Не может быть! — устало выдыхаю я. — Все оплачено на прошлой неделе.

Дозвониться в «Крайэнерго» почти невозможно. К тому же, там спрашивают данные с квитанций, но я их не вижу.

Что ж! Значит, завтра мы снова едем в райцентр… автобусы туда не ходят, и как пройти, сын наверняка не помнит. Я знаю, что от переезда надо свернуть на одну из многочисленных тропинок, но там никаких ориентиров: ни столба, ни забора, которые можно нащупать тростью.

Как же мы найдем дорогу?..

Достаю ключ, открываю дверь, разуваюсь. На запыленных ногах бреду по паласу в комнату. Не переодеваясь, снова достаю глюкометр (мне полагается два измерения в день, и тест-полоски выдаются с этим расчетом). 3.0. Мало. Вот почему я так обессилела.

— Валер!

Нет, ему не открыть одной рукой банку.

Кое-как встаю, бреду на кухню. Открываю банку, лью варенье в стакан. Сын уже рядом:

— Налить воды?

Он знает, что мне и в доброе время трудно прицелиться. Я сажусь на стул, ослабевшими, вздрагивающими руками беру стакан.

Господи, до чего же вкусно! Холодный, кисло-сладкий смородиновый морс!

Осторожно ставлю стакан на стол. Медленно расслабляюсь. Ничего, будем жить. Как хорошо-то, Господи…

Светлана Михайлова

Уфа

Поэт, прозаик. Родилась в 1956 году в Уфе. Закончила школу и финансовый техникум. Работала бухгалтером, затем — в РАНО. Воспитала двух детей, радуется внукам. В 2003 году получила инвалидность по зрению и слуху, с тех пор на пенсии. Лонг-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2019, 2021). Публиковалась в сборниках «Россия глазами слепоглухих» (2017), «Зоркое сердце» (2019) и «Слово на ладони» (2022). Живёт в Уфе.

Творчество

Три счастливых дня (рассказ)

Сегодня женщина придёт (стихотворение)

Светлана Михайлова. Сегодня женщина придёт (стихотворение)

Сегодня женщина придёт,

И будет нам совсем не хуже.

Мы с ней уже как будто дружим.

Союз нам этот подойдёт.

Сегодня женщина придёт.

Сегодня женщина придёт,

И вместе мы накроем ужин.

Нам этот день обоим нужен.

И этот миг уже грядёт.

Сегодня женщина придёт.

Сегодня женщина придёт,

Мы все печали разметаем —

И станет дом мой обитаем,

Как будто в нём она живёт.

Сегодня женщина придёт.

Сегодня женщина придёт.

Я повстречал жену чужую,

К судьбе поправку нам даруя,

Как жизнь свела нас — так и разведёт.

И вот сейчас она придёт.

Я жду, очнувшись, у окна.

Стук каблуков. Звонок. Она!

Светлана Михайлова. Три счастливых дня (рассказ)

Три счастливых дня 

Было у меня, 

Было у меня с тобой…

Из репертуара Аллы Пугачевой 

Некоторые считают, что любви с первого взгляда не бывает. Но я хочу рассказать правдивую историю о себе. По Божьему промыслу я вышла замуж… за три дня и живу с мужем сорок пятый год. А как это случилось, я сейчас расскажу.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ 

Был зимний солнечный день. Люди на остановке ежились от холода и притоптывали на снегу. Я присоединилась к ним, пританцовывая от ядреного морозца в своих сапожках. Тогда я днем училась на 3 курсе финансового техникума, а вечером ездила на другой конец города — подметала в цеху металлическую стружку. Мама воспитывала двоих детей одна, и лишняя лепта в семейный бюджет не мешала. Наконец, автобус подошел. Не успела я сесть на сиденье, как по микрофону раздался голос:

— Девушка в красной шапочке, подойдите к водителю!

В первый раз я не обратила на это внимания. Но через несколько секунд голос опять вежливо попросил:

— Пожалуйста, девушка в красной шапочке, подойдите к кабине водителя!

Пассажиры начали заинтересованно рассматривать друг друга: кого же вызывает водитель? Оказалось, что девушка в красной шапочке, — только я. Смущенная, с пунцовыми щеками и под заинтересованными взглядами, я начала пробираться к водителю.

Тут я должна обратиться к прошлому. Дело в том, что за полгода до этого случая я прочитала книгу В. К. Арсеньева «Дерсу Узала» и была очарована этим произведением. У меня появилась мечта уехать после техникума на отработку на Дальний Восток и побывать в Уссурийской тайге.

И вот я подошла к водителю. Вижу, за рулем молодой, симпатичный мужчина с блестящими карими глазами, с волнистыми русыми волосами — сидит и улыбается. Он мне сразу понравился, и я улыбнулась в ответ. Первое, о чем он спросил: «Поедешь со мной на Дальний Восток?». Я была удивлена: откуда он узнал о моей мечте, на лбу что ли это написано?! И я ошеломленно, не задумываясь, ответила: «Да». Целый час мы ехали до конечной остановки, изредка улыбаясь друг другу, не говоря больше ни слова. Когда я вышла, он сказал:

— Меня зовут Миша. А как тебя зовут?

— Света, — ответила я.

— Когда ты вернешься обратно на эту остановку?

Я назвала время.

Придя с работы на остановку, я увидела пустой автобус с табличкой «В гараж». Михаил приехал сюда специально, чтобы отвезти меня домой. Когда я выходила, он предложил на следующий вечер сходить в кино. Я согласилась с одним условием, что пойду с мамой.

— С мамой так с мамой, — согласился он. — До завтра!

За вечерним чаем я рассказала маме о новом знакомом, который мне очень понравился, и предложила составить компанию для похода в кинотеатр. Она с удовольствием согласилась.

Так закончился первый день моего знакомства.

ДЕНЬ ВТОРОЙ 

С раннего утра я с нетерпением ждала вечера. Стрелки часов как назло будто стоят на месте! Наконец, стемнело, и волнительная встреча произошла в кинотеатре «Гагарин». Миша надел красивый костюм, даже кончик накрахмаленного носового платка виднелся из верхнего кармана. Маме он тоже понравился с первого взгляда.

Показывали двухсерийный латиноамериканский фильм «Есения». Это лента о взаимной любви цыганки и офицера. Фильм оказался замечательным — красивая природа, хорошая игра актеров, необычный сюжет. В конце мы с мамой плакали от счастья — от того, что все замечательно закончилось.

Миша проводил нас домой. Тепло попрощался, но о будущей встрече не сказал ни слова. Всю ночь я ладом не спала и переживала — ну почему он не назначил свидания? Встретимся мы еще или нет?

Так закончился второй день.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ 

Ранним утром третьего дня в квартире раздался звонок. Каково было наше удивление, когда, открыв дверь, мы увидели Михаила, в одной руке которого была жирная деревенская курица, а в другой — сумка с продуктами.

— Гостя примете? — спросил он, и пояснил: — Меня не пустили в рейс из-за того что на глазу вскочил ячмень. И я решил прийти к вам.

Он прошел на кухню, выложил продукты и предложил — сам! — приготовить обед. Этим он удивил и растрогал маму до глубины души.

Обед нам очень понравился. После мы долго беседовали о жизни. Я рассказала про себя, а Миша — о себе, о службе в армии. В этот день я многое узнала о будущем муже. К вечеру он сделал мне предложение. Мама нас благословила, а я была на седьмом небе от счастья.

Так закончился третий счастливый день моего знакомства.

ЭПИЛОГ 

На следующий день мы подали заявление в ЗАГС, купили кольца и с подарками поехали к родителям мужа — знакомиться и приглашать на свадьбу.

Вместе мы прожили более сорока четырех лет. У нас двое женатых сыновей, два внука и внучка. Все в жизни было — и горе, и радости. Жизнь прожить — не поле перейти. Но совместно прожитые годы не давят на нас. Удивительно, но нам кажется, что мы до сих пор знакомы только три дня. Это, наверное, к тому, что на Дальний Восток мы так и не съездили.

Валентина Михайлова

Томск

Поэт, краевед, архивист, по образованию — преподаватель истории и обществоведения. Окончила Томский государственный университет (исторический факультет). Работала с инвалидами по зрению сначала в качестве заместителя директора по культурно-массовой и воспитательной работе на Томском Учебно-производственном предприятии ВОС, затем старшим библиотекарем Томской областной библиотеки для слепых. Затем — педагогом дополнительного образования-руководителем музейного объединения, руководителем музейного объединения Томского индустриального техникума. Организовывала поисково-археологические экспедиции на поля сражений Великой Отечественной войны, много работала в архивах. Ею собран материал о строительстве православных храмов в Томске, о Св. Макарии, епископе Томском и Барнаульском, который освещал Томский индустриальный техникум как Первое Правительственное ремесленное училище Томска и Сибири. Проводила просветительскую работу по патриотическому воспитанию и по  Православному просвещению среди студентов техникума. С конца 2014 года Валентина Михайлова занимается организацией социокультурных мероприятий для инвалидов по зрению с нарушением слуха и инвалидов по зрению. С 2016 года — координатор досугового центра для слепоглухих «Сильные духом» (Томск). Награждена Почетной грамотой Министерства образования РФ, медалью «Патриот России» и др. Автор нескольких исследовательских работ по краеведению, по развитию профессионального образования в Томской губернии, по созданию родословной и созданию родословной, переселению крестьян из Калужской губернии в Томскую губернию. В настоящее время является автором и руководителем нескольких грантовых проектов, реализованных в период с 2013 по 2022 гг., предназначенных для инвалидов по зрению с нарушением слухам (главная целевая группа) и инвалидов по зрению, проживающих в Томске и Томской области. Лауреат III степени конкурса «Мы в этот мир пришли, дорог не выбирая» (2015). Лонг-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2019). Публиковалась в сборниках «Россия глазами слепоглухих» (2017) и «Зоркое сердце» (2019). Живёт в Томске.

Творчество

Прощание с Бирюсинским заливом (стихотворение)

Валентина Михайлова. Прощание с Бирюсинским заливом (стихотворение)

Гаснет прощальный костер.

Угли дымятся в ночи.

Струнный затих перебор.

Мы загрустили… молчим.

Сосны над нами шумят.

Бьется о берег волна.

Звезды прощально горят.

Светит прощально луна.

Завтра простимся с тобой, 

Лагерь в заливе морском.

Быстро ракета умчит 

Снова нас в шум городской.

Эти волшебные дни 

И Бирюсинский залив 

В памяти мы сохраним, 

Словно любимый мотив.

Гаснет прощальный костер.

Угли дымятся в ночи.

Струнный затих перебор.

Мы загрустили… молчим.

Дивный и сказочный край, 

Чудный таежный приют, —

Мы покидаем твой рай.

Будни к себе нас зовут.

Андрей Марков

Санкт-Петербург

Эссеист, учёный. Родился полностью незрячим в 1956 году в Ленинграде. В раннем детстве увлекся музыкой, стал посещать музыкальную школу. С удовольствием учился играть на фортепиано, но любимым инструментом стал баян. В 15 лет стал стремительно ухудшаться слух. Несмотря на это, сумел окончить среднюю школу для слепых и слабовидящих детей. В 1977 году переехал в Москву, через год поступил на философский факультет МГУ, который успешно окончил, затем была аспирантура и защита кандидатской диссертации (1989). Мама Андрея Маркова выучила шрифт Брайля и переписывала для сына лекции. Все годы учебы они ходили в университет вместе. Работал в отделе социальной реабилитации слепоглухих. Учился на курсах программистов при институте повышения квалификации кадров, руководящих работников и специалистов ВОС. Вместе с мамой и родителями слепоглухих детей стал создателем общественной организации «Открытый мир», помогающей людям с нарушениями зрения и слуха. Вернувшись в Петербург, стал групоргом в первичной организации незрячих специалистов, членом совета отделения слепоглухих при Санкт-Петербургской городской организации ВОС. Долгое время работал в качестве внештатного сотрудника в научно-практическом центре работы инвалидов «Хэлп». Совершил ряд поездок за рубеж в качестве участника всемирной конференции Международной ассоциации образования слепоглухих «Работая и развиваясь вместе», в качестве участника российско-британского проекта «Право на голос слепоглухих в России» (координатор проекта по Санкт-Петербургу), а также в качестве туриста. Продолжает научно-исследовательскую работу по изучению слепоглухоты в Институте специальной педагогики и психологии им. Рауля Валленберга и в Институте раннего вмешательства. В 2013 году возглавил региональное отделение общества «Эльвира». Выступает на научно-практических конференциях и симпозиумах в Российском педагогическом университете им. А.И. Герцена, Институте образования взрослых Российской академии образования, в Городском профессионально-реабилитационном центре для инвалидов, Гуманитарном университете профсоюзов, Государственном институте психологии и социальной работы и др. Публиковался в сборниках «Я живу: дневник слепоглухого» (2015), «Россия глазами слепоглухих» (2017) и «Слово на ладони» (2022). Живёт в Санкт-Петербурге.

Творчество

Фрагменты из мемуаров А.А. Маркова (мемуары)

Андрей Марков. Фрагменты из мемуаров А.А. Маркова (мемуары)

Фрагменты из мемуаров А. А. Маркова 

1. Слепорождённый или потерявший зрение?

Что было со мной до трёх лет, помню не слишком отчётливо или, лучше сказать, практически совсем не помню. Из того, что сохранилось в памяти, можно понять, что зрение в этом не «участвовало». И всё-таки вопрос о том, было ли зрение в самом начале, и было ли оно впоследствии утрачено, не может не занимать ни специалиста, ни мемуариста.

Из психологии известно, что образы, сформировавшиеся, если зрение всё же имело место быть, как-то накапливаются и используются, скажем, в процессе пространственной ориентировки (даже в том случае, если речь идёт о маленьком ребёнке, но даже в этом случае до известных пределов можно говорить об ориентировочной деятельности).

А что сказать обо мне? Мне говорили, что есть одна фотография, на которой видно, что я широко открыл глаза и как будто смотрю на что-то.

Но достаточно ли этого для того, чтобы отметить, что ребёнок видел? И всё же зрение отсутствует, по крайней мере, с того момента, как я мог что-либо помнить.

Как это произошло?

Бабушка Прасковья Андреевна в 1969 году, когда мне было 12 лет, рассказала мне эту историю, как она себе её представляла. Это было ещё тогда, когда мы снимали дачу в подмосковном Покровском. По словам бабушки, отец несколько раз пристально смотрел на меня. Бабушка спрашивала: «Что ты на него так пристально смотришь?». А отец отвечал: «Он не реагирует на свет». Через несколько дней, по словам бабушки, у меня покраснел глаз. Обратились к врачу. Врач сказал, что надо обратиться в Институт глазных болезней им. Гельмгольца.

Итак, нас с мамой положили в Институт. Уже тогда обнаружилась такая моя черта: мне трудно открыть глаз. По существу, я даже не знаю, что это такое. Неприятие вызывала попытка взрослых открыть мой глаз. Подобное чувство сохраняется и сейчас. В то время врачи не понимали, в чём дело. Возможно, поэтому очень долго не могли установить причину изменения состояния моих глаз. Правда, в дальнейшем, диагноз был поставлен — двусторонний увеит. Так я стал тотально слепым. Можно считать, что эта тотальная слепота была врождённой, по классификации А. В. Ярмоленко. Поэтому ни одного зрительного образа в памяти не сохранилось. А что же сохранилось? Сейчас я могу рассказать о том, что я действительно помню.

Сколько мне тогда было лет, сказать не могу. Очевидно, менее трёх.

Больница (в дальнейшем мне сказали, что мы находились тогда в Педиатрическом институте в Ленинграде). Большая палата. В ней много детей. Дети, судя по всему, совсем маленькие. Говорить ещё не умеют. Но что-то лепечут вроде: «ли-са-ли-фа». Открывается дверь. Слышу скрип. Чувствую прохладу. Потом запах духов. Чем-то он напоминает запах морковного сока (сладкий морковный сок я любил на протяжении всего раннего детства). Вот мама обращается ко мне с характерной для общения с маленьким ребёнком интонацией: «Сестра пришла» (то есть, медсестра). А затем её назвала: «Тётя Капа». Что было дальше — в памяти не сохранилось.

О чём говорит этот случай? Зрение здесь не «участвовало», зато преобладали слух и обоняние. Как я определил, что я в больнице? Скорее всего, тогда я и слова такого не знал. Это в дальнейшем, сопоставляя то, что я ощутил, с тем, что мог наблюдать сам, или с тем, что мне рассказали родители, или с тем, что я прочитал в книгах, я мог сказать, что это именно больница. В сознательный период жизни я попал в больницу в 42 года. Сразу же ощутил запах лекарств (прежде всего, специфический запах дезинфицирующих средств). Значит, похожие запахи я ощущал и раньше.

Затем дети, их поведение. Они лепетали. Значит, я и раньше слышал детский лепет (трудно предположить, что я помнил время, когда сам издавал подобного рода звуки, но мама в дальнейшем рассказывала, что в моём лепете преобладало пение).

Таким было моё первое воспоминание.

2. Встреча с первой учительницей 

Наступила зима 1962 года. Мне шесть с половиной лет. Всё ближе подходит время поступления в школу. У моих родителей главная забота — устроить меня в школу-интернат. Что это такое, мне было непонятно. Но сейчас я хотел бы рассказать о встрече со своей первой учительницей. Вначале её имя прозвучало необычно: мама в разговоре с отцом назвала её «Тася Полякова» (я был немало удивлён: ведь уже знал, что у взрослых принято официальное обращение по имени-отчеству). Но вскоре узнал, что её зовут Анастасия Георгиевна. Встреча произошла у неё на квартире в морозный декабрьский день 1962 года. Жила она тогда на Васильевском острове, на 16-й линии, в районе Горного института. Остановка так и называлась: «Горный институт».

И вот мы пришли в квартиру. Началась неспешная беседа. Вначале Анастасия Георгиевна интересовалась тем, что я вообще знаю. Она спросила, когда начинается учебный год. Ответил неправильно. Да, год тому назад мама мне это говорила (вспоминаю, что мы тогда находились в Горьковском, дома ещё не было, мы жили во времянке). Но в моём сознании ещё не установилась разница между датами: первое сентября мною было воспринято так, как если бы сказали: «Первое ноября». Но теперь Анастасия Георгиевна совершенно отчётливо произнесла: «Первого сентября». С тех пор этот день стал для меня точкой отсчёта, от которой начинается трудовой год, независимо от того, идёт ли речь о начале учёбы в школе, в вузе, либо о начале отрезка времени, который охватывает период трёх из четырёх времён года.

Но главным сегодняшним событием стало знакомство с действием, назначение которого в тот момент было мне непонятно. Анастасия Георгиевна взяла мою руку, провела ею по листу плотной бумаги (позже я узнал, что эта бумага называется перфокарточной). Потом она моей же рукой отделила страницу и вложила её в металлическую доску (в дальнейшем эта металлическая доска тоже получила название — прибор для письма, а в быту просто прибор). Потом дала пластмассовый предмет с иголочкой, похожий на шило (грифель), и в одном месте наколола моей рукой точку. Что я ощутил? Ощущения были не из приятных: во-первых, некоторый страх вызывало прикосновение к моей руке руки другого человека. Оно отличалось от того, что я ощущал ранее, когда в сопровождении взрослого шёл куда-либо: тогда моя рука просто лежала на руке (обычно на уровне локтя) другого человека, а тут не просто брали мою руку, а что-то ей делали: что именно, в тот момент было непонятно, что и порождало чувство страха. Во-вторых, неприятным был звук — треск (в ту пору он был достаточно сильным потому, что рука была ещё слабой, так что взрослому, чтобы добиться выполнения мною действия, требовалось больше усилий). Однако Анастасия Георгиевна сказала, что этим мне нужно будет заниматься постоянно. Но всё-таки, что же я делал?

Как называется это действие? Этого мне никто не сказал. Просто говорили: «Заниматься точками». Но это отнюдь не стимулировало меня на активизацию занятий.

Между тем, как я узнал уже в школе, это было основное наше действие — письмо.

В то же время Анастасия Георгиевна понимала, что я ещё маленький ребёнок. Она показывала игрушки одного из своих детей (это будет происходить и позже, так как Анастасия Георгиевна понимала, что мой осязательный опыт невелик и его надо пополнять). Позже я познакомился с ними. Тогда их было двое — Олег и Дима. В тот день моё внимание привлекла большая игрушечная грузовая машина с довольно массивными колёсами. Я захотел иметь такую же. А Анастасия Георгиевна сказала, что в конце учебного года я снова к ней приду, она проверит, каковы мои успехи, и в случае хороших результатов я получу эту машину. Так у меня появился стимул к занятиям. Но занимался я не слишком прилежно, предпочитал всё-таки играть со своими игрушками.

3. Необычный поход 

Это событие произошло в конце апреля 1963 года. Следы зимы ещё чувствовались повсюду. Даже снег местами лежал. И именно в такой день мы отправились на дачу, на станцию Горьковское. В ту пору путешествие из Ленинграда в Горьковское приходилось проделывать с пересадкой: от Ленинграда ехали на электричке до станции Рощино, а там пересаживались на поезд, ведомый паровозом, получивший в народе наименование «подкидыш». Наиболее удобно было бы ехать поездом, который отправлялся с Финляндского вокзала в 8:41.

Я по-прежнему не расставался с игрушками. Была в моей игровой деятельности того периода такая черта: я силой воображения превращал любую пищащую игрушку в птицу. Ещё были свежи в памяти щегол и кенар, подаренные нам в 1961 году. Так вот роль щегла в моей игре выполнял пищащий резиновый медвежонок. Именно его я хотел взять с собой в поездку. Но я его потерял и долгое время не мог найти. В конце концов, мы его нашли, но из-за этого опоздали на поезд. Надо сказать, что путешествие от Васильевского острова до Финляндского вокзала на трамвае было довольно долгим. Мы проделали этот путь, пришли на платформу. А поезд наш, на котором мы собирались ехать, только «хвост» показал. Так мы опоздали.

Через некоторое время подошла следующая электричка. Она шла до Рощино. Мы сели на неё. Эта часть путешествия прошла без приключений.

И вот, выходим в Рощино. Видим, что на путях стоит товарный поезд, идущий в сторону Выборга. Мама подошла к машинисту и попросила пустить на паровоз до Горьковского. А машинист сказал, что он проследует эту станцию без остановки. Значит, оставалось одно — идти пешком. Расстояние между двумя станциями составляло 6 км. И мы пошли. Пешком, благо встречных поездов нет, а потому — по шпалам.

В конце концов, дошли до станции Горьковское. Увидели, что на платформе стоит поезд из Светогорска. В окне вагона заметили отца. Не дождавшись нас, он решил возвращаться, тем более что дело, ради которого предпринималась эта поездка (приобретение вагонки), осуществить не удалось. И вот, когда до отправления поезда оставалось несколько секунд, мы вошли в вагон и воссоединились с отцом. Так закончилась эта поездка. Я думаю, что она была одним из самых интересных эпизодов, завершающих моё раннее детство.

Любовь Малофеева

Ижевск

Прозаик, поэт, эссеист. Родилась в 1962 году. Инвалид по зрению с детства, проблемы со слухом возникли в возрасте 30-ти лет из-за осложнения после гриппа. Профессия — библиотекарь. Самым важным в жизни считает видеть, слышать, ощущать, понимать красоту окружающего мира. Победительница конкурса «Мы в этот мир пришли, дорог не выбирая» (2015). Лауреат I (2021) и II (2020) степени литературного конкурса «Со-творчество». Лауреат II степени конкурса короткого семейного рассказа (2022). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковалась в сборниках «Россия глазами слепоглухих» (2017), «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт в Ижевске. 

Творчество

Бог не по силам ношу не даёт (статья)

Витамин против коронавируса (эссе)

Любви прекрасные следы (стихотворения)

Война в истории моей семьи (эссе)

Два письма (эпистолярный жанр)

Театр (рассказ)

Любовь Малофеева. Любви прекрасные следы (стихотворения)

Портрет

Время шлифует портрет мой простой

Пылинкой невидной, морщинкой святой,

Узором судьбы и туманной мечтой,

И красками радости с щедрой слезой.

Любви прекрасные следы

Частичку бытия целую

В соленой капельке слезы.

Хвалю судьбу свою земную,

Любви прекрасные следы.

Тепло от Бога принимая,

Благоговейно я молчу.

Бесценность дара понимая,

Иной награды не хочу…

Встреча,

или Лирическое стихотворение с рифмой -НИЕ

Аномальное судьбы течение

Параллелей двух пересечение.  

Торопливое прикосновение,

Незнакомых рук соединение.  

Взгляд. О Боже! Трепет и смущение,  

Эмоций всплеск и чувств смятение.  

За улыбкой прячется волнение

Сумасшедшее сердцебиение.  

Непостижим закон движения,  

Двух планет короткий миг сближения.  

Радость встречи, горькое прощание  

Нового свиданья обещание.

Слова

Есть очень жесткие слова —

Улыбка злого божества.

В них поселились навсегда

Запретов и мечты вражда

и строгий приговор суда.

Хитринка в слове ИНОГДА.

Ну что вы, право, господа,

Все запреты — ерунда!

Соблазнов мутная вода

Несет нам океан вреда.

Жестокость в слове НИКОГДА!

Бьет больно, как удар хлыста!

В нем ярость, боль и пустота!

В ночи погасшая звезда,

Дней бесконечных череда.

Обреченность в слове НАВСЕГДА!

Рок, несчастье, горькая беда,

В катастрофу мчатся поезда!

Стоп-кран! Опасные места

Сотрем из жизни, и тогда…

Но слово горькое НЕЛЬЗЯ!

Рисует молнией гроза,

Обильно воду льет в глаза…

Покорно по щеке скользя,

Прокладывает путь слеза…

Любовь Малофеева. Война в истории моей семьи (эссе)

— Макар, как ты думаешь, для чего нужны бабушки?

В глазах моего шестилетнего внука удивление и непонимание.

— Просто нужны.

— А дедушки?

Пожимает плечами.

1.

У Макара два деда и две бабушки. Этот маленький человечек окружен любовью, вниманием и заботой старших родственников.

У моей дочери был один дед и две бабушки.

А у меня никогда не было бабушки. И дедушки тоже. И внучкой, соответственно, я никогда не была. В моем сознании был лишь некий обобщенный книжный образ добрейших деда и бабы с ласковыми руками, морщинками у глаз, запахом пирожков и наваристого борща, волшебными сказками на ночь.

Я была дочкой своих родителей, я жена предначертанного мне свыше мужа, я мама любимой дочки, а теперь уже бабушка обожаемого внука. А внучкой не была. Оборвана естественная цепочка поколений. С каждым годом всё глубже осознаю эту несправедливость жизни, острее переживаю то, что у меня нет такого социального опыта, — быть чьей-то внучкой.

2.

Холодеет душа от мысли о самых трагических событиях в истории моей семьи. Война отняла беззаботное время детства и юности и сделала сиротами моих родителей — Геннадия Павловича и Евгению Филипповну.

Мамины родители, Филипп Петрович и Анастасия Алексеевна, ушли из жизни друг за другом от непосильной работы и болезней — дед в конце 1941-го года, бабушка — в начале 1942-го. Этот период в семейной хронике — один из самых тяжелых и печальных…

Суровый январь 1942 года. В Удмуртии началось строительство стратегически важной железной дороги Ижевск — Балезино. Позже эту стройку назовут одним из самых значительных событий в истории республики XX века. Она сооружалась в условиях, приближенных к фронтовым. Основной рабочей силой были женщины и подростки. Работа не прекращалась ни днем, ни ночью. В 54-градусные морозы, в пургу и метели, под палящим летним солнцем, под проливным осенним дождем тысячи людей трудились на трассе, забывая про сон и отдых. От голода, холода и тяжелой работы гибли люди и лошади, тем не менее дорога была построена в кратчайшие сроки — за год.

Основная цель строительства — сокращение времени транспортировки угля и древесины с Севера на оборонные заводы. Железная дорога Ижевск — Балезино протяженностью около 150 километров дала кратчайшую связь Северного Урала с районами Поволжья и Юга. Архивные документы сообщают: «по железной дороге устремились на запад тяжеловесные поезда, гружённые смертоносным оружием, изготовленным на уральских заводах, устремились туда, где Красная Армия громила ненавистного врага, очищая родную землю от немецко-фашистских захватчиков».

Мой отец, 14-летний подросток и моя мама, 16-летняя девушка, — двое из многотысячной армии строителей этой дороги. Они не любили рассказывать об этом эпизоде своей жизни. Я могу представить тяжелейшие условия работы лишь по воспоминаниям других участников, опубликованным в разных изданиях. Знаю только, что отец в ту зиму чуть не лишился ног, обморозив их.

3.

Суровый январь 1942 года. Две трагические параллели в одном временном отрезке — мои будущие юные родители на строительстве железной дороги и дед в мясорубке войны под Ржевом.

Я много читала об этом периоде войны. В истории Великой Отечественной войны Ржевско-Вяземская наступательная операция с 8 января по 20 апреля 1942 года — одна из самых тяжелых и кровопролитных. Приблизительная статистика гласит: «безвозвратные потери Красной Армии за четыре неполных месяца — 272320 человек, санитарные — 504569 человек, всего — 776889 человек».

Один из 272320-ти «безвозвратных потерь» — мой дед по отцовской линии Пантелеев Павел Дмитриевич. О нем я знаю совсем немного: скупые рассказы отца, несколько строчек в «Книге памяти» и справка, выданная Центром документации новейшей истории Удмуртской Республики по данным Центрального архива Министерства обороны РФ. В справке текст: «ФИО: Пантелеев Павел Дмитриевич, Г. Р.: 1905, Место рождения: УАССР, ГЕОГР.: д. Зянтемошур, МЕСТО ПРИЗЫВА: Удмуртия, Игринский РВК, ЗВАНИЕ: кр-ц, ДОЛЖНОСТЬ: стрелок, ДАТА ВЫБЫТИЯ: 21 января 1942, ПРИЧИНА ВЫБЫТИЯ: пропал без вести, МЕСТО ГИБЕЛИ: Смоленская обл., д. Сычевка».

Изучая материалы о Ржевско-Вяземской наступательной операции, я нашла в Интернете воспоминания Фрица Ланганке из разведывательного батальона 2-й дивизии СС «Рейх». Его глазами я увидела шокирующие картины войны в районе населенных пунктов Гжатск-Сычевка-Свиноройка с 19 по 21 января 1942 года. Эта трагическая система координат — дата и место гибели моего деда. Жуткий мороз — до минус 51 градуса ночью. На полях разбросанные тела убитых и занесенных снегом русских солдат. Под окном эвакуационного госпиталя груда ампутированных рук, ног, выброшенных после операций — в тех ужасающих зимних условиях потери от обморожения превышали боевые.

В контраст ужасам войны «фриц» описывает потрясающе красивое природное явление, которое 21 января заворожённо наблюдало множество людей: «в холодном ветре ярко блестел снег, расходящиеся солнечные лучи почти ослепили нас, а в небе стояли две радуги, зеркально отраженные друг от друга, соприкасаясь друг с другом на своих вершинах».

Я хочу верить в то, что дед в последний день своей жизни увидел эту радугу. Не ужасы войны, а гармония и красота природы были его последним земным видением. В своем сознании эту зимнюю радугу я ассоциирую с вратами рая для утомленного войной солдата.

21 января 1942 года, 214-й день войны. По данным Центрального архива Министерства обороны РФ именно в этот день мой дед пропал без вести.

После боя сотни тел убитых солдат оставались на поле. В ходе тяжелых оборонительных боев, в которых воинские подразделения несли большие потери и порой вынуждены были поспешно отступать, не представлялось возможности достойно захоронить павших. Не всегда это делалось и в ходе наступления. И лишь зимняя вьюга пыталась скрыть это уродство войны, заботливо укрывая павших снежным саваном.

Снег под ним, набрякши кровью, 

Взялся грудой ледяной.

Смерть склонилась к изголовью:

— Ну, солдат, пойдем со мной.

Я теперь твоя подруга, 

Недалеко провожу, 

Белой вьюгой, белой вьюгой, 

Вьюгой след запорошу.

А. Твардовский, «Смерть воина»

Хоронить погибших обычно приходилось тыловикам других частей или местному населению. Энтузиазма и старательности это, естественно, не вызывало. Одно дело всей деревней похоронить героя. Совсем другое — собирать по округе начинающие разлагаться трупы. В лучшем случае останки погибших солдат хоронили в братских могилах, не проверяя документов и не фиксируя имена. Работая над очерком, я изучила довольно много документов. Воспоминание одного из участников войны неприятно удивило меня: «Согласно распоряжению, все найденные солдатские медальоны в обязательном порядке нужно было сдавать в отделения милиции или сельсоветы. Далее они передавались в военные комиссариаты. А там — просто выкидывались или уничтожались. Стране не нужны были мертвые — за них надо было платить компенсацию семьям. Я уже не говорю об утраченных или сознательно уничтоженных списках безвозвратных потерь, боевых донесениях. Стране нужны были безымянные. Без вести пропавшие…» 

Возможно, именно так мой дед оказался в числе без вести пропавших…

4.

Мы, внуки Павла Дмитриевича, не знаем место его захоронения, хотя предпринимали попытки разыскать. Я даже не могу представить, как он выглядел. Говорят, была в семейном альбоме одна фотография, но не сохранилась. С надеждой восстановить пробел в семейной истории мы обращались в Игринский военкомат, откуда он был призван на войну. Получили ответ: «Архив сгорел, восстановить невозможно…» 

Сейчас есть предположение о месте его погребения — это «Поле Памяти» близ города Сычевка Смоленской области. Здесь, на площади в 250 квадратных метров, перезахоронены останки павших бойцов в ходе кровопролитных боев с 8 января 1942 года по 31 марта 1943 года на Ржевско-Сычёвско-Вяземском направлении.

5.

После завершения строительства железной дороги Ижевск — Балезино маме предложили пройти курсы трактористок. За 1941–1945 гг. в школах механизации, в районных, колхозных одногодичных школах и на курсах при МТС прошли обучение более 18 тысяч женщин. Это еще одна страница трудового подвига женщин Удмуртии. Мама в то время жила в деревне Унтем Игринского района, на обучение приходилось ездить в город Глазов. Денег на билет не было, поэтому, рискуя жизнью, почти трехчасовой путь от станции Игра до города Глазов она проделывала на подножке вагона. Ярким воспоминанием тех лет были невероятно вкусные пирожки с мясом! Бойкий продавец пирожками зазывал голодных покупателей — отказаться было невозможно, отдавали последние деньги. Через какое-то время он исчез. Были слухи, что его арестовали, а те пирожки были из мяса собак и кошек.

Освоив профессию трактористки, мама приступила к работе. Ей, как и многим юным девушкам, пришлось трудиться в невероятно тяжелых условиях. Эта работа требовала больших физических усилий. У голодных трактористок не хватало сил завести мотор, рукоятка давала обратный ход и, если не успевали увернуться, ударяла их по руке, челюсти, ребрам или голове. Так многие девушки получали переломы и сотрясения мозга. Они придумали способ уберечься от травм: к заводной рукоятке привязывали веревки, и дергало их одновременно несколько человек, пока не заработает двигатель. Иной раз просто не выключали мотор, потому что работали от зари до зари, порой даже ночью, позволяя себе несколько часов сна в кабине трактора — и снова за дело. Благодаря самоотверженному труду трактористок за военные годы Удмуртия сумела сдать государству хлеба в объеме семи предвоенных лет.

Мой отец после строительства железной дороги пополнил армию подростков, работающих на заводах Ижевска. Удмуртия в годы Великой Отечественной войны стала одним из основных поставщиков стрелкового оружия, а также авиапушек, пулемётов Березина и Максима, противотанковых ружей.

6.

9 мая мы традиционно идем к Вечному огню — почтить память участников той страшной войны. Филипп Петрович и Анастасия Алексеевна Ившины, Павел Дмитриевич Пантелеев… В моем рассказе ничего не сказано о бабушке по отцовской линии — Александре Ивановне. Она ушла из жизни совсем молодой — еще до войны.

Пронзительно больно от того, что эти люди, родные по крови, долгое время воспринимались мной лишь как имена из семейной истории. Вместе со зрелостью и осознанием собственного бабушкиного счастья пришло понимание величайшей утраты, а «незнакомые» родственники стали бесконечно дорогими и близкими. Им не суждено было испытать подобного счастья, им не суждено было стать бабушками и дедушками. А мне не суждено было быть внучкой…

7.

«Бабушка, я слепил счастливый пельмень!» «Бабушка, я поцеловал все твои пирожки, я их люблю!» Пирожки с любовью, счастливые пельмени… Простое бабушкино счастье со сказками, играми, прогулками, подарками и другими мелочами. Приятно быть бабушкой!

8.

— Макар, а все-таки для чего нужны бабушки и дедушки? — не унимаюсь я.

— Чтобы играть, — в глазах озорные искорки и готовность немедленно вовлечь меня в очередную веселую забаву.

— Дорогой мой мальчик, — говорю я серьезно, — бабушки и дедушки нужны для того, чтобы любить таких мальчиков, как ты. Или девочек. Внуков, одним словом.

Любовь Малофеева. Два письма (эпистолярный жанр)

Дорогая N, здравствуй!

В последнее время я не часто пишу тебе… Прости… Говоря строчками моего любимого поэта Андрея Дементьева, «живу не так, как бы хотелось, заели суета и быт»… Сегодня, наконец, нашла время для письма. N, я чувствую потребность поделиться с тобой воспоминаниями об одном человеке. Ты его знаешь и, возможно, даже лучше меня. Но история моего общения с ним, надеюсь, покажется тебе интересной.

Пару дней назад я спросила: «Читала ли ты книгу “Обретешь друзей”, авторами которой являются Эльвира Сираккалиева, Сергей Сироткин и Александр Суворов?». Мне важно было узнать твое мнение об этом сборнике. Ты ответила, что не читала, но слышала о ней, поинтересовалась: читала ли я?

Да, моя дорогая N, я прочитала эту книгу в 2017 году по рекомендации Сергея Алексеевича Сироткина, президента общества «Эльвира». Как ты уже догадалась, наверное, именно об этом человеке я собираюсь тебе рассказать, а упомянутая книга имеет ключевое значение в моем рассказе…

Начну с истории знакомства с Сергеем Алексеевичем.

Подчинившись воле Всевышнего, а если сказать проще, воле моего начальства, в мае 2009 года, бросив все важные дела (ремонт квартиры и дачные хлопоты), я вынуждена была отправиться в Москву, в «Реакомп», на курсы тифлосурдопереводчиков. Ты знаешь, эти курсы были организованы «Эльвирой». Там и состоялась наша первая встреча. В 2013 году я была избрана в состав комиссии по работе со слепоглухими при Удмуртском правлении ВОС. Это побудило меня обратиться с письмом к президенту этой организации в целях сотрудничества.

Деловая переписка довольно быстро переросла в виртуальную беседу двух симпатизирующих друг другу людей. Искренний интерес к человеку — это тот ключик, который открывает сердца, сближает людей. Именно так у нас и было. В письмах много внимания, конечно же, уделяли вопросам реабилитационной работы со слепоглухими, деятельности общества «Эльвира», подготовки и проведения конференции удмуртского регионального отделения организации в 2016 году. Мы с легкостью могли говорить и о личных делах, общих знакомых. В процессе общения выяснилось, что в Ижевске живет бывшая воспитанница Загорского интерната Галина Бекк (в девичестве Русских), с которой они общались в школе. У Галины когда-то было остаточное зрение, сегодня она тотально слепоглухая, практически ни с кем не общается, весточка от Сергея Алексеевича ее очень обрадовала.

С ним было легко общаться, он был тонким психологом, мог улавливать настроение собеседника в строчках. Однажды, после приветствия и самого начала разговора, написал: «Вижу, вы уставшая и не очень весёлая». Действительно, день был полон пустой суеты, разочарований. После напряженного дня глаза болели, общее состояние было не лучшим. Я спросила: «Сергей Алексеевич, как вы это поняли?». Он ответил: «Почувствовал по строю текста, немного суховатый. Обычно у вас более бодрый и восторженный стиль».

Наш виртуальный диалог часто принимал форму душевного разговора о литературном творчестве. Я прочитала его воспоминания о первой жене «Промелькнула звезда» и рассказ Эльвиры о нем «Мой муж слепоглухой». Мне улыбнулось счастье прочитать отрывок из будущей книги Сергея Алексеевича, над которой он работал по просьбе фонда «Со-единение». К сожалению, он не успел дописать ее… Доверие Сергея Алексеевича вызывало в моей душе благодарность. Я с большим трепетом приступала к чтению и открывала новые страницы его биографии, новые грани души этого необыкновенного человека. Сергея Алексеевича очень интересовало мое мнение по поводу его работ, он каждый раз настойчиво просил написать отзыв о прочитанном.

В одном из писем написал: «Надо бы вам прочитать книгу “Обретешь друзей”». Я не знала о ней. Заинтересовалась. Вскоре Сергей Алексеевич сообщил, что книгу мне привезет сарапульский слепоглухой, возвращающийся из Дома слепоглухих. История путешествия книги из Москвы в Ижевск через Сарапул длиною в месяц заставила поволноваться Сергея Алексеевича. Книга, изданная в 1978 году в Алма-Ате, сегодня стала библиографической редкостью, поэтому он переживал за ее сохранность, сетовал на безответственность и неторопливость людей, которые должны были передать её мне. В конце концов посылка благополучно достигла адресата.

Обстоятельства не позволили сразу приступить к чтению. Сергей Алексеевич с нетерпением ждал моего отзыва, о чем неоднократно напоминал мне. Прочитать и поделиться впечатлениями я смогла только летом, во время отпуска.

Итак, книга «Обретешь друзей». Что она из себя представляет? В ней три автора, три произведения, объединенные одной темой: Эльвира Сериккалиева «Время искать», Сергей Сироткин «Обретешь друзей», Александр Суворов «Изнутри».

N, не буду подробно знакомить тебя с содержанием книги, будет возможность — сама прочитаешь. Скажу только, что в первой главе Эльвира Сериккалиева рассказывает о знакомстве и начале общения с известной четверкой слепоглухих в момент их учебы в МГУ. В основе второй и третьей глав — эпистолярный жанр. В письмах, адресованных Эльвире, — мир мыслей, чувств, переживаний авторов, Суворова и Сироткина.

Я не ставила задачу всестороннего и глубокого анализа книги. На тот момент она интересовала меня прежде всего в контексте общения с Сергеем Алексеевичем, поэтому отзыв посвящен в большей степени линии повествования о нем.

Дорогая N, это письмо-отзыв перед тобой, оно написано 9 августа 2017 года. Читай!

«Здравствуйте, Сергей Алексеевич!

Прежде чем поделиться своими впечатлениями, хочу обратить ваше внимание на немаловажное обстоятельство, с которым, я уверена, вы согласитесь. Мы воспринимаем всё происходящее вокруг нас сквозь призму собственного «Я». Оценка событий, явлений всегда субъективна. Она зависит от нашего жизненного опыта, индивидуальных предпочтений, от настроения здесь и сейчас…

Я не знаю, как выгляжу в ваших глазах. Свою сущность определила бы так: я соткана из множества противоречий и противоположностей. Я разная — строгая, веселая, деловая, слабая, тихая, ироничная, скромная, задумчивая, романтичная, нежная… Я женщина, прошедшая более половины жизненного пути, любившая и страдавшая, не раз ошибавшаяся и разочаровывавшаяся, но сохранившая в душе романтичность юности, нежность женской души, мечтательность, любопытство, готовность сопереживать, сочувствовать, понять чужую душу. В руках вот такой особы оказалась ваша книга “Обретешь друзей”, и этой особе сегодня в первую очередь интересна была нить романтического повествования. Симфония человеческих отношений, которые мы определяем словами Любовь, Дружба… Если эти струны зазвучат в сердцах людей, уже не важно, инвалид ты или нет, глухой, слепой, слепоглухой… Эти чувства ломают все стереотипы и преграды, сближают людей в едином порыве творчества, деятельности во благо других людей.

Мне было интересно увидеть вас глазами Эльвиры и глазами Саши Суворова. Интересно увидеть Суворова вашими глазами. Два друга — две противоположности…

Суворова я мало знаю, встречалась с ним в 2015 году в Ижевске, даже пообщалась. Возможно, он меня не запомнил. Интересно было узнать, как все начиналось в его жизни. И в вашей тоже. С большим интересом вникала в мельчайшие подробности душевных переживаний двух друзей. Живая история зарождения дружбы, сложная, противоречивая, но такая прекрасная в своем стремлении к идеальным отношениям. Вы с Сашей у гроба Александра Ивановича Мещерякова дали клятву дружбы на всю жизнь, об этом пишет Суворов. В юности кажется, что всегда так будет. Мы клянемся в вечной дружбе, но жизнь порой расставляет в отношениях людей свои акценты. Как сложились ваши отношения с Сашей после? Как сейчас? Общаетесь? Всё такие же верные друзья или жизнь вас развела по разные стороны? Очень мило желание двух молодых людей отмечать годовщины дружбы. 3 сентября — эта ваша памятная дата зарождения дружбы так же значима сегодня? Тонкая нить человеческих отношений нередко рвется, запутывается. У вас как?

Про Эльвиру. Сколько нежности и теплоты в словах Эльвиры о вас! Мне кажется, в вас до сих пор звучит эта “ясная и прозрачно чистая, грустная мелодия…” Она очень точно определяет ваш характер, выделяет главные ваши качества. Делает это так лирично, как может делать только любящая женщина. Вы нисколько не изменились! Не трудно догадаться, что в глубине вашей души все тот же “размах, борьба глубоких подводных течений”. Мне кажется, вы остались таким же, каким были в юности. Вы смогли сохранить в своей душе главное — скромность, честность, желание помогать людям.

Книга привлекает предельной откровенностью, глубоким психологизмом. Раздвоенность души, неуверенность в себе, сомнения… и в то же время огромное желание приносить пользу другим людям, творить, жить полноценно, ярко… Вы доверяете читателю самое сокровенное. Трепет вашей незащищенной души передается читателю и вызывает ответное доброе чувство, желание защитить, сберечь эту чистоту, открытость сердца.

Передо мной глубоко симпатичный для меня образ молодого человека. Он много работает, занимается общественной работой. Любит… Вика — ваша первая любовь… Эта любовная история характеризует вас как человека сильного и благородного. На примере ваших отношений можно бесконечно рассуждать на тему свободы любви и нашего эгоизма. Скажите, встречались ли вы позже с Викой, знаете о ее судьбе? Где она сейчас? Как сложилась ее жизнь?

Лирика зарождающегося нового чувства, глубоких душевных переживаний, полет мысли… — всё это так симпатично, приятно, душевно, красиво…

Ваша дружба с Эльвирой переросла в любовь. Вам улыбнулось счастье любить и быть любимым. Эльвира стала для вас другом, женой, соратницей. Любовь окрыляет, удваивает-утраивает силы. Вы были сильными вдвоем, вы стояли у истоков организации реабилитационной работы со слепоглухими.

В книге я увидела имена знакомых мне слепоглухих: Рачкина, Толмачева. Получается, с Рачкиным вы знакомы очень давно. А наш Толмачев, похоже, был любимцем многих. О нем тепло вспоминает и Суворов. Вы о нем (о Толмачеве) говорите в связи с вербализмом, проблемой освоения жестовиками словесного языка. Кстати, эта проблема, которую Вы поднимали еще тогда, актуальна до сих пор. Юра не глупый человек, много читает и это расширяет его возможности в словесном выражении мыслей, но все-таки он остается жестовиком. Ему, наверное, надо было учиться, нужна была грамотная педагогическая помощь.

Подытоживая, на вопрос “О чем эта книга?”, попытаюсь подобрать ключевые слова, отражающие, на мой взгляд, её суть: молодой ученый, пытливый ум, стремление познать, рождение мысли, поиск, тифлопедагогика, слепоглухота, дружба и… Любовь. Сергей Алексеевич, эта книга про любовь, которая является вечным двигателем жизни. Про любовь во всех проявлениях — к жизни, несмотря на ее несовершенство и слепоглухоту, к друзьям, к своему делу, к женщине…

Напоследок еще несколько вопросов. Сергей Алексеевич, скажите, сбылись ли ваши мечты? Всё ли удалось реализовать, о чем мечтали в юности?

Ваш друг Володя Пудовкин — вырвался ли он из тупика жестов? Как сложилась его судьба? Встречаетесь ли вы сейчас, поддерживаете отношения?

Такие впечатления и мысли у меня от книги, Сергей Алексеевич… Несомненно, другой читатель в книге выделил бы другие грани, расставил бы другие акценты…» 

Вот такое письмо, N…

С этого момента наступила моя очередь настойчиво выпрашивать ответы на вопросы, поставленные мной в письме. Сергей Алексеевич отвечал очень коротко, а мне хотелось большего… А главный вопрос «сбылись ли мечты юности?» вовсе остался без ответа…

Думаю, многое из того, о чем он мечтал в юности, — сбылось… Главный итог его жизни — любовь и уважение слепоглухих России. Ты согласна со мной? В качестве иллюстрации к сказанному небольшой эпизод: было это на торжественном закрытии Европейской недели культуры слепоглухих в Москве в 2015 году. Мне хотелось подойти к Сергею Алексеевичу, прикоснуться к его рукам, поздороваться и выразить свое доброе отношение. Но я долго не могла этого сделать — наблюдала неиссякаемый поток людей, подходящих к нему… Каждый со своим — с проблемой, радостью, благодарностью, за советом…

N, пишу тебе об этом человеке с ноткой грусти… Сергей Алексеевич ушел от нас…

Время быстро стирает из нашей памяти события, людей… Хочется, чтобы память о нем жила… Мое письмо к тебе, N, продиктовано потребностью сохранить воспоминания об этом человеке…

С грустью ставлю точку… С грустью, потому что история моя рассказана — и продолжения не будет…

Нет, я не права. Историю можете продолжить ты и другие. Расскажи мне, пожалуйста, каким он был в твоей жизни. Давай спросим об этом других людей. Получится книга памяти о человеке… Как ты думаешь — это реально?

Жду твоего ответа.

С любовью и уважением, L. M.

Любовь Малофеева. Театр (рассказ)

Всё смешалось в доме Любулечки. У стены рядом с большим фикусом громоздились стулья с наброшенным на них лоскутным одеялом. На полу книги, цветные карандаши, игрушечный автопарк, плюшевая Корова с добрыми глазами. На диване — гора подушек, плед и другие предметы. Домочадцы обреченно вздыхали и аккуратно лавировали между этими сооружениями. Все понимали — сегодня здесь сцена домашнего театра. 

В театре всего два актера — Макар и Любулечка, причем основную нагрузку взял на себя юный служитель искусству Мельпомены — он главный режиссер, сценарист и ведущий актер. Приехав в воскресный день к Любулечке, Макар сразу приступил к творческому процессу — созданию декораций на импровизированной сцене. 

Сегодня он серьезен как никогда: 

— Бабушка, надо написать сценарий.

— Пиши, — согласилась Любулечка. 

Написать сценарий — дело непростое, требуется вдохновение и не только. Главный сценарист театра открыл блокнот, нарисовал несколько загадочных символов. Задумался.  Решил было продолжить, но передумал.

— Бабушка, писать будешь ты!

— Почему? Ты же у нас сценарист! — удивилась Любулечка.

— Ну бабушка! Ты что, забыла? Я же писать еще не умею! Я буду диктовать!

— Ах, да!..

Было Макару чуть больше трех лет, когда родители решили — пора сыну знакомиться с миром театра и отправились всей семьей в кукольный театр на спектакль про зайчонка Буку. Интерактивное представление так захватило юного зрителя, что в эпизоде, когда злой волк гнался за несчастным зайчонком, в порыве праведного гнева добрый мальчик воскликнул: «Волк, не обижай зайца!» Зайчонок, спасаясь, побежал в зрительный зал в надежде на помощь неравнодушных зрителей. Когда он, передаваемый из рук в руки, «добежал» до Макара, тот схватил его, прижал к груди и не хотел отпускать. Спектакль был под угрозой срыва. Маме с трудом удалось уговорить отпустить ушастого актера, твердо уверив его, что заяц бегает быстрее волка и всё будет в порядке.

С тех пор игра в театр стала одним из любимых развлечений Макара. Любулечка безотказно лицедействовала в паре с юным актером. 

В этот воскресный день было положено начало новому театральному сезону. Муза оказалась благосклонной к Макару — вместо ожидаемого одного сценария получилось два. Любулечка под диктовку добросовестно записала их в блокнот. Таким образом, актерам предстояло играть по две роли. 

Одну из своих ролей Любулечка воплощала вполне достойно, по крайней мере строгий режиссер на состоявшейся первой репетиции не сделал ни одного замечания. Это роль Кошки с соседнего двора. Сам Макар выступил в роли Хаски. В сценарий спектакля этот персонаж попал не случайно — во-первых, Макару недавно подарили очень симпатичную мягкую игрушку-хаски; во-вторых, он накануне посмотрел фильм про эту породу собак, они ему очень понравились. Актеры увлеченно импровизировали на тему дружбы двух симпатичных героев, порой в творческом порыве напрочь забывая про сценарий.

Вторая роль Любулечки — Сердитая Хозяйка. Эта роль пока получается не то чтобы хуже — только наполовину. Сердитая Хозяйка по задумке сценариста, обнаружив на территории своего дачного участка незаконную постройку другого персонажа пьесы, Бездомного Котенка, должна очень рассердиться и потребовать убраться прочь наглого захватчика чужих грядок. После безуспешных попыток защитить свои права от гнева и избытка противоречивых чувств дама должна упасть в обморок. Любулечка пыталась договориться с главным режиссером:

— Можно я буду только в обморок падать? Я не умею быть сердитой. 

Режиссер на слабые попытки актрисы упростить роль реагировал неумолимо строго. Он энергично махал руками, топал, громко кричал — показывал, как нужно играть эту роль. Любулечка периодически пыталась симулировать и подольше находиться в состоянии потери сознания. Тогда Бездомный Котенок приводил в чувства бездыханную даму и действие продолжалось. Представление о развязке главного конфликта пьесы у актеров пока очень туманное, но справедливости ради надо сказать, что в процессе игры они пытались прийти к мирному урегулированию.

Действие на сцене домашнего театра продолжалось весь день, небольшие перерывы были сделаны только на обед, полдник и короткую прогулку. Незаметно наступил вечер, пришла пора прощаться до следующего выходного дня, до следующей репетиции. 

Любулечка провожала Макара домой в образе Кошки с соседнего двора:

— Пока, мой друг Хаски! Мяяяяу!

Любовь Малофеева. Витамин против коронавируса (эссе)

Весна! После долгой зимы в счастливом предвкушении строим новые планы, лелеем надежды на благоприятные повороты судьбы, ждем невероятных событий и ощущений. Природа вторит настроению и создает благоприятный романтический фон — уютные аллеи парков и скверов с нежной зеленью деревьев, залитые солнцем городские улицы и площади, пьянящий аромат сирени и черемухи, буйство красок весенних цветов, звонкоголосый хор пернатых певцов, длинный световой день…

К большому сожалению, в традиционный весенний сценарий природы в этом году грубо вмешалась коронавирусная инфекция, жестко скорректировав наше участие в торжестве весеннего возрождения. Заключенные в вакуум своих квартир, мы стали не участниками, а лишь наблюдателями весеннего буйства природы.

В бедную событиями карантинную жизнь я пыталась внести хоть какое-то разнообразие. Что из этого получилось — судите сами.

Конкурс масок 

«Дело было вечером, делать было нечего» — помните строчки Сергея Михалкова? Именно так все и началось — делать было нечего. Вернее, ничего делать не хотелось. Шла четвертая неделя самоизоляции. Моя квартира к тому времени пережила невиданную доселе генеральную уборку — пыли и грязи не осталось даже в труднодоступных углах. Кулинарные эксперименты, вдохновляющие в первые дни самоизоляции, надоели, фильмы и телепередачи утомили, книги не вызывали интереса, сон пропал. Таким был результат моего четырехнедельного заточения в квартире. Казалось, даже яркое апрельское солнце, отражающееся в хрустальной чистоте окон, грустило от строгих запретов.

И тут…

Тут сказал ребятам Боря 

Просто так:

— А у меня в кармане гвоздь!

А у вас?

А у нас в кармане маска в собственном, так сказать, исполнении.

Да-да, защитная маска — самый востребованный и дефицитный товар на момент описываемых событий.

Шью я редко, не мастер в этом деле. Удивляюсь — откуда взялось в утомленной карантином душе вдохновение?! Горжусь — все сделала сама, без подсказок, от идеи до ее воплощения. Маска получилась симпатичная, и что важно — очень экономичная и простая в исполнении. В подтверждение даю описание процесса кройки и шитья.

Порывшись в закромах, я нашла кусок плотного трикотажа белого цвета, вырезала из него прямоугольник размером 27 на 21 см. Сложила ткань по длинной стороне пополам. Прошила на швейной машине сторону, противоположную линии сгиба. Затем вывернула заготовку швом внутрь, отутюжила. Боковые стороны заготовки обработала швом «зигзаг», затем, подогнув их на 1,5 см, прошила. В боковые швы нужно было вставить завязки из резинки или шнурка. У меня ни того, ни другого не оказалось. Но, как говорится, голь на выдумки хитра. Я использовала капроновый носок — отрезала две эластичные полоски. Стянула боковые стороны маски в кулиску, закрепила со всех сторон парой стежков, отрегулировала размер завязок. Украсила верх нежно-зеленой тесьмой. Маска готова!

Мой рукодельный шедевр вдохновил на дальнейшие действия — захотелось рассказать о нем слепоглухим друзьям. Рассказала. И даже провела виртуальный мастер-класс по изготовлению маски в нашем групповом чате в WhatsApp.

На этом история не закончилась. Я предложила организовать виртуальный конкурс масок. Друзья идею поддержали. Ознакомила будущих участников с условиями конкурса:

• участвовать могут не только слепоглухие, но и их родственники и друзья;

• маски можно сшить из ткани, можно сделать оригинальные модели из различных материалов, а можно использовать аптечные, оформив их по своему усмотрению;

• конкурсные маски не обязательно должны защищать от вируса, приветствуются оригинальные идеи — просто для хорошего настроения; главное в конкурсе — творчество;

• победителю, как и полагается, — приз от организатора.

Процесс пошел. В течение недели мы были заняты интересным и полезным делом.

Меня очень порадовала активность моих друзей. Конкурс объединил нас общим делом. В условиях карантина общение в нашем чате в WhatsApp практически сошло на нет, периодически кто-то пугал очередной «страшилкой» про коронавирус, и все. Унылое молчание сменилось оживлением, всплеском эмоций. В течение недели друзья демонстрировали результаты своего труда, эмоционально оценивали мастерство и оригинальные идеи соперников. Получилась свое­образная перекличка друзей. Даже те, кто давно не выходил на связь, откликнулись на призыв и включились в творческий процесс. О, какой богатый ассортимент масок у нас получился! В нашей коллекции были маски практичные, оригинальные, красивые, веселые клоунские, романтичные с бантиком, супернадежные, как скафандр космонавта, по-детски наивные, загадочные — разные! Сорок различных моделей! В ход пошли, помимо традиционной хлопчатобумажной ткани, крышки от кастрюль, фрукты, туалетная бумага, салфетки, женское нижнее белье, носки и пластиковые бутылки.

Главный итог конкурса — хорошее настроение! А это очень полезный «витамин», в условиях пандемии он способен укрепить и физический, и душевный иммунитет.

А кто же победитель, спросите вы? Отвечу — победила дружба! Я не захотела кого-то выделять, потому что все маски были по-своему хороши, в процессе работы все участники продемонстрировали не только способности, но и чувство юмора и находчивость.

Ну а обещанный приз я отменять не стала. После карантина большой сладкий подарок к чаю всем участникам конкурса будет обязательно!

Игра «Отгадайка» 

Очередной душевный кризис настиг меня на седьмой неделе самоизоляции. В одно не очень прекрасное утро я вынуждена была констатировать следующие симптомы своего состояния — мозги тупеют, тело обрастает лишними килограммами, душа замерла в летаргическом сне.

И тут…

Тут сказал ребятам Боря 

Просто так:

— А у меня в кармане гвоздь!

А у вас?

— А у нас сегодня гость!

А у вас?

А у нас не гость, а гости! Я решила пригласить к себе слепоглухих друзей! Как такое возможно в условиях самоизоляции? — спросите вы.

Отвечу — виртуальные встречи никто не отменял. В невидимом пространстве в WhatsApp я открыла для друзей уютную «беседку» для общения. На правах внимательной хозяйки поинтересовалась: «Как вы? Что интересного в вашей жизни?». Вялый отклик на вопрос констатировал очередной авитаминоз — острый дефицит витамина под названием «хорошее настроение».

Я незамедлительно приступила к разработке уникальной лечебной программы. Несколько подготовительных дней — и «скорая помощь» в виде интеллектуально-развлекательной игры «Отгадайка» была готова!

Условия игры:

• игра состоит из семи этапов;

• каждый этап посвящен определенной теме;

• ответы на вопросы игры отправляем в личку организатору;

• на обдумывание ответа дается 24 часа, после в общем чате публикуются верные ответы и определяется победитель этапа.

Игра началась. Стартом послужило фотозадание под названием «Эти глаза напротив, или Узнай друга по глазам». По фрагменту фотографии, а именно по глазам, предлагалось узнать знакомого человека. Было забавно, что глаза некоторых наших друзей оказались настолько «загадочными», что участники с трудом опознали их.

На втором этапе игры я поняла: что-то пошло не так. Было предложено пять фотофрагментов на тему «Загадки природы, или Что (кто) это?». Люди со смущением писали, что не знают правильного ответа, извинялись за незнание. Пришлось срочно выступить с обращением к игрокам:

«Друзья, у нас не экзамен, а игра! Невозможно знать обо всем на свете, поэтому не надо бояться дать неверный ответ и стыдиться своего незнания. Разрешаю брать подсказки у друзей, искать ответ в Интернете».

Все встало на места, игроки активизировались. В ответах были очень интересные ассоциации. В рисунке крыла бабочки-крапивницы кто-то увидел узор женского головного платка, в увеличенной голове мухи — «заднюю часть» туловища слона, в спиле дерева — узор вязаного изделия и даже рисунок марсианского грунта.

Третий и четвертый этапы, посвященные ижевским памятникам, помогли участникам больше узнать о городе. Подводя итоги, я дала краткую информацию о каждом памятнике и месте его расположения.

С каждым новым этапом азарт возрастал. Как только появлялся очередной блок вопросов, на меня обрушивался шквал сообщений! Я бросала домашние дела и деликатно подсказывала, направляла поиск ответа в нужное русло.

Пятый этап превзошел предыдущие. Он был посвящен мероприятиям досугового центра и организациям-партнерам, благодаря которым состоялись запоминающиеся встречи. Невероятная активность игроков вылилась в рекордное количество победителей этапа — четыре.

Продолжением предыдущего задания стала онлайн-викторина на тему «В мире слепоглухих». Вопросы не вызвали особых затруднений, все ответы, за небольшим исключением, были верными.

Наконец, добрались до финала игры. «От улыбки хмурый день светлей, или Узнай друга по улыбке» — так я назвала заключительное задание. День действительно был хмурым. Но последний аккорд интеллектуально-развлекательной игры подарил всем участникам, в том числе мне, массу положительных эмоций. Пасмурный день засиял радугой улыбок моих слепоглухих друзей.

Игра, судя по отзывам, всем понравилась. Каждый день недели был увлекательным, полезным, интересным. Именно такую задачу я себе ставила. Рада, что удалось немного раздвинуть рамки ограничений, связанных с коронавирусом, и подарить друзьям очередную порцию полезного витамина. Еще радует, что эстафету приняла наша активистка Ирина и следующая неделя тоже прошла интересно и полезно.

Мы вместе, каждый из нас «не один в темноте» — думаю, такое открытие сделал каждый из нас, и это главный итог наших виртуальных встреч в период самоизоляции.

Любовь Малофеева. Бог не по силам ношу не даёт (статья)

Слепоглухонемой — это слово впервые прозвучало в моей жизни лет 30 назад, поразив своим смыслом до глубины души.

В конце 80-х годов прошлого века меня, молодого специалиста библиотеки для слепых, отправили в Москву на курсы повышения квалификации, организованные Российской государственной библиотекой для слепых.

В программу занятий было включено посещение Загорского детского дома-интерната для слепоглухонемых. В то время использовался именно этот термин — СЛЕПОГЛУХОНЕМОЙ. Помню, в каком смятении я была. Мое воображение рисовало некое существо, которое НЕ СЛЫШИТ, НЕ ВИДИТ и НЕ ГОВОРИТ. Я была потрясена фактом существования людей с таким набором «НЕ…» Мой мозг отказывался понимать: КАК МОЖНО ЖИТЬ, ИМЕЯ СТОЛЬКО ОГРАНИЧЕНИЙ?

Такую эмоциональную реакцию я сейчас объясняю впечатлительностью натуры, присущей молодости наивностью и отсутствием жизненного опыта. А еще тем, что в советском обществе не принято было говорить об инвалидах. Будучи воспитанницей специальной школы для слепых и слабовидящих, я хорошо знала мир незрячих людей, но не подозревала, что кому-то повезло в жизни еще меньше, чем мне.

За последние пять лет жизнь слепоглухих в России изменилась практически до неузнаваемости. Благодаря Фонду «Со-единение» они вышли «из подполья». Удалось добиться того, что теперь государство и общество не игнорируют факт существования такой категории инвалидов, их специфические потребности и интересы изучаются, реализуются в конкретных законодательных актах.

Мир слепоглухих стал моим миром. Поразивший когда-то термин уже не шокирует. Сегодня я знаю, что этот мир не состоит из категоричных «НЕ…» Он многолик. Я знаю много историй про слепоглухих людей. У каждого своя уникальная судьба. Несколько из них предлагаю вниманию читателя.

ОКСАНА 

Жила-была обычная девочка. Звали ее Оксана. Было у нее до поры до времени все как у людей. Родители, брат, друзья. Детский сад, школа, институт. Общение с друзьями, восточные танцы, прогулки. О прогулках хочется сказать особо. Она очень любила гулять — иногда с друзьями, иногда одна. Ей нравилось ходить по лабиринту улиц, ощущать ритм города, вливаться в его пространство. Нравилось ощущение некой свободы, свободы движения, мысли, действий. Мама часто говорила ей: «Посидела бы немного дома!». Оксана отмахивалась: «Успею еще насидеться…» Сейчас она уверена, что где-то в глубине сознания сидело предчувствие беды, ощущение, что свобода и независимость даны ей на короткий срок, хотелось максимально насладиться ими.

Естественный ход жизни оборвался внезапно. Жизнь разделилась на До… и После…

В 20 лет, после перенесенного менингита, Оксана потеряла зрение, стал падать слух. Первый курс института так и остался неоконченным. Друзья растворились в туманном мире, куда возврата больше нет.

Жизнь Оксаны окрасилась в черный цвет. Черный бархат слепоты. Черный квадрат Малевича. Черная дыра. Черное ночное небо без звезд. Беспросветная черная полоса в жизни. И с этим нужно было как-то жить. Нужно было двигаться к спасительной белой полосе, постараться вновь усеять черное небо звездами, черный квадрат Малевича оживить цветной радугой, на черном бархате вышить цветы жизни.

Было невероятно трудно начинать новую жизнь. После болезни последовал тяжелый период восстановления. Она заново училась понимать этот мир и общаться с ним. Были срывы, истерики. Амнезия сделала черное дело. Оксана с трудом вспоминала названия предметов, с трудом подбирала слова, нервничала, когда ее не понимали.

Надо было чем-то занять себя, чтобы выкарабкаться из поглотившей ее черной дыры. Оксана это понимала. Пробовала вязать, но не понравилось. Училась вслепую делать уборку в доме, готовить еду.

Получалось не сразу. Первые приготовленные макароны рассыпались по полу, пришлось выкинуть.

Однажды, сквозь беспросветную черную полосу, до мозга достучалась мысль: слепые могут читать руками специальные книги и работать на компьютере. Компьютер ее не интересовал. А вот освоить рельефно-точечный шрифт Луи Брайля захотелось. Магия волшебных точек сделала свое дело — если в детстве она была равнодушна к книгам, то теперь они заняли в ее жизни особое место. У Оксаны две любимые книги: «Евгений Онегин» Пушкина и «Ромео и Джульетта» Шекспира. Эти книги она периодически заказывает в библиотеке для слепых. Оксане нравится в них все: легкость и простота повествования, трагизм и глубина чувств, декорации давно ушедших эпох, на фоне которых происходят события. Истории человеческих отношений, рассказанные классиками литературы, возможно, помогают принять свою историю, найти ответы на сложные вопросы человеческого бытия.

Второе занятие, которое увлекло Оксану — это бисероплетение. Бусинка к бусинке — кропотливая ювелирная работа, которая успокаивает, дарит радость, ощущение внутренней гармонии. Оксана любит плести деревья, цветы, насекомых. Помогают ей мама, папа, брат. Они покупают схемы или находят их в интернете, подсказывают технику плетения, помогают подбирать цвет бусинок.

Жизнь стала постепенно налаживаться. Появился свет в конце тоннеля. Появились новые друзья, любимый человек. Родился сын Ярослав, которому Оксана посвящает почти все свое время. В библиотеке для слепых для них подбирают детские книги, напечатанные по системе Брайля. Оксана любит читать сыну стихи и сказки.

Самый большой страх, который Оксана не может преодолеть до сих пор — самостоятельно ходить по улице с тростью. Любимый человек пытался учить девушку ориентироваться в пространстве с ее помощью, тем более, что у Оксаны сохранились зрительные образы и она помнит не один городской маршрут. Но Оксана боится. Этот страх она переборола лишь однажды — проделала путь, полный неожиданностей и опасностей, надеясь только на спасительную волшебную палочку-трость, и пришла без сопровождения к любимому человеку. Он был очень удивлен и восхищен. Но повторить подвиг Оксана не решается.

Строгий минимализм знаменитой картины Малевича «Черный квадрат» может оценить лишь тот, кто имеет возможность с легкостью переключиться на цветной мир. Слепому человеку все черные квадраты хочется раскрасить в яркие цвета радуги. Оксана пытается это делать. Она украшает свой мир как может. Украшает своими руками. Плетет из бисера замечательные красивые вещи. В ее мире теперь есть детский смех, а на небе — звезды от любимого человека…

СВЕТЛАНА 

Она — Романова. Она гордится своей царской фамилией, осталась верна ей даже после замужества. Высокая, статная, с очень светлой кожей, тонкими чертами лица в обрамлении белокурых волос, сдержанная в проявлении чувств. Царица! Ну, или княгиня, без слова «великая», конечно.

Она — эффектная яркая женщина, словно сошедшая с обложки модного дамского журнала, любящая красивые наряды, яркий макияж.

Она — уборщица и дворник в одном лице. Она неизменно на высоком каблуке, в мехах, с ярким макияжем — красивая до невозможности, — берет в руки лопату и отправляется убирать снег у входа в помещение Ижевской городской организации ВОС. Или в нарядном платье наводит чистоту в рабочих кабинетах. Светлана считает, что работа уборщицы — не повод быть серой мышкой.

Прохожие мужчины, увидев эту эффектную женщину с лопатой или метлой, назойливо пристают: «Вам не стыдно, такой красивой, работать дворником?». Отвечает коротко: «Не стыдно!».

«Женщина, можно с Вами познакомиться?» 

К слову сказать, к мужчинам наша героиня относится с опаской. Не повезло Светлане с ними, не было достойных в жизни, начиная с отца, не захотевшего воспитывать родное дитя. Бесконечная череда маминых нетрезвых ухажеров в коммунальной квартире тоже не способствовали уважению к сильной половине человечества. Шлейф не самых приятных детских воспоминаний мешает ей строить отношения с противоположным полом во взрослой жизни. И замужество, к сожалению, принесло только разочарования.

Она — женщина с раненой душой. Ее рана из детства. Светлана — плод яркой любви двух сильных натур. Ей суждено было прийти в этот мир особенным ребенком. Глазокожный альбинизм… — узнав диагноз новорожденной девочки, папа малышки навсегда исчез из семьи. После предательства мама Светланы, к сожалению, нашла утешение в спиртном. Воспитанием девочки больше занимались педагоги спецшколы для слепых и слабовидящих и бабушка. Ее пытались «влить» в детский коллектив, но маленькая Света из-за плохого слуха чувствовала себя некомфортно со сверстниками. Она уходила в свой мир, в котором лучшими подругами стали безмолвные куклы, — их было двадцать две. Для них она шила наряды, вязала, рисовала. В раннем детстве бабушка научила ее вязать, с тех пор спицы и пряжа стали главными спутниками ее жизни. Она вязала всегда и везде, даже на уроках физики — тайком, под партой. Строгий учитель раз за разом отбирал незавершенные изделия и складывал в шкаф.

Художественные способности девочки проявились еще в детстве, их нужно было развивать. Но делать это было некому, к тому же окружающие и сама Света считали, что с таким плохим зрением и слухом ей недоступны многие профессии. В школе она рисовала декорации к спектаклям. Сейчас рисует замечательные портреты. В Волоколамском реабилитационном центре она обучалась резьбе по дереву, но применить знания в жизни не получилось…

Светлане приходится мириться со многими проблемами: с плохим зрением и слухом, несостоявшимся семейным счастьем, отсутствием жилья… Мечты юности теперь в области невозможного и нереального. Хотелось, чтобы был красивый дом — как терем, украшенный собственной резьбой; любимый муж и, как минимум, четверо детей. Супруг позволил родить только одного ребенка — дочь.

Она — самостоятельная и ответственная личность, привыкшая полагаться только на себя. Она сильная.

Она — алмаз без огранки. А могла бы стать бриллиантом…

Василий Малеев

Иркутск

Прозаик. Родился в 1952 году в деревне, в семье охотника и ветерана Великой Отечественной войны. Зрение потерял в 3 года после травмы. Учился в иркутской школе для слепых и слабовидящих детей по системе Брайля. Окончил математический факультет Иркутского государственного университета. Работал программистом в управлении областного гидрометцентра и других организациях. Слух полностью потерял в зрелом возрасте. Лонг-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Публиковался в сборнике «Слово на ладони» (2022). Живёт в Иркутске.

Творчество

Приключения на тракторе (рассказ)

Василий Малеев. Приключения на тракторе (рассказ)

Наступило лето. Жара. А у нас на даче сломался насос. Вытащил его из скважины — без воды-то никак не обойтись!

Собрался везти в мастерскую. Жена предложила, чтобы ехал на такси и возвращался тоже. На автобусе нужно добираться с пересадкой, да ещё от остановки километра два идти. В общем, поддался на уговоры и решил ехать с комфортом.

Жена объяснила водителю, куда мне нужно. В свою очередь, я сказал, что вижу и слышу очень плохо.

Мы тронулись. Дорогу я чувствую. Постепенно начал сомневаться. Должны бы уже добраться до места. И действительно, водитель остановился: «Все, приехали!».

Я расплатился, вышел. Толчком таксист указал направление и укатил.

А я остался у дороги, по которой в оба конца едут машины. Ни тротуара, ни других признаков цивилизации.

Пошёл в указанном направлении. Прошёл метров 200, а ничего не меняется. На обочине припаркованы машины, обхожу их по проезжей части.

Может, направление понял неверно? Повернул обратно.

Начал различать шум большой дороги. Самостоятельно в это время перейти не смогу. Может, в первый раз не дошёл до места? Повернул обратно. Дошёл до поворота и свернул. Переходить не стал. Но впереди ещё одна дорога с большим движением!

Понял, что нахожусь в зоне четырёх дорог. Решил вернуться на исходное место. А где оно? Вопрос сложный. Кругом машины, ни одна не остановилась… За полтора часа никого не встретил.

Иногда обращался в пространство:

— Есть ли здесь живые люди?

Увы, тишина.

Затосковал. До дачи километров 15. Главное, не знаю, где нахожусь и в какую сторону идти, чтобы выйти из опасного места. Телефона нет, родственники начнут волноваться. Вляпался!

О мастерской уже не думаю. Выбираться решил к вечеру. Движение снизится, и света станет поменьше; видеть буду чуть лучше. А до вечера-то ещё…

Погруженный в мрачные мысли, не заметил, как рядом появился человек. Сначала подумал, это женщина, голос показался тонким. Но позже понял, что мужчина.

Объяснил, что ехал на такси в мастерскую, а где меня высадили и как вернуться, не знаю. Попросил помочь.

Он уточнил, в какую мастерскую мне нужно. А я понял, что он вывезет меня на тракторе. Перешли дорогу, обошли трактор. Он забрался в кабину и говорит:

— Не бойся, залезай!

Я забрался, пристроился рядом с водительским сиденьем на каких-то железках, и мы поехали. Хороший трактор! Я на них никогда раньше не ездил. Приехали минут через 10. Мужчина проводил прямо до двери. А там я всё знаю.

С благодарностью вспоминаю этого человека. Хочу, чтобы у него всегда было всё хорошо.

Насос быстро отремонтировали. Снова ехать на такси побоялся. Автобусом сложно, зато маршрут знакомый!

Вера Лыженкова

Москва

Эссеист. Родилась в 1953 году в военном городке под Королёвом (Московская область). Слух потеряла в раннем детстве. Выросла в специальном детском саду для глухих детей (Москва). Училась в школе-интернате № 101 для глухих. Увлекалась чтением, вязанием, фотоделом, плаванием и семейными путешествиями. После школы поступила в ММТ им. Дзержинского, где получила средне-техническое образование. Много лет проработала по специальности в конструкторском бюро при ЦП ВОГ. Вышла замуж и родила двоих детей. Начиная с юности, зрение незаметно ухудшалось. После рождения второго ребенка почувствовала катастрофическое падение зрения. К 56 годам оказалась тотально слепоглухой. Училась жить с полной потерей зрения и слуха. Благодаря сопровождающим часто ходит на клубные мероприятия для слепоглухих. Знания и навыки, а также поддержка близких и знакомых помогают ей жить. Участница театрального проекта «Прикасаемые», созданным Фондом «Со-единение». Благодаря этому проекту почувствовала тягу к творчеству, открыла много нового в  лабораториях и на мастер-классах. Лонг-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Публиковалась в сборнике «Слово на ладони» (2022). Живёт в Москве.

Творчество

Краткие автобиографические истории (эссе)

Вера Лыженкова. Краткие автобиографические истории (эссе)

* * *

Мне было 7 лет, в школе-интернате для глухих наши ребята стояли возле класса в ожидании воспитательницы. Пока ждали, начали баловаться. Девочки стали качаться на отопительной трубе, схватившись за нее руками, как на качелях. Затем воспитательница увидела, как мы баловались, и велела продолжать в качестве наказания. В результате, у девочек, особенно у меня, от трения все ладони покрылись мозолями, которые тут же и лопнули. Я была освобождена от уроков. Из-за её жестокости я возненавидела воспитательницу.

* * *

Я перешла в 3 класс и узнала, что жестокая воспитательница стала нашим классным руководителем. Я несколько раз умоляла маму, чтобы меня перевели в параллельный класс, но мама не слушала, считая ее хорошей учительницей. Потом я заметила, что та действительно меня любила. Мое отношение к ней изменилось.

* * *

Знакомство с Виктором произошло на 1 курсе машиностроительного техникума — с группой глухих и слабослышащих ребят. Виктор начал ухаживать за мной и каждый день провожал после уроков на электричке до Королева. Мы влюбились друг в друга. Наш роман длился все 4 курса техникума.

* * *

Однажды летом мы с семьей старшей сестры отдыхали на Черном море в пансионате в Кабардинке. Виктор пообещал меня найти, хотя ни разу не был на море. Тогда еще не было мобильной связи, я ему просто дала адрес пансионата. И вот однажды я лежала на пляже на берегу моря, и вдруг сестра увидела Виктора, шагающего по песку. Я не поверила глазам, как он смог найти меня? Я была в восторге от такой удивительной встречи!

* * *

Виктор всегда любил шутить. Он неоднократно встречал меня после работы, ожидая в определенное время у метро или на автобусной остановке, или в самом автобусе. Он часто делал мне приятные сюрпризы.

* * *

Как-то раз я оставила сына Леню играть во дворе, а сама смотрела за ним из окна. Вдруг потеряла из виду и тут же кинулась искать. Одна из соседок видела, в какую сторону он направился. Догадалась, что, скорее всего, он пошел к бабушке на работу, куда неоднократно ходил вместе с ней. С каким облегчением я вздохнула, когда именно там и увидела сына, живого и невредимого. Очень удивилась, как он, такой маленький, запомнил дорогу и перешел проезжую часть.

* * *

Виктор увлекался походами в лес за грибами и рыбалкой в своей деревне в Вологодской области. Меня настолько увлекли его рассказы, что я напросилась поехать с ним. Ранним утром отправились на рыбалку. Шли вдоль извилистой речки, после муж ловил щуку. В какой-то момент я устала и попросила его вернуться домой, но, к моему удивлению, получила отказ. Он отправил меня одну через незнакомый лес в деревню. Муж объяснил, что нужно ориентироваться по солнцу, идти и не сворачивать ни вправо, ни влево. Я обомлела. Боялась потеряться. Но я настолько устала, что решились идти одна. К счастью, выбралась из леса, ориентируясь по солнцу, и дошла до деревни. Как же я была рада, что добралась до нее и не потерялась!

* * *

Однажды летом в деревне мы потеряли нашу трехлетнюю Надю­шу. Забили тревогу, кинулись на поиски. Вдруг бабушка услышала плач, но мы не могли понять, где именно она плачет. Прислушались — и нашли на чердаке. Мы удивились, как она — такая маленькая — ухитрилась залезть на чердак по жутко неудобной лестнице.

* * *

Как-то возвращалась домой в битком набитом автобусе. С трудом пробралась к водителю и, стоя спиной, почувствовала, как кто-то ко мне сильно прижимается. Я рассердилась и повернула голову, чтобы посмотреть на хулигана, но, к моему удивлению, узнала в нем мужа, который таким образом шутил надо мной.

* * *

Однажды зимой приехала навестить детей и родителей, отдыхающих в подмосковном пансионате — в Горках. С погодой повезло: тихо и солнце. В сосновом лесу было очень красиво, а кругом сверкающий снег. Сыну — 9 лет, дочке — 4 года. Они решили покататься на лыжах, и я к ним присоединилась. Надев ботинки и лыжи, поехала вслед за сыном по лыжне, но в какую-то минуту перестала видеть лыжню и не смогла кататься дальше. В один миг поняла, что снег ослепил мое ослабевающее зрение. Очень расстроилась и на другой день вернулась в Москву.

* * *

Август 1991-го. Моя работа находилась у станции метро «Улица 1905 года». В окно рабочей комнаты увидела, как по улице двигалась длинная танковая колонна к Белому дому — без остановок, при мигающих светофорах, а автомобили мгновенно парковались у тротуаров. Рядом, у перехода к метро, стояла толпа недоумевающих людей. Это был государственный переворот-путч. Вся Москва была в тревоге, ночью по единственному телеканалу я смотрела, что происходило у Белого дома.

* * *

Однажды я перенесла трагический удар. Мой муж погиб в автокатастрофе, и я осталась с двумя маленькими детьми. Долгое время была в отчаянии. Благодаря помощи родителей, а также близких и родных, мы смогли поставить детей на ноги.

* * *

После трагической гибели мужа родители увезли меня в Крым, в военный санаторий, чтобы привести в чувства. Однажды, во время тихого часа, я почувствовала, что кто-то меня будит. Проснулась и не поверила глазам: передо мной стоял живой Виктор — у раскрытого балкона. Я тут же села и сказала жестами: «Что ты сделал?». Он молча посмотрел на меня, потом вышел на балкон. Я наблюдала за ним и ждала возвращения, но он не вернулся, на балконе никого не было. Это был то ли сон, то ли видение.

* * *

По приглашению сестры я впервые прилетела в Индию — на целый месяц. Добравшись до Дели, мы оказались в жуткой километровой пробке. Я с удивлением смотрела, как автомобили, мотоциклы и велосипеды еле-еле двигались в этом заторе. Тогда в Москве ещё не было пробок. Остановились в доме на территории МИДа, где работал муж сестры. Она организовала мне экскурсии по историческим местам. Ближе к концу моего путешествия я захотела приобрести кожаное пальто. Зашла в престижный магазин, но не смогла найти подходящую модель. Договорилась с портным о пошиве на заказ. К моему удивлению, пальто привез нам сам хозяин фирменного магазина. Оно мне подошло и смотрелось очень элегантно, на работе я получила много комплиментов. Кстати, оно до сих пор у меня в гардеробе.

* * *

Начиная с юности, мое зрение незаметно ухудшалось. После рождения второго ребенка я почувствовала катастрофическое падение зрения. В результате долгих исследований мне поставили диагноз: пигментная дегенерация сетчатки и катаракта. Начала проходить всевозможные курсы лечения и решилась на несколько операций. Но, увы, заболевание продолжало прогрессировать. Настал день, когда врачи сказали, что не в силах помочь нам. Вый­дя из дверей глазной клиники, мы с дочкой заплакали… Потом постепенно наступила слепота.

* * *

Как-то раз я перебирала старые записи с кулинарными рецептами, вырезки из журналов и газет, письма от подружек. Но, пытаясь прочесть их с помощью лупы, обнаружила лишь пустые листы без строк. И тут я поняла, что настал мой конец света. От злости я разорвала все записи, письма, вырезки из газет и журналов.

* * *

Когда мне дали букварь шрифта Брайля, я была ошарашена. В моих руках оказалась большая толстая книга. Я совсем иначе представляла себе этот шрифт! Думала, это просто выбитые точками русские буквы, а оказалось — шесть точек в одном прямоугольнике. Никак не могла понять, как все 33 буквы можно изобразить шестью точками. Перелистывая плотные страницы с точечным шрифтом Брайля, чувствовала сомнение и неуверенность. Пришлось держать себя в руках ради заветной цели. Научилась быть сдержанной. За два месяца самостоятельно освоила букварь. Признаюсь, мои бедные пальцы от долгого чтения теряют ощущения, так же устают, как глаза.

* * *

Однажды, когда я была в Волоколамском центре реабилитации для слепых, мы с подругой Наташей решили прогуляться за его пределами. Взялись за руки, прихватив трости, и пошли за ворота. Какие мы были глупые и самоуверенные! Без слуха и зрения пошли гулять по незнакомой местности! Идем, идем по дороге… Вдруг чувствуем, что-то не так, вроде бы не туда идем. Стали тыкать тростями во все стороны, чтобы определить, где находимся, и чуть не отпустили руки друг друга. Если бы отпустили, то и друг друга бы потеряли… Встали, и не знаем, куда идти. Вдруг Наташа (у неё сохранилось немного слуха) услышала голос мужчины, который что-то нам говорил. Она ему сразу сказала, что мы не слышим, не видим, потерялись, и что нам нужно обратно в Центр реабилитации. Тот нас подхватил под руки и привел домой. Больше мы такие эксперименты на себе не ставили.

* * *

Я постепенно смирилась и оказалась в мире слепоглухих. Благодаря помощи переводчиков и сопровождающих стала принимать участие в мероприятиях. Запомнились Европейские каникулы в Венгрии. Именно там я впервые попробовала себя в роли актрисы — мы с моим знакомым показали небольшой этюд: «Слепая цветочница и Чаплин». К моему удивлению, мы получили бурю оваций. Так начался мой путь к творчеству.

* * *

Я случайно оказалась одной из участниц театрального проекта «Прикасаемые». Благодаря театру почувствовала интерес к творчеству, открыла много нового для себя, получила множество приятных впечатлений от общения с актерами. В театре я нахожусь, как во втором родном доме, получаю от работы прилив сил и вдохновения.

* * *

Очередной день рождения я встретила в Лондоне на гастролях. Когда мы с Олей вошли в здание театра, я услышала топот и овации наших актёров, поздравлявших меня с днём рождения. Ой, как было трогательно и приятно! Затем, по британской традиции, мне держали торт над головой, а я загадывала желания. Это был запоминающийся день рождения!

* * *

Однажды я возвращалась после «Прикасаемых» одна на такси и без сопровождающего. И вот мы ехали, ехали, наконец машина остановилась. Шофер открыл дверь, вывел меня и уехал. И тут я понимаю, что меня никто не встречает, я не знаю, где меня высадили; я осталась совершенно одна. Я ничего не вижу и не слышу. Мне стало очень страшно, я боялась, что не смогу попасть домой и связаться с родными. Хорошо, что у меня с собой была белая трость. С ее помощью я пошла искать хотя бы тротуар. Иду, иду — наткнулась на припаркованную машину, поняла, что это двор, обошла машину, кое-как нащупала бордюр, вышла на тротуар. Вдруг одна добрая и внимательная женщина увидела меня и предложила помощь. Пытаюсь ей объяснить, что не вижу и не слышу. Взяла ее руки и пишу на них «115», это номер квартиры. Потом мы додумались взять мой ключ от подъезда и стали прикладывать ко всем дверям подряд, пока не нашли нужный подъезд. Ура, я оказалась дома!

* * *

На гастролях в Лондоне мы с Олей отправились на автобусе на репетицию. Мы сидели на первом этаже автобуса, и кто-то из команды «Прикасаемых» сказал Оле выходить на следующей остановке. Мы вышли и пошли пешком по мосту, но вдруг поняли, что автобус покинули только мы одни — получается, вышли не на той остановке. И заблудились в Лондоне. Оля жестами спрашивала у прохожих, как добраться до места репетиции, показывая нашу программку. Англичане оказались чуткими и отзывчивыми, благодаря им мы нашли нужный адрес.

* * *

На гастролях в Париже после спектакля проходил праздничный концерт с участием легендарной французской певицы Мирей Матьё. В конце концерта произошел счастливый случай — я оказалась рядом с ней. Обняла за плечо, кто-то приложил мою руку к ее груди, и она звучно запела. Я была на седьмом небе от счастья. Еще с детства мне говорили, что я по прическе похожа на Мирей Матьё. Что удивительно, я, как и она, всю жизнь живём с одной и той же прической, не изменяем своему стилю. Когда я ходила в парикмахерскую, то просила стрижку, которая так и называлась: «Мирей Матьё».

Евгения Лагунина (Смоленская)

Троицк

Поэт, прозаик. Родилась в 1986 году в Смоленске. Из-за стремительно снижающегося зрения пошла учиться в специализированную московскую школу-интернат №1, где, благодаря индивидуальному подходу к каждому ребёнку, получила хорошую школьную подготовку и музыкальное образование. Стихи начала сочинять в старших классах. После окончания школы полностью потеряла зрение. В 2010 году окончила факультет информационных технологий Московского государственного психолого-педагогического университета. Некоторое время работала по специальности, затем перешла в реабилитационный центр, где стала помогать людям с тяжёлыми множественными нарушениями здоровья адаптироваться к жизни и научиться использованию современных технических средств. В 2020 году с отличием окончила магистратуру факультета клинической и специальной психологии на кафедре реабилитологии Московского городского психолого-педагогического университета. Лауреат литературных конкурсов, печаталась в журналах и альманахах. В библиотеках Москвы и Троицка не раз проводились поэтические вечера, посвящённые её творчеству. Член Союза писателей России. Обладательница гран-при (2021) и лауреат всех степеней литературного конкурса «Со-творчество». Лауреат III степени конкурса короткого семейного рассказа (2022). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковалась в сборниках «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Автор книги стихотворений «Лебеди» (2022). Живёт в Москве (Троицк).

Творчество

Сосновая сказка (стихотворения)

Сказочный лис (стихотворения)

Я хочу говорить о дожде (стихотворения)

Она узнала (рассказ)

Евгения Лагунина. Она узнала (рассказ)

В комнату Зои Петровны осторожно вошла белокурая девочка и села у стола. На вид ей было лет двенадцать, но её большие глаза казались совершенно взрослыми. Она внимательно смотрела на пожилую женщину, которая перебирала старые фотографии. 

Около минуты девочка молчала, потом тихо позвала:

— Бабуля.

— Что, Оленька, — Зоя Петровна подняла голову и улыбнулась внучке.

Девочка посмотрела бабушке в глаза и спросила:

— Ты плакала?

— Так, немножко, детство своё вспоминала… Военное…

Оля ещё несколько лет назад заинтересовалась конвертом со старыми фотографиями. Тогда просмотр чёрно-белых снимков, с которых на неё смотрели совершенно незнакомые люди, быстро её утомил. Рассказ бабушки она тогда не дослушала, а теперь ей было стыдно вспоминать этот эпизод. Неуверенным голосом попросила:

— Бабуля, расскажи, пожалуйста, как ты жила во время войны. Тебе, наверно, было страшно.

— Было, конечно, внученька. Когда война началась, мне было всего три года. Жила я в деревенской избе с мамой, бабушкой и старшей сестрой Лидой. Отец ушёл на войну. 

— А какой была твоя мама? 

Зоя Петровна протянула внучке снимок, на котором стояла красивая девушка с ребёнком, и сказала:

— Посмотри, Оленька, твоя ведь прабабушка. Только тут нельзя увидеть, какой доброй она была.

 — Это ты у неё на руках?

— Нет, это Лида. К сожалению, не сохранилось ни одного снимка, где я вместе с мамой, — сказала Зоя Петровна дрогнувшим голосом. 

— Жаль, — грустно ответила Оля и бережно взяла со стола остальные снимки.

— Посмотри, здесь моя мама с братьями, а здесь вместе с моим папой в день свадьбы… — рассказывала Зоя Петровна. 

Оля смотрела снимки, затаив дыхание, и продолжала задавать вопросы:

— Бабушка, у твоей мамы было так много братьев. Куда они делись? Не могли же все погибнуть на войне? Так же не бывает…

Зоя Петровна снова глубоко вздохнула и сказала: 

— Бывает, внученька, бывает.

И без того большие глаза Оли расширились от ужаса. Она стала пересчитывать на снимке молодых людей.

Зоя Петровна горько улыбнулась: 

— Не считай, милая. Здесь не все мамины братья. У моей бабушки было двенадцать детей — девять сыновей и три дочери. И все её сыновья отправились защищать Родину. С первого года войны бабушка получала вести о гибели сыновей регулярно. Каждый раз долго и неутешно рыдала. Глаза моей мамы были влажными от слёз постоянно. Никаких вестей о моём отце не было. О том, что он тоже погиб, мы узнали только после войны.

— Ты рассказывала, — вспомнила Оля, — что твоя мама тоже умерла во время войны. Но почему, если она не воевала?

— Внученька, во время войны люди погибали не только на поле боя. Ещё бывали эпидемии. К нам в деревню приходили немцы. Когда они ушли, началась эпидемия тифа. Моя мама заболела. В одно весеннее утро бабушка с сестрой пошли за хворостом, а я осталась с мамой. Как сейчас помню, мама лежала на кровати, щёки её пылали. Она измерила температуру и сломала градусник. Шарики ртути раскатились по одеялу, и я стала с ними играть. Оленька, не смотри так удивлённо. Я была совсем маленькая, а мама лежала в бреду. Когда наигралась, мама спала. Я легла с ней рядом и тоже уснула. Проснулась от холода. Подвинулась ближе к маме, но она тоже была холодная. Я испугалась и побежала к соседям. Началась суета. Вернулись бабушка с сестрой. Помню крик бабушки. Жестокая война оставила ей только двоих детей из двенадцати. Две дочки и ни одного сына. А я долго ещё не могла осознать, что у меня больше нет мамы. Но горе было не только в нашей деревне, оно пронизывало всю страну… А потом пришла долгожданная победа, доставшаяся великой ценой. — Зоя Петровна замолчала. 

— Бабушка, получается, твоя мама так никогда и не узнала, что закончилась война? — спросила Оля шёпотом, глядя на бабушку глазами, полными слёз.

После долгой паузы Зоя Петровна ответила: 

— Оленька, я много раз в своих фантазиях делилась с мамой этой радостью. Она узнала, понимаешь, узнала…

Евгения Лагунина. Я хочу говорить о дожде (стихотворения)

Я хочу говорить о дожде

Я хочу говорить о дожде:

О весёлом, апрельском и гулком, 

Как смеются ручьи в переулках, 

И топорщатся лужи везде.  

Капли тёмно-сиреневых туч — 

Я хочу их насыпать в ладони, 

Вспыхнет свет на седом небосклоне, 

Нанизав эти капли на луч. 

Я хочу тебе дождь рассказать…

Пусть слова все не те… Ты послушай! 

Дождь струится спокойствием в души, 

Чтобы солнцу счастливей сверкать. 

Ах, эта ночь!

Ах, эта ночь! Янтарный свет луны 

На берегу задумчивого моря, 

И тихий шёпот ласковой волны, 

Исполненный и радостью, и горем.

Простите, что пришла сюда сама…

Да, я всё помню… Да, я вам не пара…

Но я не к вам, свела меня с ума

Знакомая мелодия гитары. 

Сесть с вами рядом? Можно, не сейчас? 

Здесь лучше видно ваших глаз сиянье… 

Ах, эта ночь! Вы пойте… Ваш романс 

Я буду слушать, затаив дыханье. 

Спасибо. Нет, я не хочу вина, 

Меня пьянит морской солёный ветер. 

Мы выпьем с вами эту ночь до дна 

За то, что вы один такой на свете. 

Пусть перебор сливается с волной, 

Когда всего не выразить словами…

Чтоб на рассвете я пришла домой,

Навеки околдованная вами. 

Размышления

Яснеет душа переменами неозлобимая,

Друзей, не понявших и даже предавших — прости,

Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,

Серёжкой ольховой с ладони её отпусти.

Евгений Евтушенко

Сквозь ветер и шум поездов всё как будто бы сложное 

Давно оказалось в летах до смешного простым. 

Когда все обиды растаяли, канули в прошлое,

Над лесом и степью рассеялся призрачный дым. 

И юность давно не тревожит мечтами разбитыми, 

Ведь прежних не склеить, а новых уже не найти, 

А поезд летит, остаются окошки открытыми, 

Но ветер шальной не сбивает, как прежде, с пути. 

Чем пасмурней небо и день неспокойный дождливее,

Тем ярче расцветится радуга вспышкой лучей.  

Как странно!.. Теперь, чтобы стало теплей и счастливее,

Довольно искры вместо тысячи жарких свечей.

А я по-прежнему легко живу

А я по-прежнему легко живу 

В своём заоблачно-лазурном мире, 

Завесив окна снами наяву 

В уютно-тёплой городской квартире. 

Где каждый вечер трепетно звучат 

Красивые и нежные романсы, 

И муза мне порою невпопад  

Диктует странные стихи и стансы. 

Где по утрам, дразня рассветный луч, 

Летает запах кофе шаловливо.  

Всё, как и прежде, средь житейских туч 

Я неизменно остаюсь счастливой.

Евгения Лагунина. Сказочный лис (стихотворения)

Май

Когда я первый свой венок 

Вязала ленточкой атласной, 

Весь мир, как будто бы у ног, 

Лежал, понятный и прекрасный. 

На расписной ковер полей, 

Приняв каприз за провиденье, 

Хрустальной туфелькой своей 

Ступала я без сожаленья. 

И если крик осенних стай 

Смущал беспечное блаженство, 

Мне снился ландышевый май 

В лучах любви и совершенства. 

И все же, юности волна 

В свой час отхлынула покорно, 

Но память красками полна, 

И скрипок хор звучит минорно. 

В ней, как ушедшие друзья, 

Картины прошлого теснятся, 

Былые песни соловья 

Счастливой радугой искрятся. 

Уединения часы 

Теперь милее и дороже, 

И даже капельки росы 

Мне стало совестно тревожить. 

И пусть цветочно-звездный рай 

Не удивляет так, как прежде, 

Навеки остается май 

Причалом веры и надежды. 

Сказочный лис

Далеко, далеко за морем, 

Где фиалками пахнет бриз

И сплетаются сказкой зори, 

Поселился пушистый лис. 

Он построил дворец прекрасный 

Из мечтаний своих и грез, 

Каждый вечер на небе ясном 

Собирает охапки звезд. 

А потом в небольшой гостиной 

Достает из ларца секрет,

Освещает огонь каминный 

Бесконечно родной портрет. 

Лис всю ночь мадригалы пишет 

О безбрежной любви своей, 

А под утро идет на крышу 

Наблюдать за игрой теней. 

Чтобы первым лучом рассветным 

Успокоить немного кровь, 

Отправляя с летящим ветром 

К даме сердца свою любовь. 

На заре он кларнет достанет, 

Заиграет от соль-диез, 

Ночь поспешно в долину канет, 

И проснется счастливый лес. 

                         ***

А она не совсем случайно 

Просыпается раньше птиц, 

Глядя в небо, смахнет печально 

Непослушную соль с ресниц. 

Все глядит, как восход лучистый 

Поднимается из морей, 

Вспоминая, как лис пушистый 

Первый раз улыбнулся ей. 

Повторяет стихи и фразы, 

Что ей ветер ночной принес, 

Расставляя в большие вазы 

Золотые охапки звезд. 

Размышления под музыку Моцарта

Из века в век торопятся года, 

И в слово «честь» 

Еще трудней поверить. 

Едва лишь вспыхнув, догорит звезда, 

Где Моцарт есть, 

Там будет и Сальери. 

Что миновало, повторится вновь, 

Нет ничего, 

Что не дано по вере. 

Где Моцарт есть, там будет и любовь, 

Где нет его, 

Не будет и Сальери. 

И спор любви с враждою не остыл 

В веках земли… 

Наверно, мы забыли, 

Как наш Спаситель кровью заплатил, 

Чтоб мы смогли 

Свои расправить крылья. 

Вновь Моцарты величие креста 

Из нот и гамм 

На нотный стан разложат. 

За горсть серебряных предав Христа, 

Потом и сам 

Иуда жить не сможет.

Евгения Лагунина. Сосновая сказка (стихотворения)

Сосновая сказка 

В том краю, где хоровод светил 

Сторожит сосновые покои, 

Ты внезапно сказку сотворил 

Из лучей, речной волны и хвои.

Каждый миг с тобой неповторим, 

Каждый миг волнующий и новый, 

Я тебя придумала таким, 

Намечтала этот лес сосновый.

В нем безмолвие вернее слов, 

В нем величье истин отразилось, 

Нам с тобой из глубины веков 

Что-то очень важное открылось.

Хорошо лесной тропой идти, 

Мы с тобой одни на всей планете, 

Я тебе придумаю пути, 

Намечтаю к ним счастливый ветер.

День и ночь небесные огни 

Будут нам дарить тепло и ласку, 

Ну, а ты… Ты только сохрани 

О любви чарующую сказку.

Максимилиану Волошину 

(акростих) 

Волны помнят следы, что смывали с камней непрестанно, 

Опустел навсегда вдохновленный тобой Коктебель.

Линий ломаных всплеск — Кара-Даг неподвижно и странно, 

Облака собирая, глядит на твою колыбель.

Шаг за шагом иду по простым деревянным ступеням

И пытаюсь представить, как жил Киммерийский король.

Наши судьбы в летах развело роковым дуновеньем, 

Утешеньем блеснет под ресницами влажная соль…

Маленькая осень 

В душе желтеет маленькая осень, 

И август пахнет медом и вином.

Среди угрюмых и безмолвных сосен 

Так хорошо не думать ни о чем.

Во мне, наверно, что-то изменилось, 

Как будто стала я совсем другой.

Весна прошла, и лето закатилось 

За холм, поросший пыльной лебедой.

Весна прошла, и видятся у дома 

Почти что незнакомые следы.

И незаметно жизни аксиома 

Вписалась в геометрию судьбы.

И чудное спокойствие крылами 

Убережет меня в плену сует.

И маленькая осень не словами 

Найдет давно потерянный ответ.

Всего сезон, и смысла нет в вопросе, 

Что задавал бессовестный апрель.

Нам август не спеша поет про осень, 

Как про весну — февральская капель.

Птенчик

Качался колокольный звон, 

На солнце радугой сверкая, 

Ручьями разливался он, 

На светлый праздник созывая. 

Никто не видел и не знал, 

Откуда вдруг малыш пернатый 

В ладонь священника упал, 

Изящный, хрупкий и крылатый. 

Он потерялся, и летать 

Ему еще так трудно было. 

Наверно, Божья благодать 

Его до храма проводила. 

С испугом в бисеринках глаз

Он в сильном пребывал волненьи, 

Не понимая, что сейчас 

Уже нашел свое спасенье.

О, сколько тронул он сердец 

Возникновением чудесным. 

Синички маленький птенец 

Казался весточкой небесной. 

Священный звон коснулся крыш, 

Усилились его раскаты…

Не бойся ничего, малыш, 

Ведь ты от Бога и крылатый. 

Николай Кузнецов

Санкт-Петербург

Поэт. Родился в 1996 году в пос. Борок (Ярославская область). Аспирант Санкт-Петербургского государственного университета (юриспруденция). Ослеп и оглох в 2,5 года после перенесённого менингита. Стал первым слепоглухим ребёнком в России, кому сделали кохлеарную имплантацию. Окончил школу с золотой медалью. Кроме художественного творчества, увлечён научными исследованиями в области общей теории права, любит философию. Лауреат I (2020) и II (2019) степени литературного конкурса «Со-творчество». Публиковался в сборниках «Зоркое сердце» (2019) и «Обретённый свет» (2020). Автор сборника стихотворений «Тень музыки». Живёт в Санкт-Петербурге.

Творчество

Песня Эола (стихотворения)

Мятлик на фоне Земли (стихотворения)

Николай Кузнецов. Мятлик на фоне Земли (стихотворения)

Закат

Луною солнце вспорото —

И в глубине высот

С отливом красным золото

Заполонило свод.

Скажи, какою драмой,

Огромнейший сосуд,

Ты сдержанно и рьяно

зеркальный красишь пруд?

За горными вершинами

В румянце из огня

Под покрывало синее

Вскользают копи дня.

И, будто по приказу,

Под серебристый звон

Пылинки из алмазов

Расцветят окоем.

И серебро, и золото

На водяном стекле.

Луною солнце вспорото,

А хорошо — Земле.

Мятлик на фоне Земли

Чуть поодаль — безмятежность дымки,

Где, робея, шелестит заря, — 

Мир прозрачней простенькой картинки.

Чу! А вдруг под легкостью травинки,

В тяжести безмолвного суглинка

Притаилась капля янтаря?

Невозможно!.. Крылышки жука

Увядали в плачущей смоле,

И под щебет радостный в дупле

Капля зрела, притаив века.

Где иду я? Древний, словно сон,

Тихий, твердый город под землей,

Мертвенно-холодный — и живой…

Сдавлены слои со всех сторон.

Колокольный звон грунтовых вод — 

Клокотанье плазменных огней — 

Жар ядра под безднами морей…

Как тяжел безмолвный землесвод!

Солнца гребень расчесал травинки,

Рассмеялась в облачках заря.

Мир прозрачней простенькой картинки:

Легче пуха дымка над суглинком.

Ухожу протоптанной тропинкой,

Больше ничего не говоря.

Часы Сальвадора

Связаны тени, привязаны тени

К колдунье, чертящей круги.

И мерно, и плавно в туман сновиденья

Звенящие вводят шаги.

И вздрогнули дуги, раздвинулись морем,

Обрушив на стрелку фонтан.

Текуче шагают часы Сальвадора

В спеленатый времени храм.

Сдавлена стрелка, раздавлена стрелка

Под градом растекшихся гор:

Звенящие цифры и дробно, и мелко

Смешались в испуганный хор.

Где время, как реку, — с рожденья до смерти,

От прошлых до будущих снов, —

Прямая, как пика, в плену круговерти

Считала колдунья часов,

Там вскрылись потоки, раскрылись потоки:

Расплавленный солнцем металл

Смывает лениво отрезки и сроки

С усталых мозолистых скал.

Плавленье упрямо, как кровь великана,

И вихрится, капая вниз.

Круги разомкнулись, но вспять, как ни странно,

В потоках моря родились.

Моря то скрывались, то вновь открывались — 

Вот истинный времени лик:

Времен миллионы скрестились, смешались

В волнистый таинственный миг.

По-прежнему строго колдунья простора

Ведет времена по часам.

Но рядом шагают часы Сальвадора,

Открывшие вечности храм.

Николай Кузнецов. Песня Эола (стихотворения)

Каменный Крит

Древность с будущим скрестились 

И легли. Из моря дней 

Времена преобразились 

В каменистость ступене́й.

Камень лег в основу Крита 

Тайной древних чувств и слов.

Время — море, но разбито 

На слои известняков.

В лестнице всех наслоений 

Можно сердцем проследить 

Глубины живых мгновений 

Нас связующую нить.

Дух минойский — бычье око — 

Из-под каменных бровей, 

Из своих веков глубоких 

Смотрит в стаи наших дней.

В камне — все воспоминанья, 

Молчаливость чья звенит:

Отзвук, след — его дыханье, 

Тени пальцев, ног, копыт.

Камни — ребра, камни — око, 

Камни — мышц могучий строй;

И в их магии глубокой — 

Их движенье и покой.

В складках гор полупустынных 

Раскрывается сильней 

Вечность Крита — дух старинный, 

Бычий дух минойских дней.

Песня Эола

Воздуха синие стоны —

Ветра игра под Луной, 

Арфы бессонные звоны, 

Слепок Вселенной живой.

Слепок чарующе-нежный:

Звук и беззвучье тая, 

В склонах мерцающей бездны —

Звезды, седые моря;

Горы в раздумьях туманны;

Время, как море, в волнах;

Слово, как глина в сетях, 

В объятиях нежных и странных 

У тишины на руках…

Речь и безмолвье — в сердцах!..

Цикады

Стрельчатые сети 

Густо ткут собою 

Воздух, чтоб оранжевел, 

Чтобы зажелтел.

Зажигая землю 

Суховейным звоном, 

Средь деревьев прячутся, 

Крыльями шурша.

В горы забирается 

И к прибою сходит 

Этот хруст, связующий 

Землю с вышиной.

Море моет берег, 

В воздухе ж просторном —

Волн желто-оранжевых 

Огненный прибой.

Спорят и смеются, 

Резко замолкают, 

Чтобы миг полуденный 

Вновь воспламенить.

Этих песнопевцев 

Ты с трудом увидишь, 

Но слова их звучные 

Воздух создают.

Пусть же скромной притчей 

Для творцов искусства 

И для всех читающих 

Станет мой этюд.

Клавдия Кропина

пос. Сулзат, Томская область

Прозаик. Родилась в 1950 году в Томской области. Закончила 8 классов и профессионально-техническое училище в Томске по профессии хлебопёк. Работала на томском хлебокомбинате. Воспитала двух дочерей и двух сыновей. После 40 лет стала терять зрение и слух. В 2010-х окончательно потеряла слух окончательно, зрение остаточное — менее 1% После потери слуха  впала в отчаяние, т.к. не могла по-прежнему общаться с родными и друзьями. Племянница посоветовала ей записывать воспоминания и истории, связанные с её жизнью. С того времени увлекается сочинительством, отправляет свои работы в местную газету и Томскую областную унитарную научную библиотеку им. А.С. Пушкина в отдел обслуживания людей с ограничениями жизнедеятельности (где её периодически публикуют в журнале «Мы вместе» и др.). Пишет плоскопечатным шрифтом очень крупными буквами, в тетрадях. Написанный текст сама прочитать не может. В работе ей помогает муж и племянницы, которые зачастую набирают тексты на компьютере. Клавдия Кропина — отличная хозяйка,  великолепно готовит,  делает заготовки из овощей, ягод, грибов. Очень любит цветы, которые выращивает летом на своей усадьбе. Всегда находится в работе, движении. В доме у неё отдельная рабочая комната, где она сочиняет рассказы и повести. Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2019). Публиковалась в сборнике «Зоркое сердце» (2019). Живёт в пос. Сулзат (Томская область).

Творчество

Простая и непростая история жизни (рассказ)

Клавдия Кропина. Простая и непростая история жизни (рассказ)

Короткий зимний день из-за разбушевавшейся метели быстро превратился в мглистый и мутный вечер, так что в четыре часа пополудни в доме стало сумеречно и пришлось зажигать свет. Екатерина прошлась по комнатам, щелкая выключателями. Дом осветился ярким электрическим светом. Теперь хозяйка могла ходить, не натыкаясь на предметы, хотя на память знала, где что находится. Но память памятью, а глаза — глазами. Вот они-то и подкачали, перестали служить Екатерине на все сто процентов. От прежних ста осталось, может, процента 2–3, да и то если смотреть в одну точку. Кроме того, у женщины пропал слух. Она не слышит ни завывания ветра, ни речей мужа, детей и внуков. В голове постоянный звон, будто кузнечики звенят — да непонятный шум, напоминающий шум леса, в котором гуляет ветер, или речных волн при большом волнении. Услышать окружающий мир ей не помогает никакой слуховой аппарат. Вот и сейчас Екатерина не услышала завывания метели, бьющего в стекла окон ветра. Лишь выйдя во двор, ощутила сильные порывы и падающий снег, который в одно мгновение облепил ее с ног до головы. Женщина стала походить на Снежную бабу. Быстро набрав охапку дров, Екатерина вернулась в дом.

— Погулять сегодня не придется, — произнесла она вслух.

Ежедневно при благоприятной погоде она совершала прогулки. Они отменялись только в сильные морозы, дожди и вот такие метельные дни. Прогулки помогали ей сохранять подвижность суставов и придавали бодрости.

— Ну что ж, попью чайку и засяду за свои тетради, — проговорила Екатерина.

Подбросив дров в печку, она налила в любимую кружку чаю, положила брусничное варенье и пошла в «творческую» комнатку. Там она уселась на удобный мягкий стул перед письменным столом, включила настольную лампу и пододвинула общую тетрадь и черный фломастер. В доме Екатерина была одна. Муж ушел к сыну. Они уже давно остались вдвоем. Все их дети жили с семьями. Два сына и младшая дочь — в этом же поселке, а старшая — в райцентре. Екатерина отпила из кружки и задумалась. С чего начать описание своей жизни?.. Внуки просят рассказать, как жили люди после войны, о ее матери, о годах детства, юности, о том, как она познакомилась с мужем, то есть, с их дедушкой. Екатерина все отговаривалась от их просьбы. Но внуки не отставали. Наверное, надо все-таки написать воспоминания о прожитых годах, пусть знают внуки, а потом узнают и правнуки, как их предки преодолевали трудности, как радовались даже небольшим удачам, как ценили и берегли счастье.

Екатерина взяла фломастер и начала выводить крупными буквами строку за строкой. Воспоминания обступили ее.

Фломастер выпал из онемевших пальцев. Женщина уставилась в мутное окно. И вдруг по ее щекам полились слезы. Сколько лет прошло, а она проливает горючие слезы в такие зимние ненастные и метельные дни. Прошедшие десятилетия не смогли окончательно заглушить боль самых печальных дней…

— Может, если я напишу обо всем пережитом, мне станет легче, — подумала Екатерина и снова взялась за фломастер.

Она писала черным фломастером, потому что различала только белое и черное. И черные строки не наезжали друг на дружку.

Милая мамочка, только ты могла бы меня понять до конца, только ты могла бы помочь в моих бедах, но тебя так давно нет рядом со мной.

Екатерина вывела первые строки. Не останавливаясь, она продолжала писать страницу за страницей.

Милая мамочка, только ты могла бы почувствовать материнским сердцем мое отчаяние, мое горе, мою боль. Но тебя нет со мной рядом, ты рано оставила меня. Я без тебя повзрослела, без тебя вышла замуж, без твоей бабушкиной ласки вырастила детей, без тебя радуюсь внукам. А как я хотела, чтобы ты была рядом со мной в день свадьбы, в дни рождения детей. Но ты не дожила до моих счастливых дней, а также и до дней моего отчаяния.

Наверное, там, на небесах, знали, что ты рано оставишь земной мир. Поэтому мы были неразлучны до самого твоего ухода. Я повсюду ходила за тобой. Ты в огород — и я в огород, на грядки. Ты в лес за ягодами или грибами — и я с маленьким ведерком или лукошком с тобой. А когда подросла, то и на ферму с тобой — за телятами ухаживать или коров доить. К десяти годам, благодаря тебе, я умела шить, вязать и готовить. Твои старшие дочери выросли, вышли замуж, и мы с тобой жили одни. Твой первый муж погиб на фронте, а мой отец подло обманул тебя и меня, уехал сначала в Томск, а потом в далекий южный город. Ты долго мне о нем не рассказывала. А когда я узнала о его поступке, возненавидела его, а тебя еще крепче полюбила.

Мой отец с семьей был сослан на поселение из Калмыкии. Его родители воспитывали пятерых детей: четырех сыновей и дочь. Родители умерли от какой-то болезни, и дети остались сиротами. Старший сын к тому времени уже не жил с семьей. Двоих младших братьев мой отец определил в детский дом, а сестра уехала в Томск. Отец остался в деревне один, работал в колхозе. Он пытался ухаживать за деревенскими девушками. Звал нескольких замуж, но девушки не соглашались стать его женами, считая, что он не сможет содержать семью. Потерпев неудачу в сватовстве, отец обратил внимание на молодых женщин-вдов. Особое внимание он обратил на тебя, моя мамочка. Судя по твоему рассказу, ты долгое время не отвечала на его ухаживания, отвергала его предложения. Однако, в конце концов, поддалась на его уговоры и советы деревенских женщин, оставшихся после войны вдовами. «Что ты, Оля, теряешь, подумай, ведь в доме появится мужик, он сможет всю тяжелую работу по хозяйству на себя взять!» Мой отец был намного младше тебя, мама, поэтому ты и боялась этой разницы в годах. Об этом препятствии ты и говорила моему отцу, но он убеждал тебя, что разница в возрасте для него не имеет значения, что он любит тебя, что это самое главное. И ты поверила.

Когда мне исполнилось 11 месяцев, отец заблудился в тайге. Чтобы осмотреться и определить, в каком направлении нужно идти к деревне, он влез на сосну. На ту беду вблизи проходили охотники. Они увидели шевелящуюся точку на вершине кедра, подумали, что белка или другой пушной зверек добывает орешки, и выстрелили… Отец получил ранение в живот. Охотники доставили его в районную больницу, отца спасли. Но он, вернувшись домой, сказал, что рана не заживает, что врачи настаивают на еще одной операции, которую могут провести только в Томске. Ты, мамочка, поверила ему и пожалела, не зная, что он получил от старшего брата письмо. Тот советовал отцу бросить жену-старуху и уехать из сибирской глухомани. Вот отец и сочинил сказку о незаживающей ране. Чтобы отправить мужа в Томск, ты продала корову и все вырученные деньги отдала ему. А он, приехав в Томск, заявил в милиции о краже документов. Через некоторое время отец получил новый паспорт, с другой датой рождения — и вместе с сестрой уехал из Томска.

Екатерина перестала писать. Пальцы у нее занемели, и заболела спина. Она встала из-за стола и вышла на кухню. Почувствовала, что по полу прошли колебания воздуха от отворяемой уличной двери. Екатерина повернулась к входу и увидела мужа. Он появился в открытой двери, похожий на сугроб.

Отряхнув у порога снег, Алексей разделся, снял валенки и подошел к жене.

— Ну что, ужинать будем, — сказала Екатерина.

Алексей утвердительно кивнул. Вскоре супруги сидели за обеденным столом друг против друга. Стол украшали тарелки с солеными грибами, тушеной с мясом картошкой; стояли миска с брусникой, вазочка с вареньем из садовой клубники, тарелка с пирогами… Екатерина расспрашивала мужа о делах сына. Он крупными буквами коротко писал ответы на чистом листе тетради. Покончив с ужином и попив чаю, Алексей включил телевизор. А жена удалилась в творческую комнату, чтобы дописать историю своей жизни.

Екатерина устроилась у письменного стола, зажгла настольную лампу, пододвинула ее поближе к тетради, так, чтобы свет падал прямо на тетрадный лист. Взяв в руку фломастер, она задумалась. Прошло несколько минут, прежде чем женщина покачала головой, как бы отгоняя нахлынувшие воспоминания. Но они обволокли все ее существо. Этому способствовало и завывание метели, и тишина, окутавшая Екатерину. Перед ее мысленным взором, как кадры фильма, возникали картинки из детских и школьных лет, а затем и промелькнувшей молодости. Екатерина наклонилась над тетрадкой и начала выводить крупные буквы своей жизненной истории.

…В деревне, где Катюша жила с мамой, не было школы, а в соседней, за четыре километра, — только начальная. В семь лет девочка отправилась в первый класс. Она очень хотела учиться и полюбила школьные уроки, хотя нужно было рано вставать, чтобы пройти четыре километра и не опоздать к первому звонку. Потом они с мамой переехали в другую деревню, где семьями жили старшие дочери. Но и на новом месте школы не было. Теперь девочка училась за пять километров. Но она не боялась ни темноты раннего зимнего утра, ни морозов, ни дождливой погоды осенью и весной. Девочка редко пропускала уроки. Дома оставалась, лишь когда зимние морозы доходили до 25–30 градусов — или когда ее не пускала болезнь.

В четвертом классе Катюша заболела корью. Возвращаясь из школы, она почувствовала сильный жар, еле-еле доплелась до дому, открыла дверь и свалилась без сознания. Больницы в деревне не было. Девочка проболела несколько недель. Мама лечила ее дома. Когда Катюша очнулась, то обнаружила, что все ее тело покрыто сыпью. После выздоровления выяснилось, что у девочки упало зрение и ослабел слух.

В пятый класс она отправилась в деревню, которая располагалась за десять километров от дома — там находилась неполная средняя школа. При школе был создан интернат. И ученики из дальних сел и деревень могли в нем жить в течение учебного года. Каждую субботу школьники из интерната расходились и разъезжались по домам. Иногда за ними присылали подводы, зимой — лошадей, запряженных в сани, а весной и осенью, до снега — в телеги. Катюша с нетерпением ждала суббот, чтобы снова оказаться дома и обнять мамочку. Никакие погодные неурядицы не могли ее оставить по субботам в интернате. Она — если не присылали подвод или не успевала занять на них место — все равно шла домой, вернее, бежала. Зимой она была одета в ватную телогрейку и валенки, ранней весной и промозглой осенью — в лучшем случае, в резиновые сапожки да тонкую курточку. На более удобную и теплую одежду у мамы не хватало денег. Зимой Катюша прибегала домой, промерзшая до костей, а ранней весной и слякотной осенью еще и с промокшими ногами. Мама ее отогревала, кормила домашними пирогами, блинчиками, отпаивала теплым молоком…

Летом школьники, как правило, работали на колхозных полях, помогая родителям и отрабатывая обязательную трудовую практику. Катюша помогала маме-доярке на ферме. К четырнадцати годам девочка вполне могла заменять ее на дойке коров. В летнюю сенокосную пору это случалось часто. Утреннюю дойку делала мама, а дневную — Катюша. А мама шла на сенокосную деляну, чтобы добыть сена для своей коровы. Когда оно подсыхало, мать и дочь сгребали его и сметывали в стожки. Катюша поднималась на стожок и утаптывала, принимая очередную охапку сена на вилах. Ни с чем не сравнимый аромат свежего сена веселил девочку, поднимал настроение, придавал ощущение счастья.

Она и была счастливой, потому что целыми днями и ночами не расставалась с мамой. Учебный год для сельских учеников 5–8 классов начинался не с 1 сентября. Школьники, конечно, собирались в этот день в школе, но ненадолго. Потом они разъезжались по колхозам на уборку картофеля и других корнеплодов. А учиться начинали со второй половины месяца, а то и позже.

В 8 классе Катюши ощутила, как уходит детство и приходит отрочество. Она стала думать о будущей жизни, о выборе профессии. Полгода пролетело быстро. Зимой мама заболела. Врачи в районной больнице ничего страшного не нашли. Однако маме становилось все хуже. Когда болезнь все-таки обнаружили, она оказалась неизлечимой… К весне мама умерла, оставив дочку сиротой. Как смогла девочка пережить утрату и вернуться к занятиям в школе, какие силы ей помогли сохранить здравый ра­зум? — это осталось необъяснимым и для самой Катюши. Но 8-й класс она закончила и уехала в Томск, где поступила в кулинарное училище. Через два года она стала хлебопеком и устроилась на хлебокомбинат.

Но судьбу не обманешь, не обойдешь и не объедешь.

Екатерина разжала онемевшие пальцы. Фломастер упал на тетрадь. По рукам и шее побежали мурашки. В комнате было тепло от горячего бока печки. Ноги Екатерины, обутые в теплые домашние туфли из меха, лежали на низкой скамеечке. Ветер по-прежнему завывал на разные лады, но Екатерина его не слышала. Ее слух не воспринимал ни свиста, ни рева бушующего за окном ветра. Хотя он швырял потоки снега в стекла, как будто хотел, чтобы на него обратили внимание. Но Екатерине было тепло и уютно в ее комнате под пушистым пуховым платком и в меховых домашних туфлях.

Подошел муж и взял жену за руку. Погладив ей ладони, он взял фломастер и написал, что пора спать, уже поздно. Екатерина поднялась и, выключив настольную лампу и общий свет, пошла вслед за мужем в соседнюю комнату, где стояла широкая кровать.

В конце сентября исполнилось 45 лет их совместной жизни. А кажется, только недавно она, молодая 22-летняя девушка, приехала в село Плотниково в гости к двоюродной сестре и познакомилась с Алексеем, который… тоже приехал в гости к двоюродной сестре аж из Краснодарского края. Да так и остался в Плотниково. Несколько лет молодые прожили там. Потом семья переехала в северный район области и занялась фермерством. Вскоре произошло удивительное событие. Отыскался отец Екатерины. Оказывается, он вернулся в Сибирь. Отец предложил помощь в ведении фермерского хозяйства. Алексей ее принял. Поначалу дела на ферме шли успешно. Но потом из-за кризиса производимую продукцию стало некуда сбывать. И семья, распродав технику, переехала в поселок Сулзат.

У Екатерины стало быстро падать зрение и ослабевать слух. Лечение не давало результатов. Медики заключили, что болезнь неизлечима и будет прогрессировать. Екатерина впала в отчаяние, не понимая, чем она сможет заниматься, как жить дальше… Алексей, как мог, утешал жену. Но Екатерина вбила в голову, что она для мужа — словно тяжелый чемодан, который тяжело нести, но выбросить невозможно.

Близкие старались помочь всеми силами и средствами. Племянница предложила Екатерине записывать обо всем пережитом, увиденном, о событиях в ее жизни и жизни других людей. Так, с легкой руки племянницы, Екатерина занялась сочинительством. Ее рассказы, небольшие повести и стихи далеки от совершенства, им далеко до настоящих литературных произведений, но они интересны по замыслу, а главное, Екатерина нашла занятие, которое помогает справляться с бедой…

Сулзат очень понравился Екатерине. Она посвятила ему много своих сочинений.

За окном продолжала бесчинствовать метель. Алексей и Екатерина улеглись в теплую постель, укрылись одеялом и, прижавшись друг к другу, уснули под песню ветра и метели.

Утро их встретит белизной природы, ярким зимним солнцем, северным крепким морозом. Екатерине снилась зимняя дорога, по которой она шла вместе с Алексеем, и им навстречу бежали дети и внуки…

Почему я так люблю вечернее время суток? Наверное, потому, что именно вечер располагает к задушевным беседам, к воспоминаниям о днях и событиях давних и недавних… Настраивает на размышления о прожитом и пережитом — вот в этом и состоит для меня притягательность и интимность тихих тёплых астраханских вечеров… А, быть может, я полюбил их с раннего детства, когда в нашей уютной двухкомнатной квартире собиралась наша дружная семья, взрослые рассказывали о прошедшем у них на работе дне, а я сидел и слушал с особым восторгом, затаив дыхание, рассказы отца о его детстве, о войне, которую он прошёл-проехал на легендарной «Полуторке» — от Калмыцких степей до самой Праги… И уже лёжа в кровати очень сожалел о том, что мне, по сути, нечего рассказать, разве что про свои мальчишечьи забавы или про то, что слушал недавно по радио…

И вот я уже старик на седьмом десятке, уже и мне есть о чём рассказать, но рядом нет никого, кто бы меня послушал. Из проигрывателя льётся задушевный и нежный голос любимой певицы Нины Бродской: «Красивые слова не нужны, не нужны и розовые сны, а жизнь пройти — не поле перейти. И всякое случается в пути». Вот и со мною случилось по жизни немало всякого-разного, обо всём не поведать, да и не всем это будет интересно, тем паче и самому о многом вспоминать подчас весьма тяжело, но о чудесном избавлении от страшного недуга, каким, вне всякого сомнения, является тотальная слепоглухота, мне всё же очень хочется поведать.

Я рос ласковым и послушным 

Жил-был маленький мальчик; он появился на свет, чтобы радоваться жизни, смотреть на мир широко открытыми глазами, всех любить и быть любимым… Но прорвался демон злобы или какая-то подлая сила нашла лазейку к незащищённому хрупкому созданию, только в одну из холодных и тёмных декабрьских ночей мальчик тяжело заболел, и едва начавшаяся жизнь повисла на волоске. Несколько дней и ночей врачи боролись за неё, злая напасть вынужденно отступила, но с пустыми руками уходить не захотела, отняв у ребёнка самое драгоценное — зрение, без остатка и навсегда… Таков был приговор врачей-офтальмологов из ведущих клиник страны. Вместе с горем пришло и понимание того, что с ЭТИМ теперь придётся жить…

Это я ведь про себя рассказываю, так же, как мне рассказывали об этом отец и мать. Я рос ласковым и послушным ребёнком, всем на загляденье. Как и у здоровых сверстников, моя жизнь была полна радостей и увлечений. Мой отец рыбачил — как любитель. Это увлечение было унаследовано и мною, ибо не было для меня большего счастья, чем поездки с папой на рыбалку. Со временем я тоже научился лихо управляться с рыболовными снастями, случалось даже, что умудрялся забрасывать удочки в чужие лодки и даже в сумки…

Природа наделила меня очень острым и чутким слухом, в дальнейшем он развился, стал натренированным и помогал ориентироваться в пространстве, узнавать людей по голосам, различать птиц, зверей и насекомых. Мой папа не переставал удивляться моей наблюдательности по слуху. Обнаружились и музыкальные способности. Охотно стал учиться музыке в стенах Саратовской школы для слепых детей. Именно там меня и настиг новый удар судьбы. После перенесённой в тяжёлой форме кори я получил осложнение на уши. Слух медленно, но неумолимо падал. Врачи только разводили руками и отводили глаза, вселяя надежду на грядущие достижения медицинской науки и техники. Но я успел окончить музыкальную школу, а также получить аттестат зрелости.

Высококачественных слуховых аппаратов в то время ещё не было, а их жалким подобием, которое пищало, свистело и гудело на разные лады, сурдологи не советовали пользоваться, полагая, что это может привести к дальнейшему снижению слуха. Поэтому мне пришлось рассчитывать только на собственные силы, смекалку, сосредоточенность, максимальную концентрацию внимания и терпение. В школе ко мне относились с пониманием. После неё пришла счастливая пора молодости: любимая работа. Всё у меня складывалось хорошо. Получив специальность массажиста, сумел осуществить и заветную мечту — поступил в Астраханское музыкальное училище, которое успешно окончил. Однако слух к тому времени существенно снизился, и стать преподавателем в музыкальной школе, а именно к этому я больше всего стремился, я уже не смог. Снова надел белый халат и почти тридцать лет проработал массажистом в различных медучреждениях города.

Дорогу осилит идущий 

О том, что такое слепоглухота и как живут слепоглухие люди, я впервые узнал из журнала для слепых детей «Советский школьник». В статье талантливого незрячего журналиста и главного редактора журнала Виктора Александровича Глебова шла речь о Загорском доме-интернате для слепоглухонемых детей. Находясь под неизгладимым впечатлением от материала, я по переписке познакомился с воспитанниками этого учебного заведения, с интересом читал их письма. Ну а в середине семидесятых страну облетела сенсационная новость: студентами философского факультета Московского государственного университета стали четыре выпускника Загорского интерната: Александр Суворов, Юрий Лернер, Сергей Сироткин и Наталья Корнеева. Я искренне восхищался этими ребятами, мужественными и целеустремлёнными, гордо и смело вступившими в большую жизнь, своим примером доказавшими, что для них нет преград, которые нельзя преодолеть. С годами, став взрослым, я начал с очевидной безысходностью осознавать, что сам являюсь потенциальным слепоглухим, поскольку давно начал пользоваться слуховыми аппаратами.

Тот день, двенадцатое января 1998 года, мне не забыть никогда, хоть и очень бы хотелось. Утром, проснувшись, почувствовал себя разбитым и больным. О том, чтобы идти на работу, не могло быть и речи. Надо было предупредить коллег. Подойдя к телефонному аппарату, стоявшему на моём письменном столе, снял трубку, приложил к правому уху и… не услышал привычного гудения. Подумал, что телефон не работает. Однако через левое ухо пробился слабый звук. Значит?.. На включённый слуховой аппарат правое ухо также не отреагировало, и тогда я понял, что дела мои совсем плохи. Работу пришлось оставить, поскольку бывали дни, когда я практически ничего не мог понять из того, что мне пытались сказать люди. А беда, как известно, редко одна приходит: тяжело заболел и вскоре скончался отец, которого я любил больше жизни, не было на свете человека дороже, чем мой папа. Мы остались вдвоём с моей старенькой и очень больной мамой. Мои мобильные возможности существенно сократились чуть ли не до минимума, но сдаваться на милость победителя я всё же не собирался: самостоятельно ходил в магазин и аптеку, вёл домашнее хозяйство. Для общения с продавцами и аптекарями применял широко известный способ — печатал на пишущей машинке список продуктов или лекарств. Если же мне что-то пытались сказать, уточнить, я браво и весело отвечал: «Со мною, как с начальником: меня можно только слушать и слушаться…» 

Слуховой карманный аппарат, который я брал с собой исключительно для храбрости, больше не включал за ненадобностью. Ему на смену пришла карточка-алфавитка. Это пластмассовый прямоугольник с плоскопечатными и брайлевскими буквами, а также цифрами. Однако современные технологии сулили мне куда более широкие возможности для связи с внешним миром, и я активно приступил к освоению компьютера с «брайлевской строкой». Дорогостоящую спецтехнику помог приобрести председатель местной организации ВОС Александр Яковлевич Романов.

Освоить компьютер оказалось делом непростым, так ведь и под лежачий камень, как известно, вода не течёт, а дорогу осилит идущий. Не спеша, но поспешая, я всё же освоил программу-минимум в компьютерном «ликбезе». Для этого пришлось поехать на курсы в «Реакомп», где фактически с «чистого листа» состоялось моё знакомство с компьютером и брайлевским дисплеем. А по возвращении из института я занимался под руководством местного программиста Андрея Абрамова, работающего преподавателем информатики в коррекционной школе, ну а затем и сам стал собирать и систематизировать необходимые материалы… Вскоре мне стал доступен Интернет: электронная почта и многое другое.

Тихо сам с собою 

Пагубным последствиям слепоглухоты я противопоставил каждодневную работу над сохранением чистоты и интонированности собственного голоса. Дело в том, что устная речь человека, не слышащего звучания собственного голоса, со временем начинает искажаться, голос меняет тембровую окраску и выразительность, глухой человек подчас не может адекватно контролировать силу звучания, снижается также внятность и разборчивость речи, — всё это в конечном счёте становится дополнительной и весьма тяжёлой помехой при общении слепоглухого человека с окружающими его людьми. В качестве инструментов и приёмов, призванных мне помочь в этом процессе, я избрал художественную декламацию стихов, выразительное чтение с листа, а также вокальные упражнения и даже художественный свист, который — нередко — в силу того, что я ещё недостаточно хорошо контролировал себя в данном жанре, подчас становился художественно-разбойничьим. Поскольку для меня всё это являло собой продолжение моих увлечений, которым я вдохновенно предавался ещё со школьной поры, это не стало для меня чем-то подспудным и вынужденным. Работе над сохранением голоса, внятной речи и хорошей дикции я отдавал много времени и вдохновения. Эти тактические и стратегические «учения» проводились под кодовым наименованием «Тихо сам с собою»… правда, «тихо» получалось далеко не всегда. Были и забавные случаи. Но, в целом, серая, однообразная повседневность порою приводила в отчаяние, подступала депрессия, и тогда репертуар моих вокальных исполнений становился сродни тюремной лирике. Но надежда, тем не менее, не угасала, ибо я верил, что когда-нибудь слух ко мне вернётся, хотя бы частично.

Напутствие от Поликанова 

«Горе забудется, чудо свершится, сбудется то, что покуда лишь снится, всё ещё впереди», — эти слова из песни Марка Бернеса оказались для меня пророческими. О том, что в Москве по личному указанию президента России был создан Фонд поддержки слепоглухих «Со-единение», я узнал благодаря участию во Всероссийской переписи слепоглухих. Естественно, мне захотелось узнать о нём и поставленных перед ним задачах подробнее. Я нашёл в Интернете сайт Фонда и с большим интересом ознакомился с проектами и программами, призванными сделать жизнь слепоглухих людей более комфортной, мобильной и интегрированной. Особенно меня заинтересовали программы по реабилитации инвалидов по слуху и зрению, а также оказываемая помощь в лечении тяжёлых заболеваний, вызывающих патологию органов слуха и зрения.

И вот, набравшись и храбрости, и наглости, я обратился к руководству Фонда с просьбой направить меня на компьютерные курсы в реабилитационный центр «Дом слепоглухих», а также оказать мне содействие при прохождении консультаций по возможному лечению и восстановлению утраченного слуха. На связи со мной находилась сотрудница Фонда, руководитель проекта «Региональное развитие» Елена Гелескул, человек необыкновенно отзывчивый, доброжелательный и ответственный.

Тогда же я виртуально познакомился и с президентом «Со-единения» Дмитрием Валериевичем Поликановым, рассказал ему свою невесёлую историю и поведал о сокровенных надеждах и планах, и в канун отъезда в Москву получил от него напутствие: «Всё у вас получится!» 

В начале сентября, окрылённый надеждами и хорошими предчувствиями, я отправился в Москву, в реабилитационный центр «Дом слепоглухих». Путешествовать поездом без сопровождения мне уже доводилось, так что и на сей раз я чувствовал себя прекрасно. Проводницы быстро освоили способ общения со мной с помощью карточки-алфавитки, да и с соседями по купе проблем не возникало.

На перроне Павелецкого вокзала меня встретил сотрудник «Дома слепоглухих» и отвёз на машине в Пучково. В реабилитационном центре ко мне отнеслись со всей заботой, вниманием и участием абсолютно все сотрудники. Все шли навстречу моим нуждам и просьбам, о таком поистине родственном отношении я мог только мечтать. Занятия в компьютерном классе чередовались с поездками в Москву, в федеральный ЛОР-центр на Волоколамском шоссе, где я проходил медицинское обследование, выясняя возможность слуховосстанавливающей операции по установке кохлеарного имплантата. Это медицинский прибор — протез, позволяющий компенсировать потерю слуха.

Именно в Москве я впервые узнал и прочувствовал, что такое служба сопровождения с тифлосурдопереводом. Рано утром за мной приходила машина, меня забирали и везли в Москву, возле входа на территорию ЛОР-центра меня ждал сотрудник службы сопровождения. Мы здоровались и шли в здание центра, где мне предстояло проходить диагностические процедуры или получать консультации у специалиста. Самым подробнейшим образом сотрудник рассказывал, где мы сейчас находимся, в какой кабинет зайдём; при общении с врачом переводил вопросы и требования принять ту или иную позу при диагностике. Когда все намеченные мероприятия завершались, он передавал меня с рук на руки водителю, который и доставлял меня обратно в «Дом слепоглухих».

Есть надежда на успех 

И вот буквально накануне моего отъезда я в последний раз еду в ЛОР-центр. С сотрудником службы сопровождения Андреем сидим и ждём аудиолога. Андрей рассказывает, что происходит в коридоре, но я «слушаю» невнимательно: мысли мои там, за дверью кабинета: что-то мне сейчас скажет врач? По движению воздуха и характерной вибрации пола почувствовал, что мимо нас кто-то стремительно прошёл. Дверь открылась и закрылась. Ага, наконец-то… Андрей знаком показывает, что можно заходить. И вот мы в кабинете, мне предлагают присесть и подождать. Андрей, выслушав врача, спрашивает меня, знаю ли я об особенностях операции по установке кохлеарного имплантата? Да, подробности мне известны. Тогда меня спрашивают, согласен ли я на такую операцию? Да, отвечаю, согласен хоть сейчас, потому что дальше жить такой жизнью уже не в силах. После этого мне объясняют, что операция мне показана, есть реальная надежда на успех и, как следствие, частичное возвращение слуха. Нужно только по месту жительства оформить и получить федеральную квоту на бесплатную операцию. Тут же, в кабинете врача, я испытал огромное облегчение и, что там говорить, радость всепоглощающую, какую давно не испытывал за последние годы.

Вернувшись домой, приступил к оформлению документов — вместе с племянницей Оленькой, незаменимой помощницей, всегда готовой прийти на помощь. К моей радости сложностей не возникло. Для проведения операции была выбрана клиника Санкт-Петербургского НИИ ЛОР и речи. А вызов на операцию пришёл в конце октября 2015 года.

…И снова в дорогу, еду поездом Астрахань — Санкт-Петербург, на перроне Московского вокзала меня встречает муж сестры, Пётр Михайлович, который несколькими часами ранее прилетел из Майкопа. Он сопровождал и руководил мною везде, вплоть до операционной. С вокзала мы отправились в гостиницу, которую нам предоставил Фонд «Со-единение». А уже на следующий день меня положили в клинику. После дополнительных обследований со мной побеседовал хирург, доктор медицинских наук, профессор Владислав Евгеньевич Кузовков. Сказал, что операцию будет делать он, и произойдёт это завтра около полудня.

Сон без сновидений 

Вечер накануне операции. Выполнил все предписания лечащего врача, тщательно выбрил участок кожи над правым ухом, то место, которое будет подвергнуто хирургическому вмешательству. После ужина пишу по электронной почте письма друзьям. Приходит медсестра, делает укол — пора спать…

Утром следующего дня просыпаюсь бодрый, совершенно спокойный и послушно-сосредоточенный. Завтрак на сей раз не полагается, остаётся лишь ждать приглашения в операционную. Наконец, приходит зять, провожает. В дверях кто-то со мною здоровается за руку — рука крепкая, мускулистая, рукопожатие доверительное и располагающее. Это, конечно же, Вячеслав Евгеньевич. Ложусь на операционный стол… Меня накрывают простынёй; по вытянутой вдоль туловища правой руке скользнула змейка капельницы — лёгкий укол в локтевой сгиб, и я мгновенно погружаюсь в глубокий сон без сновидений…

Дальше всё, как и полагается: тяжёлое пробуждение в палате интенсивной терапии, а затем возвращение в обычную. Через шесть дней меня выписывают из клиники. Мы с Петром отбываем в Майкоп, где живёт моя сестра Галина — врач-офтальмолог высшей категории, и я сразу же попадаю под её заботливую всестороннюю опеку, так что процесс реабилитации проходит на удивление гладко. Я много гулял, грелся на солнышке, все мысли и чаяния были связаны с предстоящим подключением речевого процессора, после чего мне надо будет учиться слышать как бы заново. Подобная перспектива меня нисколько не смущала, ибо по жизни я придерживаюсь девиза: «Век живи, век учись, но дураком помрёшь». К тому же учиться всегда интересно и даже полезно, тут другого мнения быть не должно.

Мир отвечал какофонией 

И вот опять мы с Петром прилетели в Санкт-Петербург. Город встретил безветренной погодой и неярким солнышком, просвечивавшем сквозь низко плывущие серые облака. Снова клиника. Кабинет аудиолога. Нет, я не волновался. Я замер, весь обратившись в слух, которого я ждал все эти годы, и до реального возвращения которого оставались считанные часы или даже минуты. Прежде чем приступить к тестированию процессора, доктор показал коробочку с брайлевскими метками. Указывая на них, нужно было отвечать голосом, насколько громко слышны подаваемые в процессор звуковые сигналы разной высоты и громкости. Затем мне укрепили за ухом слуховой аппарат, подсоединённый к программатору. Через несколько секунд в голове раздался звуковой сигнал, как будто кто-то нажал на клавишу музыкального синтезатора… Первая рекомендация аудиолога была предельно простой: старайтесь больше слушать звучание аппарата, привыкайте, тренируйтесь, приспосабливайтесь.

Мы с Петром вышли на улицу, решив пройтись по магазинам, заодно и мир послушать. Но слышал я что-то несообразное и не поддающееся осмыслению. Это была какофония в виде пощёлкиваний, потрескиваний, писков и визгов различной тональности. Ни один из услышанных звуков ни о чём не говорил, и было от чего прийти в недоумение и даже растерянность. А когда Пётр пытался со мной разговаривать, я не понимал, что это он. Однако начало было положено, и на тот момент это было главным.

На первом занятии с аудиологом я тоже ничего не услышал, хоть Инна Васильевна Королёва, которая со мной занималась, старалась, как могла. Звуки раздавались из колонок компьютера. Это были щебет и чириканье птиц, мычание коровы, сигнал клаксона и так далее. Но уже к вечеру я мало-мальски научился распознавать звуки включённого телевизора в гостиничном номере, шум льющейся воды, хотя он и походил на шелест целлофанового пакета.

Первое слово было «чай» 

Прорыв в моём слуховосприятии произошёл, когда Пётр предложил мне выпить чаю перед очередным походом в клинику. Я слышал звук его голоса, понимал, что он обращается ко мне и что-то спрашивает, раз за разом повторяя одно и то же короткое слово. И вдруг я разобрал: «чай». С полной ответственностью подчеркну: это не было совпадением, ибо чай я люблю больше, чем любые другие напитки.

Уже на втором занятии у аудиолога я худо-бедно разбирал кое-что из сказанного мне, и мы с Инной Васильевной, хоть и с большим трудом, общались без помощи алфавитки. Одним словом, начало положено, а положительный результат налицо. С каждым днём я слышал лучше и лучше. Время моего пребывания в Петербурге подходило к концу, Пётр и Галина звали в Майкоп на Новый год, но всеми помыслами я стремился домой, в Астрахань, где меня ждали мама, семья племянника, соседи и друзья.

Вечером 19 декабря с железнодорожного вокзала меня провожал Пётр. На улице — дождь со снегом, а на душе праздник, ведь возвращаюсь с триумфом, вновь обретя возможность слышать мир, общаться, а, следовательно, жить прежней жизнью, быть куда более мобильным, нежели это было совсем недавно. Последние объятия, взаимные пожелания счастливого пути. Наконец поезд трогается. Прощай, Петербург, город, где я родился второй раз.

Сынок, ты правда слышишь?

Утром 21 декабря поезд прибыл в Астрахань, выхожу из вагона на перрон первым из пассажиров. Меня встречает Оля, тут же у вагона договариваемся с таксистом и быстро идём к машине. Задаю Оле подобающие случаю вопросы, чувствую, что она ещё до конца не верит тому, что я понимаю её почти дословно. Вот и наш дом. Как я люблю возвращаться сюда! Обнимаю маму, сбивчиво рассказываю, что всё завершилось самым чудесным образом. Мама берёт осторожно за руку и полувопросительно-полуутвердительно спрашивает: «Сынок, ты ведь слышишь меня? Правда, слышишь?» — «Конечно же слышу, мама…» 

Преисполненный неколебимого, напористого и всепоглощающего желания учиться слушать окружающий мир в полевых условиях, а не в аудиозаписи на компьютере, с утра пораньше отправляюсь на БАМ, иными словами: базар, аптека, магазин. На улице ко мне подходят поздороваться соседи — слух о моём возвращении после успешной операции уже распространился. А вот и знакомая аптека, захожу, здороваюсь и, обращаясь к аптекарше, говорю: «Ну вот, Джамиля, сделали мне успешно операцию, и я снова могу с вами поболтать между делом». Девушка восхищённо ахает и уточняет на всякий случай: «Вы теперь меня по голосу узнавать можете?» — «Нет, — отвечаю, улыбаясь, и заговорщически добавляю: — по глазам». — «А как же это?» — ошарашенно спрашивает Джамиля. «Это секрет фирмы», — голосом незабвенного и любимейшего пародиста Александра Иванова отвечаю я. Смеёмся все: Джамиля, покупатели в очереди и я.

А на улице мой новообретённый слух вновь атакуют малопонятные пока звуки: слышу какое-то звяканье, будто постукивают ножом по тарелке, прислушиваюсь и не могу даже предположить, что это за звуки. Вдруг осеняет догадка: это воробьи чирикают! Конечно же, они, эти серенькие весёлые вездесущие и очень хитрые спутники больших и малых городов! Я определил их чириканье исключительно по ритмическому рисунку, весьма характерному для их посвиста.

Как же радоваться чуду без друзей?! Приходит мой лучший друг Александр Романов. Саша всегда был рядом в трудную минуту, старался поддержать, помочь, и вот он внимательно слушает мой счастливый рассказ о том, что со мной приключилось за последние полтора месяца… А затем уже я слушаю его подробный рассказ о том, что нового у него, спрашиваю про общих знакомых и приятелей…

День своего второго рождения я отмечаю двенадцатого ноября. В этот день мне по-особенному светло и радостно! Я благодарю провидение, что дало мне шанс выстоять, не сломаться и выйти победителем из схватки со страшным недугом. А ещё вспоминаю и благодарю добрых и замечательных людей, оказавшихся рядом в трудную минуту испытаний, поддержавших меня и помогших обрести себя заново.

Обретённый слух даёт мне возможность снова общаться с людьми. Я слушаю радио и музыку, разговариваю по телефону.

А ещё поразил один случай. В 2011 году родилась моя внучатая племянница Лиза. Как только девочка начала ходить, мы с ней подружились. Играли. Общения напрямую, правда, не было. И вот, после удачного подключения аудиопроцессора, когда я уже ехал домой, мысленно пытался представить, какой же голосок у моей маленькой любимицы Лизочки-Лисы. Перед самым Новым годом Лизу привели ко мне домой. Она, как обычно, церемонно подала мне ручку и молчала в ответ на моё словесное приветствие. Тогда её мама подсказала: «Скажи дяде Мише “здравствуй”, он теперь всё слышит, его вылечили». Вот тогда я и услышал голос своей Лисы. Самое непостижимое, что он оказался в точности таким, каким я его себе представлял, ещё будучи тотально глухим.

Михаил Кременецкий. Это родина Моя (эссе)

Кто не слышал хотя бы раз крылатое изречение: «Все мы родом из детства»?

Цитата из знаменитой сказки Антуана Сент-Экзюпери «Маленький принц» давно обрела право на самостоятельную, отдельную от произведения жизнь.

Понятие это аллегорическое, ведь, расставаясь с детством, мы уносим во взрослую жизнь характеры, особенности, привычки и многое другое.

Только ведь на вполне обыденный вопрос:

— Откуда Ты родом?

Едва ли кто найдётся с ответом:

— Я родом из детства.

Но, наверное, с большим желанием и живописующими подробностями, с самой искренней и беззаветной любовью и гордостью будет рассказывать о малой родине.

Сколько замечательных приношений: музыкальных, поэтических и живописных посвящено теме Родного Края!

Лично мне выпало счастье родиться в старинном волжском городе Астрахани, где Я живу и сейчас, и где прошла-пролетела моя, как в таких случаях принято говорить, — «вся сознательная и трудовая жизнь».

С самого раннего детства Я, как и все мои сверстники, проявлял живой и неподдельный интерес к миру, в который пришёл жить, любить, творить и радоваться жизни. Воспринимая мир без зрительных ощущений: на ощупь, слух и запах, Я, как это свойственно детям, задавал бесчисленные вопросы взрослым и старшим сверстникам.

Неподдельный интерес к истории родного края у меня возник рано. Часами Я мог, затаив дыхание, слушать интереснейшие рассказы отца о том, какой была Астрахань в пору его детства, в какие игры играли они, будучи такими же мальчишками, как Я сейчас, как изменилась жизнь моих земляков с началом Великой Отечественной войны.

При каждом удобном случае отец брал меня в путешествия по водным и степным просторам нижневолжского края. Поездки на рыбалку, ночёвки в лодке или в палатке на берегу реки, задушевные посиделки у пылающего вечернего костра — всё это запечатлелось в моей памяти на всю жизнь, и Я буквально влюбился в нашу неповторимую, чарующую своей красотой природу. Не имея зрения, Я, тем не менее, чувствовал и видел прекрасное рядом.

Чтобы расширить мой кругозор и дать более полное представление об истории родного края, папа организовал поход в местный краеведческий музей.

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — гласит народная мудрость, ну а ежели ещё и руками потрогать разрешается — тогда вообще праздник сказочный! Перед нашим походом в музей отец попросил давнишнего приятеля, директора Астраханского краеведческого музея, — звали его Владимир Иванович, — дать мне тактильно познакомиться с теми музейными экспонатами, которые в обычное время находятся под стеклом или отгорожены канатом.

Владимир Иванович показал себя радушным и гостеприимным хозяином: лично сопровождал по залам, показывал мне экспонаты; а меня в то время особенно интересовали чучела животных, птиц, рыб и пресмыкающихся, обитающих в Астраханской области. Каждый такой экспонат Я внимательно ощупывал и даже обнюхивал, стараясь уловить хоть какой-то характерный и присущий именно этому зверю или птице запах, что вызывало весёлый смех и задорные шутки со стороны моих взрослых спутников и случайных экскурсантов:

— Под хвостом — под хвостом лучше у шакала понюхай: там особенно вкусно должно пахнуть!

— Смотри, вот клюнет тебя сейчас цапля в нос — вон у ней какой клюв острый!

Ну а когда мне показывали холодное и огнестрельное оружие — тут уж восторгу и мальчишескому любопытству не было предела! Чего там только не экспонировалось: старинные пищали, арбалеты, медные пушки и пушчонки с чугунными ядрами, мечи, копья, сабли, турецкие ятаганы — и более современное оружие вплоть до ручных и станковых пулемётов, автоматов, пистолетов и снайперских винтовок различных систем!..

Показывали мне и модели кораблей: парусников, гребных судов, военных кораблей — всего не перечислить!

Тепло прощаясь с нами, Владимир Иванович подарил мне на память небольшой макет первого советского искусственного спутника серии «Космос», именно такие впервые запустили из Астраханской области, с космодрома Капустин Яр.

Так уж случилось, что учиться в школе мне довелось в другом городе — в Саратове. Разлуку с домом, родными и друзьями Я переживал очень тяжело, особенно когда был в младших классах. Согревали душу письма из дома, которые задушевно и мастерски писал мне папа. В каждое письмо он вкладывал вырезки из газет, в частности, из астраханской «Волги» и «Комсомольца Каспия»; их обычно читала вслух наша учительница Ольга Васильевна Лункина. Папа подбирал и посылал мне статьи и заметки о жизни нашего региона, об интересных событиях из жизни Астраханского заповедника, записки натуралистов и краеведов…

В нашей школе тогда училось немало моих земляков, жителей Астрахани и Астраханской области, было у нас что-то вроде землячества: вместе ездили домой на каникулы и обратно в школу, обменивались новостями, полученными из дому, делились домашними гостинцами из посылок…

Когда Я учился в седьмом классе, отец подарил мне транзисторный двухдиапазонный радиоприёмник «Селга», и «радиорадости» моей не было предела — именно такой приёмник был моей голубой мечтой. И вот, получив желанный подарок, Я, будучи в школе, ежедневно, ровно в семь вечера, настраивал его на средневолновую частоту, с которой вещало астраханское радио, и слушал последние новости и разные передачи. Особенно мне полюбился радиожурнал «С микрофоном по родному краю», в котором звучали сюжеты об истории и современности Астраханского края; в этой авторской программе журналиста Агиля Куряева звучали выступления известных людей, деятелей культуры, композиторов, музыкантов, писателей, краеведов.

Благодаря местному радио, Я познакомился с творчеством астраханских писателей Юрия Селенского, Александра Маркова, Юрия Щербакова и других, услышал отрывки из их произведений в авторском исполнении. Естественно, мне захотелось прочитать написанные ими книги в полном объёме, в те давние годы незрячим книголюбам о подобном роскошестве можно было лишь мечтать…

И всё же, благодаря усилиям неутомимых и самоотверженных сотрудников Астраханской библиотеки для инвалидов по зрению, книги местных авторов стали доступны и незрячим читателям. В конце семидесятых годов в аудиозаписи на магнитную ленту начал выходить звуковой журнал «Лотос», материалы для которого, отобранные из плоскопечатных периодических изданий, озвучивали сотрудники библиотеки Н. Л. Воинов, В. П. Аксёнова и В. Забельская, а в начале восьмидесятых страстный пропагандист астраханских писателей Николай Любомирович Воинов озвучил несколько их книг…

Сейчас Астраханская библиотека для слепых и слабовидящих успешно реализует проект по популяризации и развитию тифлокраеведения: регулярно выходят сборники местных авторов, в том числе, содержащие прозу и поэзию незрячих авторов, а также материалы по истории и этнографии родного края; эти сборники доступны всем читателям — и брайлистам, и тем, кто предпочитает слушать книги в аудиоформате.

В 1985 году Я познакомился и подружился с Александром Сергеевичем Марковым, астраханским писателем-краеведом, автором более двадцати книг об историческом прошлом нашего края.

Уникальность и самобытность творчества А. С. Маркова заключается в том, что все написанные им книги основаны на документальном материале, на скрупулёзном изучении архивных документов, а не на литературном вымысле.

В детстве Александр Сергеевич переболел полиомиелитом, в результате чего утратил способность самостоятельно передвигаться, однако недуг не сломил волю будущего писателя-краеведа и Почётного гражданина Астрахани. Саша с золотой медалью окончил среднюю школу в родном Марфине, а затем — исторический факультет Астраханского пединститута.

Энциклопедические познания в области истории и краеведения, которыми обладает Александр Сергеевич, меня восхищали и завораживали…

Однажды мы с Александром Марковым сидели у него дома и он, в присущей для него обаятельной и увлекательной манере, рассказывал, как жили в прошлые времена его земляки из Марфина (как раз готовилась к печати его книга «Легенды и были села Марфино»).

В комнате, где мы сидели, негромко звучала музыка из радио­приёмника; и вот до моего слуха доносится знаменитая песня «Из-за острова на стрежень» в исполнении незабвенного артиста-вокалиста Бориса Штоколова. Поддавшись настроению, Я спросил у Александра Сергеевича:

— Скажите, по вашему мнению, то, о чём говорится в песне, — народный вымысел или действительно атаман казачьей вольницы, поддавшись критике сподвижников, бросил в Волгу молодую персиянку?

Александр Сергеевич, дослушав песню до конца, рассказал, что в Государственном архиве хранится свидетельство: перечень злодеяний и правонарушений, совершённых по приказу Степана Тимофеевича Разина или с его личным участием; этот обвинительный перечень был зачитан в Москве, на Лобном месте, непосредственно перед его казнью 16 июня 1671 года. И в нём ничего не сказано о том эпизоде, который стал сюжетом песни, хотя в списке значились и куда меньшие преступления, доказанные или приписываемые атаману.

Поддавшись настроению, я рассказал, как, будучи маленьким мальчиком, печалился, слушая эту песню — было очень жаль персиянку… Моему неуёмному воображению рисовалась счастливая концовка: персиянка, как мне представлялось, живя в большой и счастливой семье на берегу Каспийского моря, с раннего детства замечательно умела плавать и нырять, и когда её бросили за борт — ушла глубоко в воду и поплыла, невидимая с острогрудого казачьего челна подгулявшими разбойниками, а когда отплыла метров на пятьдесят — вынырнула и спокойно добралась до берега. Отдохнув и обсохнув, девушка пришла во славный город Астрахань и явилась на персидское подворье, где останавливались иранские купцы со своими караванами. Купцы спрятали девушку и благополучно переправили в Персию, к маме с папой, одним словом — всё должно было закончиться именно так… Видимо, отсутствие жизненного опыта и желание видеть всё в розовом свете подсказало маленькому человечку счастливое окончание этой страшной истории.

…Я мечтал прочитать книги астраханских писателей именно по Брайлю — однозначно признаю для себя приоритетным чтение пальцами, а не на слух. Моей заветной мечте суждено было исполниться, а произошло это, когда мне, что называется, было не до радостей земных: Я полностью потерял бытовой слух. Но всё же счастье улыбнулось сквозь слёзы: освоив навыки работы с компьютером, Я начал использовать сканер, благодаря чему плоскопечатные книги стали мне вполне доступными.

И сейчас, оглядываясь в прошлое, чувствую себя свидетелем истории родного края. А память человеческая — удивительная вещь: бережно хранит воспоминания о давно минувших днях. И когда выдаётся возможность, Я рассказываю молодому поколению о том, какой была наша Астрахань, наша Волга в пору моего детства и юности. Любить свою малую родину — значит, узнавать о её истории и настоящем как можно больше, эти знания приносят радость и счастье в мою жизнь.

Михаил Кременецкий. «Весенний дождь…» (стихотворение)

*   *   *

Весенний дождь

Стучится в окна, 

Весенний дождь, —

Смешной чудак!

И если Мы с Тобой промокнем — 

Нам даже будет лучше

Так! 

А дождь струится с поднебесья, 

И рада дождичку земля, 

И Он поёт со мною песню, —

Ты слышишь?

«Я люблю Тебя!»

Смотри! Вновь небо голубое! —

Как чист, прозрачен небосвод, 

Вновь солнце светит над землёю,

И всё сияет и цветёт! 

А Я иду с любимой рядом,

И повторяю вновь и вновь:

— Нам счастья большего не надо —

Весною к нам пришла любовь. 

Михаил Кременецкий. День в руку (рассказ)

О том, как изменилась жизнь на Земле в условиях пандемии коронавируса, вызвавшей введение ограничительных мер, написано, рассказано и показано столько, что ни слушать, ни читать на эту тему больше не хочется…

И я решил написать и, главное, описать лишь день из Своей жизни, проведенный в условиях карантина и самоизоляции, которые Я, прямо скажем, далеко не всегда соблюдал, но, как говорится, что было, то было, и шила в мешке не утаишь, а из песни слова не выкинешь.

Пробудившись ото сна ранним и чудесным майским утром, Я, как обычно, первым делом протянул руку к лежавшим на прикроватной тумбочке наручным часам: они показывали начало седьмого — мое привычное время пробуждения, приведения себя в надлежащий вид и должный порядок и подготовки к осуществлению намеченных мероприятий, если, конечно, таковые предполагались. А в тот день у меня был запланирован поход на ближайший рынок за продуктами.

Конечно же, можно было дождаться соцработницы Светланы, которая регулярно, а именно, два раза в неделю меня навещает и помогает в немудреных житейских делах, однако ходить «на добычу» хотя бы недалеко от дома, дабы как минимум не растерять наработанных навыков по ориентированию на местности, Я почитаю за первейшую обязанность, да и пройтись по городу приятно и полезно: глядишь — встретишь кого-то из Своих знакомых, купишь что-то нужное в хозяйстве. Одним словом, прогулка, особенно утренняя, когда и погода всячески располагает, — для меня праздник.

Убрав постель, попрыгав и поприседав, зарядившись бодростью и энергией, Я скорым и пружинящим шагом направился на кухню, где занялся приготовлением вкусного и обильного завтрака.

Должен признаться, прием обязательных для каждого человека ежедневных трапез имеет для меня в некотором роде и философское значение, за основу которого мною взята известная Восточная мудрость, гласящая: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу».

И каждодневно Я съедал завтрак именно САМ, обед иной раз приходилось в приятности делить с кем-то из числа друзей-приятелей или же соседа по лестничной площадке, другое дело — ужин… Вот с ужином дело обстоит сложнее, потому как врагов Я до сих пор так и не нажил, да и не заслужил Я этой чести: называться чьим-то врагом. Так или иначе, но отдавать ужин несуществующему врагу мне было не с руки, иначе вся моя философская концепция рассыпалась бы как карточный домик.

…Враг, которому Я бы мог без страха, но с упреком отдать пресловутый, равно как и весьма калорийный, с очевидным искусством мною же приготовленный ужин, таки нашелся, ибо, как пришлось мне в этом убедиться, анализируя последствия своих вредных привычек, враг этот не кто иной, как Я: сам себе и — сам в себе.

Вот этому самому, отнюдь не мифическому, но вполне реальному врагу Я и отдаю каждодневно ужин, и в этом случае совесть моя чиста и непорочна, как поцелуй ребенка. Оправдание на сей случай тоже имеется: «Жизнь — штука вредная, от нее болеют и умирают, но когда хорошо покушаешь, эта зловещая перспектива уже не кажется такой уж мрачной и безысходной…»

…После завтрака, который Я мажорно и жизнеутверждающе завершил чашкой ароматного и крепкого чая «с удовольствием», мне пришла мысль, от которой было невозможно отмахнуться.

Дело заключалось в следующем: голова Моя совершенно потеряла нормальный, привлекательный человеческий вид, джунгли волосяного покрова на ней настолько разрослись во все стороны Света, что мне порой приходилось буквально отыскивать в зарослях шевелюры Мой аудиопроцессор.

В обычных жизненных условиях Я поступал элементарно просто, как поступил бы любой здравомыслящий человек, иными словами — отправился бы в ближайшую парикмахер­скую, где я давно числился постоянным клиентом. Но это было прежде, до пандемии с самоизоляцией, а сейчас-то все парикмахерские закрыты, — вот в чем беда…

Однако сегодня Я был настроен решительно и принял единственное и самое верное решение, а именно: Я твердо вознамерился сам себя и подстричь, благо машинка для стрижки волос у меня имелась еще с давних пор, летом, в самую жару Я «снимал» буйную шевелюру подчистую, да еще и голову наголо брил, как известно — лысому во всех отношениях хорошо и удобно живется, одно только плохо: умываться долго приходится…

Облачившись в «костюм Адама» и вооружившись машинкой для стрижки волос, Я со всем возможным для данной ситуации комфортом расположился в ванне и, манипулируя насадками-ограничителями, как говорится, очертя голову, начал эту самую голову приводить в божеский вид. Сверху снял совсем немного волос, на затылке — поболее, ну а на висках получилась довольно короткая стрижка. На большее Моей парикмахерской фантазии не хватило, да и насадок имелось всего три. Самое главное — везде было ровно подстрижено, в чем Я не замедлил убедиться со всем Моим тщанием, отложив машинку в ящик тумбочки «Мойдодыра». Конечно же, итоговый результат моих парикмахерских исканий и дерзаний, беспримерных даже на ощупь, отличался от того эффектного и красивого результата, который Я имел после посещения парикмахерского салона, — и все же Я пребывал после автострижки в прекраснейшем и даже, если так можно сказать, поступательно-наступательном настроении и, свершив омовение под душем и убрав «отходы производства», а затем облачившись в рубашку и брюки защитного цвета, нахлобучив видавшую виды кепку-«Напентюшник», отправился прямиком на базар в сопровождении неразлучных друзей: некогда белой трости, уже изряднехонько погнутой и помятой в жизненных перипетиях, как и ее хозяин, еще советского производства, — и рюкзака за плечами.

День разгуливался, погожий и теплый, воробьи в кронах высоких тополей не то что чирикали, а буквально орали, в воздухе царил непередаваемый и пьянящий аромат цветущей акации, и Я в который раз обратил внимание на почти опустевшие тротуары: ни тебе прохожих, спешащих по делам, ни уличной торговлишки, в былые времена основательно затруднявшей передвижение. Зато машин на дорогах было ничуть не меньше обычного.

Вот и торговый корпус нашего рынка Большие Исады, главная и конечная цель моего вояжа.

— Гражданин, а вы почему без маски и перчаток? Закон один для всех! — услышал Я строгий и требовательный молодой голос, и чья-то сильная рука придержала меня за плечо. — Я остановился как вкопанный, растерявшись на миг, но быстро нашелся и вежливо осведомился:

— С кем имею честь, простите?

— Сержант полиции Бекманбетов, патрульно-постовая служба, — последовал ответ.

— Так Я же не грабить иду, а покупать за свои кровные, — весело ответил Я бдительному стражу порядка.

Полицейский хохотнул довольно и понимающе — видимо, рутина службы постовой заела человека вконец.

— Ну, если не грабить идете, давайте Я вам помогу по корпусу пройти.

Я охотно согласился на его предложение, и МЫ направились по рядам торгового заведения.

Торговцев было не в пример мало в сравнении с докарантинными днями, но кое-кто все же стоял за прилавками и продавал различную снедь, что и помогло Мне выполнить намеченную продовольственную программу.

Завершив вояж по торговым рядам и тепло распростившись с сержантом полиции, Я не спеша направился к дому.

…Вот и двор наш запустенный — под ногами мусор и кирпичная крошка; подъезд встречает прохладой, запахами кухонь различных народов, населяющих его, и — тишиной…

Поднимаюсь на третий этаж, достаю из кармана ключи, и тут кто-то осторожно трогает меня за локоть, и вкрадчивый женский голосок с явственным казахским акцентом вопрошает:

— Дяденька, вам сучья икра не нужна?

От неожиданности Я чуть было ключи не выронил, — так поразил меня услышанный вопрос.

«Только без паники, и не поддавайся на провокацию», — пронеслось в мозгу и, взяв-таки себя в руки, Я ласковым убеждающим голосом, как будто разговариваю с маленьким ребенком, задушевно произнес:

— Деточка, сучьей икры в природе не бывает, потому что собачка — животное живородящее, вскармливает щеночков исключительно молочком, — запомни это, пожалуйста.

— Да не сучья, а сучья икра… Ну, рыбья, рыбья… — забеспокоилась Моя нежданная собеседница, вслед за скороговоркой послышался шелест целлофана, и женщина вручила мне стек­лянную литровую банку, укутанную в полиэтилен.

— Так это, стало быть, щучья икра? — вскричал Я с облегчением и даже обрадованно, однако представительница подпольного икорного бизнеса предостерегающе шикнула, успокаивающе: дескать — не кричи понапрасну, мало ли? И рекламно-убедительно продолжила расхваливать товар:

— Хорошая икра, свежая, не мороженая, берите, недорого совсем.

Молчанье, как известно, знак согласия; молча Я убираю банку с щучьей икрой в рюкзак, а затем отсчитываю торговке требуемую сумму наличности, завершив, таким образом, гм, в общем-то, противозаконную сделку. Все же Я не утерпел и насмешливо спросил нечаянную знакомую:

— А чего же Ты тогда, красавица, называла икру сучьей?

На что женщина, глубоко вздохнув, горестно ответила:

— Ой, не спрашивайте: зубы у меня сняли в ремонт, а из-за карантина никак не могу их обратно получить, вот и не выговариваю слова.

Очутившись в своей квартире, Я принялся деятельно готовиться к обеду, благо и время способствовало. Переложив часть щучьей икры в фаянсовую мисочку, Я любовно заправил деликатес шинкованным зеленым лучком, добавил несколько капель оливкового маслица, накрыл мисочку пищевой пленкой — и сослал отдохнуть на полчасика в холодильник, а затем приступил к строительству традиционного Астрахан­с­кого салата из помидоров и огурцов с чесноком и зеленью.

Наконец, все было готово, и можно было приступать к обеденному священнодействию: на столе, застеленном старой клеенкой, в данный момент почти уподобившейся скатерти-самобранке, у меня было что душеньке угодно: кроме салата и щучьей икры, в глиняной миске источали пряный аромат малосольные огурчики, рядом, на тарелке, дымилась только что испеченная картошечка, ну а хлеб, который, как известно, всему Голова — свежий, ржаной, был мною нарезан и сложен во главе стола. Но чего-то на обеденном столе явно недоставало для абсолютной гармонии души и сердца, ну буквально самой малости… Как бы ниоткуда в голове зазвучала давно забытая шансонистая и веселая песенка, сложенная в народе, кстати говоря, ровно полвека назад, в далеком уже 1970 году, когда в нашем регионе, равно как и в других советских областях и республиках, разразилась эпидемия холеры, и тогда тоже были карантин и самоизоляция, мне даже довелось пройти пятидневный курс обсервации, чтобы получить разрешение на выезд из родного города. Слова этой озорной песни уже и не вспомнить, в памяти остался один припев, но зато какой:

«Эх! Эх! Выпить нам не грех!

Ох! Ох! Да поможет Бог»!

И тогда из кухонного шкафчика как бы сама собой на стол явилась маленькая рюмочка, а из холодильника вослед ей — запотевшая бутылочка «Злодейки».

Сегодня, как говорится, Сам Бог велел выпить за достигнутые успехи, да и за здоровье тоже не помешает — самую малость, как лекарствие…

Лишь одно обстоятельство слегка Меня огорчает и, как говорится, всю малину портит: не с кем обед разделить, ну да это не от меня зависит, карантин же… И самоизоляция…

День у меня сложился как нельзя удачно, даже с некоторыми забавными и неожиданными приключениями, все планы, намеченные загодя, были выполнены, могу с уверенностью сказать — он запомнится исключительно хорошим и надолго. Побольше бы таких чудесных дней Нам Всем!

P. S. На следующий день после описываемых событий меня, как обычно, навестила социальная работница. Как бы между прочим, Я спросил:

— Света, скажите, как, по вашему мнению, меня вчера подстригли?

Ответ последовал без промедления:

— Очень хорошо!

Михаил Кременецкий

Астрахань

Прозаик, поэт, эссеист. Родился в 1956 году в Астрахани. Зрение полностью утратил в раннем детстве в результате перенесённой инфекции. В 1964 году пошёл учиться в саратовскую среднюю школу для слепых детей, среднее образование завершил в школе рабочей молодёжи в Астрахани без отрыва от производства, работая на местном предприятии общества слепых. Окончил курсы массажистов при Астраханской областной больнице, где и остался работать по специальности. Также окончил Астраханское музыкальное училище по классу баяна. Работал музыкальным руководителем художественной самодеятельности, а также массажистом в различных медицинских учреждениях. В 2010 году полностью оглох, но спустя пять лет в результате успешной хирургической операции слух был частично восстановлен. Победитель конкурса «Мы в этот мир пришли, дорог не выбирая» (2015). Лауреат II степени литературного конкурса «Со-творчество». Публиковался в сборниках «Я живу: дневник слепоглухого» (2015), «Россия глазами слепоглухих» (2017), «Обретённый свет» (2021) и «Слово на ладони» (2022). Живёт в Астрахани.

Творчество

День в руку (рассказ)

«Весенний дождь…» (стихотворение)

Это родина Моя (эссе)

Второе рождение (эссе)

Лидия Косырева

Челябинск

Поэт, прозаик. Родилась в 1960 году в Челябинске. Училась в Троицке (Челябинская область) в школе для слабовидящих. После школы устроилась на УПП ВОС (сейчас — «Поликом»). Проработала на предприятии 40 лет. Сейчас на пенсии. Всю жизнь занимается художественной самодеятельностью. В театральном коллективе «Талисман» и танцевальном «Хорошее настроение» Увлекается рукоделием. Есть сын и внучка со внуком. Инвалид I группы по зрению с детства. Слух частично потеряла в 8 лет. Лауреат III степени литературного конкурса «Со-творчество» (2019). Публиковалась в сборнике «Слово на ладони» (2019). Живёт в Челябинске.

Творчество

Сказка-быль (стихотворение)

У каждого своя история (рассказ)

Лидия Косырева. У каждого своя история (рассказ)

Как разнообразен и прекрасен этот мир! Как много в нем всего происходит. Каждую секунду мы — люди — сталкиваемся друг с другом, оказываемся в самых разных обстоятельствах, которые заставляют нас обращать внимание на себя или же, напротив, проходят мимо. Чаще всего, конечно, мы многое пропускаем мимо ушей, но не потому что безразличны, а потому, что у каждого — своя жизнь, планы, неоконченные дела, переживания, — своя история.

Вот одна из них.

Погожий, весенний денек. На остановке — красивая Девушка, по моде одета, со вкусом накрашена, вроде бы ничего необычного. В наше время, наверное, только ленивый может выйти в люди и выглядеть абы как. В руках у Девушки — белая трость.

К остановке подходит автобус, открываются двери, суета, люди толкаются, ругаются, каждый, куда-то спешит.

Девушка громко, чтобы на нее обратили внимание, говорит: — Скажите, какой это номер автобуса? — В ответ тишина. — Пожалуйста, скажите, какой это автобус?

Мимо пробежали мальчишки, бесшабашные, веселые, один, смеясь, крикнул: — Зеленый. Ребята запрыгнули на ступеньку, двери закрылись, автобус ушел.

— Зеленый, — улыбнулась Девушка, — действительно, смешно.

В сумочке зазвонил телефон, Девушка достала трубку: — Да, привет. Нет, еще на остановке. Не знаю, какой-то автобус ушел, а впрочем, кажется, знаю: зеленый! Нет, это я шучу. Что? На маршрутке? Да-да, конечно, спасибо, что напомнил. Сейчас попробую. До встречи!

Женская сумочка — странный, волшебный аксессуар. В ней можно найти… все что угодно! Девушка аккуратно кладет трубку в карман сумочки, некоторое время роется, пытаясь что-то отыскать… С облегчением выдыхает: «Нашла!». Вешает на шею картонную табличку с хорошо отпечатанной цифрой четыре.

Бабулька — божий одуванчик — остановилась, спрашивает участливо: — Дочка, пади, спортсменка, а?

Девушка растерянно, тихонько: — Нет, с чего вы взяли?

— Не слышу я, дочка, старая стала, — Бабулька подходит поближе, щупает табличку: — Медалька, что ли? Четвертое место заняла? Каким спортом занимаешься?

— Да нет же, бабушка, жду автобус, мне нужен четвертый маршрут. Вы мне не поможете?

— Господь поможет, милая. Не слышу я, старая совсем стала… Бабулька, что-то бормоча под нос, шаркая, уходит.

Девушка в задумчивости. На Бога надейся, а сам не плошай! Идет по остановке, натыкается на молодую Девчонку.

Девчонка, вынимая наушник из уха, бросает с раздражением: — Че, не видишь? Куда прешь-то?

Девушка спокойно: — Да, не вижу. Извините, а вы не могли бы мне помочь остановить маршрутку?

— Че тут сложного? — и явно с издевкой: — Подними руку, — сама поднимает руку, останавливается микроавтобус. — Вот так.

Девчонка садится и уезжает.

Девушка с грустью: — И правда, проще некуда.

Мужской голос прозвучал как-то неожиданно громко (Девушка вздрогнула, напряглась): — Вам помочь перейти дорогу? — И, не дожидаясь ответа, решив, что молчание — знак согласия, мужчина взял Девушку под руку.

Девушка опомнилась: — Нет-нет, мне не нужно переходить. Мне нужен четвертый автобус, — последняя фраза прозвучала с надеждой.

Мужчина растерялся: — Вы стоите на пешеходном переходе, и я думал, что… — он немного замялся. — А вот, кстати, и ваш автобус, — махнув рукой, мужчина остановил маршрутку и помог Девушке забраться в салон.

Она даже не успела сказать спасибо — сзади напирали пассажиры: мужчина и женщина. Из их милой перебранки она поняла, что это муж и жена.

Голос Кондуктора — веселый, добрый привет из далекого, подзабытого, самого заботливого и дружелюбного (особенно в плане сервиса!) Советского Союза: — За проезд передаем! Что застряли там, в заднем проходе? Мужчина, что вы щупаете в штанах? Достаем, не стесняемся!

Мужчина наконец-то выудил из кармана деньги и передал: — За двоих.

Девушка достает проездной и держит в руках.

«Специально их, что ли, подбирают таких — или они на работе такими становятся?» — подумала Девушка, когда Кондуктор с вызовом обратилась к ней: — Девушка, я долго на вас смотреть буду? Что там у тебя? Зенки накрасят и делают вид, что никого и ничего не видят.

Мужчина заметил, что что-то не так — помог, придержал Девушку за руку, и она смогла поднять вторую руку и предъявить Кондуктору проездной. Девушка поблагодарила его, мужчина улыбнулся (она поняла это по голосу): — Да не за что. Казалось бы, что тут такого.

А видимо, что-то такое было. То ли настроение Кондуктора каким-то образом передалось, то ли что-то еще, но жена сквозь зубы прошипела Мужчине: — Ну, конечно. Небось Бабульке-то не стал бы помогать, донжуан хренов, ни одной юбки мимо себя не пропускаешь.

Это было сказано так, чтобы Девушка смогла услышать, а может быть, ей с устатку показалось, но она не смогла сдержаться и с явным сарказмом выпалила: — Женщина, вы его ругаете или рекламируете?

Прокатился едва слышный смешок. И неизвестно, чем бы закончился разговор, но как всегда на самом интересном месте автобус остановился, и Девушка вышла.

«Неужели добралась? Еще чуть-чуть, еще маленько», — с улыбкой подумала Девушка и двинулась прямо. Она точно знала, что на остановке есть хлебный киоск. И он действительно был, а на окошке висела табличка: «Перерыв 15 минут». Про нее-то Девушка и не знала.

Она подошла, постучала в окно. Сначала никто не открыл. Девушка постучала громче, замочек щелкнул, окошко открылось, и Продавец с раздражением выпалил: — Чего стучишь? Не видишь, написано: перерыв!

Девушка смутилась: — Да, я действительно… — стук окошка прервал на полуслове.

Снова зазвонил телефон. Девушка хотела поскорее взять трубку, но в спешке уронила телефон на землю. Присела, стала шарить руками по асфальту…

Из киоска вышел Продавец — мужчина по голосу не молодой и не старый, наверное, среднего возраста, впрочем, это сейчас не имело никакого значения.

— Ты что, совсем слепая? — спросил Продавец.

Девушка устало выдохнула: — Да.

— Подожди… — Продавец подал ей руку, поднял телефон и отдал.

— Посмотрите, пожалуйста, может, что-то еще выпало?

— Нет, ничего больше нет. — Тон был виноватым. — Вы извините, я не заметил и…

— Ничего страшного, вы не первый.

— Может, вас проводить? Скажите, куда…

— Не надо, я сама, мне только иногда нужно немного помочь.

Она повесила сумку на плечо и тихонько пошла, тростью ощупывая дорогу.

А Продавец, проводив ее задумчивым взглядом, пошел обратно в киоск.

Что было дальше?

Все то же самое. Время неумолимо шло вперед, мир становился все прекрасней в своем многообразии, люди сталкивались с людьми, возникали обстоятельства, большую часть из которых люди все так же не замечали.

Не потому, что безразличны, а потому, что у каждого — своя жизнь и своя история.

Лидия Косырева. Сказка-быль (стихотворение)

В некотором царстве,

В Уральском государстве,

В суровом шумном граде

В Челябе — Бога ради!

Жила была старушка,

Собою не дурнушка.

Работала, плясала,

Хлопот, забот не знала.

По вечерам сидела,

Кино про жизнь глядела

И спицами шуршала —

Невесть чего вязала.

По воле вдруг могучей

Произошел с ней случай.

Ей подарили вдруг

Чудо-юдо ноутбук.

Старушка сразу к сыну:

«Ты объясни-ка, милый,

Чтоб мне скорей понять —

Чего здесь нажимать?».

Сын на работу сбег,

Ничем помочь не смог.

Тогда старуха к внучке —

Она-то с этой штучкой

Управится за так —

И объяснит, что как.

А та рукой махнула

И в школу упорхнула.

Задумалась старушка:

«Что делать мне с игрушкой?».

Вдруг мысль из ниоткуда —

Как просветленья чудо,

Иль кто-нибудь с небес 

Сказал ей и исчез.

«Ты поезжай, сестрица,

Скорее во Столицу,

Там храм стоит, при нем

У пруда чудесный дом —

Не барские хоромы,

Но в селеньи скромном

Живут святые люди.

Покуда время будет —

Ты поспеши туда,

Они-то без труда

Ключ к знаньям вручат,

Всему тебя обучат».

Закончив все дела,

Бабуля собрала

Вещички, и привет!

Была — и вот уж нет.

Не стала мелочиться,

Поехала в Столицу.

Нашла тот храм, избушку.

Там встретили старушку.

Пожить осталась бабка —

Уж больно жизнь там сладка.

Наукам обучают, —

Как могут, развлекают.

Старушка расцвела,

Подружек завела.

Пока жила, училась —

Прям вся преобразилась.

Душою отдохнула.

Лет -дцать с плечей смахнула,

Отправилась домой

Умелой, молодой.

Уже в краю родном

Всегда о доме том

С любовью вспоминала —

Она-то точно знала:

Там ладно жить умеют,

Там глупые умнеют,

Глухие чутко слышат,

Больные снова пышут

Здоровьем и румянцем,

Живут и веселятся.

Старушка поняла,

Что знанье обрела

О самом главном чуде:

Что если бы все люди

Смогли б умом понять:

В жизнь сказку воплощать

Не так уж, в общем, сложно,

И научиться — можно!

Татьяна Кирьянова

Екатеринбург

Поэт. Родилась в Кустанайской области. Детство прошло на Кубани в детском доме. Инвалид по зрению I группы. Слух начала терять с детства. Окончила школу для слепых, затем медицинский колледж в Кисловодске. Лонг-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Публиковалась в журнале «Ваш собеседник», сборниках «Россия глазами слепоглухих» (2017) и «Слово на ладони» (2022). Живёт в Екатеринбурге.

Творчество

Подарите мне мир (стихотворения)

Татьяна Кирьянова. Подарите мне мир (стихотворения)

Подарите мне мир, полный звуков и красок.

Подарите мне жизнь, ведь она так прекрасна!

Голубой небосвод, что смыкается с морем,

И цветов хоровод, что растут вдоль забора.

Ярко-алый закат я увидеть бы рада,

Но в глазах только мрак,

Я не вижу заката.

Нежный звон ручейка мне услышать бы надо,

Но в ушах тишина, глухота виновата.

Как же хочется мне снова видеть и слышать,

Затеряться в траве под березой пушистой

И уснуть в той траве, и увидеть все краски,

И приснится пусть мне мир чудесный, как в сказке.

Но чудес не бывает, и я это знаю.

Все, что вижу во сне, наяву пропадает.

Но не буду терять я надежду свою

И когда-нибудь в сказку тебя приведу.

Урал

Плывут седые тучи

По небу чередой.

Урал, Урал могучий,

Гордимся мы тобой.

Здесь новостроек много,

Заводов нам не счесть.

Руда и самородки —

Все на Урале есть!

Народ уральский крепок,

Умом не обделен.

И до скончания века

Таким и будет он.

Счастливое мгновение

Луч солнца с росинкой играет.

Он нежит ее и ласкает.

Она ж от любви и восторга

Живым бриллиантом сверкает.

Что с солнцем дружить опасно,

Росинка просто не знает.

Доверив лучу свое сердце,

Наутро она высыхает.

Алена Капустьян

Москва

Поэтесса, эссеистка. Родилась в 1998 году в Орехово-Зуево (Московская область). В детстве потеряла слух и зрение. Жила и училась в Сергиево-Посадском доме-интернате слепоглухих для детей и молодых инвалидов. Студентка колледжа Российского государственного социального университета. Актриса Центра творческих проектов «Инклюзион». Снялась в фильме «СГ: Слепоглухой/Супергерой» (2020). Приняла участие в проекте «Задай вопрос слепоглухому» (2021). Лауреат III степени литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Стихотворения и эссеистика публиковались в сборниках «Я живу: дневник слепоглухого» (2015), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022), антологии «Я-тишина» (2021) и на портале «полутона». Живёт в Москве.

Творчество

«До сих пор помню мир, полный звуков и красок…» (эссе)

«Кончики моих пальцев — мои “глаза”…» (эссе-миниатюры)

«Устремив взгляд на небо…» (стихотворения)

«Боялась глубоких ям…» (рассказы-миниатюры)

«Самое вдохновляющее для меня место — море…» (эссе)

Алёна Капустьян. «Самое вдохновляющее для меня место — море…» (эссе)

*

Самое вдохновляющее для меня место — море. У каждого моря свой характер. Но мне на любом море хорошо — приехав к нему, сажусь и расслабляюсь, как во время медитации. Ни о чём мирском не хочется думать, только о природе и сказках. Сказки для меня всегда казались живыми и реальными. Общаюсь с каждым морем на равных, как с близким другом, доверяю ему секреты.

Ощущения, испытываемые мной на каждом из нескольких морей, знакомых мне вживую, — разнообразны.

Чёрное море — спокойное, нежное, с малым количеством соли и запахом камушков. Во время шторма не всем разрешает плавать — принимает только тех, кто имеет общие ритмы с ним и ценит его. Чёрное море — первое море в моей жизни. Глядя на него, думала, что есть на его границе: то ли горы из хрусталя, то ли источник, питающий его водой и управляющий волнами. Много лет спустя по географической карте узнала, что это внутреннее море.

Средиземное море — характерное, неприступное, переменчивое, с большим количеством соли и таким же соленым запахом. Его настроение меняется в зависимости от погоды: при солнце волны тихо прикасаются; при дожде твёрдо ударяют, как хлыстом. Раскрывает свои загадки тем, у кого сильный дух. Оно предпочитает, чтобы мы преодолевали преграды, устраиваемые им, и измеряет уровень силы нашего духа. По ночам оно громко шумит, волны широко движутся: омывают весь пляж, дотягиваясь до моих ног (я сидела далеко от прибоя).

Эгейское море — мягкое, ласковое, понимающее, с запахом водорослей. Обнимает, слушает, когда говорю ему о своих мечтах, улыбается. На берегу пальцем выводила слова моего главного желания, а оно, смеясь, смывало буквы волной и оставляло «чистый лист». Снова пишу и с интересом смотрю, как волна ровняет песок.

Критское море — задорное, самолюбивое, вредное. Постоянно гоняет волну за волной, отбрасывает на берег всё, что попадает под его власть (однажды вынесло на берег большую рыбу — то ли морского сома, то ли ската). На макушках волн — пена, «барашки». Весело плескаться и качаться на волнах, пытаясь прикрыть глаза, чтобы шипящая вода не попала в них. Запах критского — йодистый, но иногда оно наполняет воздух горными ароматами.

Адриатическое море — холодное, агрессивное. Не допускает к себе близко… протянет руку молчаливым и вольным — они могут сохранить в глубине души его тайну. Если нарушат обещание — найдёт повод поглотить его. Меня к себе звало, но у меня не было возможности подойти к нему вплотную. Стояла на скале и смотрела на него, понимая без слов. Когда море бушует, волны разбиваются о скалу, поднимая сильный запах, смешанный с солью и йодом, водорослями и мокрыми камнями. Именно его и чувствовала.

Карибское море — активное, живое, игривое. Меня к нему сразу потянуло, когда впервые увидела его. Оно играло со мной, как настоящий друг, в «ощущения». Мне нужно было при приближении высокой волны запрыгнуть вверх, чтобы оказаться на поверхности волны. Не всегда успевала допрыгать — оно накрывало меня с головой и валило с ног, кружа в водовороте. Даже бандану потеряла, но оно вернуло её, забросив на берег. Я пыталась встать на ноги, но оно толкало, не давало встать. Потребовалась вся моя ловкость, чтобы выплыть на поверхность и вдохнуть воздух. Не помню, чтобы так веселилась с другим морем… А ещё помню запах кораллов и сочных водорослей. Запах этот так силен, что ещё долго ощущаешь его, уйдя от самого моря…

«Боялась глубоких ям…» (рассказы-миниатюры)

*

Боялась глубоких ям. Часто натыкалась на них — открытые, без защитных решёток — и заглядывала туда, в непроглядную тьму…

Это — страшно…

Однажды резвилась с троюродным братом на полянке ярко-зелёной травы — неподалёку от окон нашей с мамой квартиры. Вокруг было тихо и безлюдно. Только вблизи тихонько шумел лес: деревья покачивались от порывов ветра, касаясь кронами друг друга.

Я предложила поиграть: кто первым добежит до трубы, едва виднеющейся из-за угла нашего дома, тот победит. Саша охотно принял вызов и, не дожидаясь моей команды «старт», побежал. Я бросилась за ним. 

Подбегая к железным трубам (по ним, наверное, текла вода в дом), зачем-то оглянулась назад: за нами мчалась, сверкая чёрными глазами, разъяренная большая собака. Я криком предупредила Сашу и запрыгнула на большой камень, чтобы перемахнуть через трубы. Перелезая и прыгая с трубы на трубу, с камня на камень, мы наконец оказались на земле с другой стороны — и побежали сломя голову. 

И тут я в ужасе увидела приближающуюся чёрную яму, которую нередко видела… Не было времени для изучения ситуации или обхода ямы. Поборов страх, перепрыгнула через нее, и с облегчением продолжила бежать. 

Мы добрались до детской площадки, забрались по горке наверх, надеясь, что собака нас не достанет. 

А собака как сквозь землю провалилась — её не было видно…

*

Замерев на месте посреди сеней, сосредоточенно рассматривала советские высокие резиновые сапоги цвета воронова крыла. Они казались зловещими и загадочными: в них скрывалось нечто магическое… «Если их надеть ночью, то они понесут меня в лес и покажут фантастическое» — размышляла я. Заглянула в сапоги: в каждом чёрная глубина, внушающая страх и нежелание сунуть ногу в неё…

Вошёл двоюродный брат, точнее дядя: бабушка в юности удочерила его мать, свою младшую сестру, после смерти их общей мамы, и мы привыкли так называть её детей. С улыбкой показал мне красных червей, ползающих по дну маленького ящичка: я сразу поняла намек — он звал меня на рыбалку. 

Бабушка засуетилась: намазала кремом от комаров мои руки, лоб, щеки, шею, волосы, ноги, дала пакет пирожков с яйцом и луком, чищенными грецкими орехами, привезенными из Узбекистана, белым хлебом для рыбок и бутылкой воды. 

Мы неспеша шли, шутливо толкая плечами друг друга, пытаясь повалить в гущу высоких пышных трав.

Придя на наше маленькое озеро, уселись, закинули удочку и наблюдали за поплавком. 

Мне надоело смирно сидеть, я встала, вертела головой во все стороны в поисках чего-то интересного и привлекательного. Моя привычка постоянно оглядываться — чтобы найти, что можно поизучать, сассоциировать. Ничего не найдя, стала прыгать по траве, кружиться, не обращая внимание на отчаянные знаки Саши утихнуть на время, чтобы не распугать рыбу. Развеселившись, не смогла остановиться, съехала ногами с крутого берега в воду. 

Саша, бросив удочку, схватил меня за руку и вытащил. А удочка уползла и свалилась в озеро. 

Стали думать, как её достать, чтобы избежать наказания от дедушки. 

За нашими спинами был лес: сосны, берёзы, дуб, ольха, тополь. Я пошла туда, надеясь на подсказку леса. Найдя, принесла на берег длинную ветку. Саша попробовал ею повозить по воде, потолкать спокойно плавающую удочку ближе к берегу. Получилось, но ему всё равно пришлось зайти в ледяную воду по колено, чтобы её вытащить.

К вечеру вернулись на дачу с ведром, где было несколько карасиков. 

На мангале с треском разгорался огонь: значит, дедушка собирался пожарить шашлыки…

Алёна Капустьян. «Устремив взгляд на небо…» (стихотворения)

*   *   *

Устремив взгляд на небо, 

Через оконное стекло

Вглядываюсь:

Чистое синее небо,

Как поле васильков…

Солнце уплывает за горизонт,

Лучи задерживаются осветить землю. 

Облака замирают, посылая 

Прощальный привет

Уходящему солнцу…

Деревья тихо колышут ветвями 

И шепчутся с ветром

О красоте заката…

Ночь. Выглядываю в окно: 

Вижу не чёрное покрывало ночи,

А синий простор неба,

Озаренный оранжевым светом заката…

По запахам представляю: 

Трава блестит от ночной росы,

Природа спит спокойным сном,

Луна серебрит дорогу в лесу…

В третий раз поднимаю голову:

Снова синее небо…

Ночь? Вечер?

В моих глазах всегда свет —

Я не вижу ночь…

*   *   *

Тихо дремлют деревья,

Трава тихо колышется на ветру.

Вокруг тишина,

Только журчит ручей…

Ночь. Лунный свет

Блестками ложится на траву:

Лес окутан серебром.

Ночь. Спокойно сидеть у ручья —

Природа спит…

Сидеть в лотосе в полной тишине —

Настоящее созерцание.

*   *   * 

Под кончиками моих пальцев 

Весело бегут точки брайля по строке, 

Как ручей по лесной проталине. 

Исполняют точки танец, 

Меняются местами, прыгают, 

Замирают, ожидая команды. 

Брайлевский дисплей —  

Мой верный живой друг, 

Путешествующий со мной везде. 

Рассказывает о происходящем в мире, 

Передаёт весточки от друзей,  

Хранит заметки, стихи и книги,  

В минуту одиночества беседует со мной, 

Не позволяя замкнуться в себе.

Не забуду его заботу и терпение, 

Он, слыша жизнь мира, —

Сразу передаёт мне.

Чиста его совесть —  

Не хочет держать меня в неизвестности. 

Берегу его, как зеницу ока,  

Прячу от капель воды,  

Чищу платочком от грязи, 

Нежно касаюсь его

Чистыми кончиками пальцев.  

Не представляю себя без друга — 

Он всему помогает,

Понимает меня,  

Слушает моё любое слово.

Отберут его —

Найдёт дорогу ко мне.

«Кончики моих пальцев — мои “глаза”…» (эссе-миниатюры)

*

Кончики моих пальцев — мои «глаза». Они ощущают детали любой вещи…

Обычные глаза, заметив какую-то точку на некотором расстоянии, затем различают детали предмета. Замечают мелькающую где-то в небе «птичку» — самолёт. Разглядывают звезды или Марс в ночном небе… Говорю про зоркие глаза.

Кончики пальцев чувствуют мелкую бисеринку, тонкие детали статуэтки, низкие по выпуклости точки Брайля. Могут заметить дырочку на рукаве кофты, мельком «увидеть» конфету, тихо положенную на стол.

Пальцы творят всё, что нужно их обладателю: вышивают на ткани цветочки из бисеринок, вяжут узоры на спицах или крючком, лепят из глины композиции, читают книгу, сообщения на дисплее… Чувствуют пыль, плетут косы разных видов, «смотрят» рельефные картины… И много чего еще.

Бывает, мне показывают недавно купленный торт, а я его уже «видела». Вообще-то я не вижу, но из-за «моих глаз» в речи употребляю глаголы «вижу», «смотрю», «замечаю». Или — просто люблю «метафорить»…

А глаза? Они только видят. Видя, получают много односторонней информации…

Мне кажется, «мои глаза» получают больше разнообразной информации. Раньше, когда я еще видела настоящими глазами, не так много узнавала об окружающем мире, как сейчас.

И это — ответ на часто задаваемый вопрос, как я справляюсь с бытом, когда остаюсь одна. Всё благодаря «моим глазам».

*

Есть такая особенность — люди по-разному берут меня за руку. Берут для того, чтобы поздороваться, подактилировать, отвести куда-то. Также по-разному касаются руки — чтобы взять руку, сперва к ней надо прикоснуться. 

Самое частое — когда человек тихонько касается руки, боясь меня вспугнуть, и очень бережно берёт руку…

И это хорошо, потому что приятнее аккуратное «обращение» к тебе. 

Друзья или близкие, хорошо знающие меня, уверенно прикасаются к моему плечу, активно тормошат, свободно берут, кладя мою руку на свою. Они не замечают эту особенность — им кажется, будто я вижу и слышу, и мы между собой общаемся. 

Ходьба «рука под руку» — тоже привычка. Чувствую движения руки и тела сопровождающего, знаки предупреждения обычно не нужны.

С детьми особая ситуация. У ребёнка другое представление о мире, и ему не важно, как прикасаться к человеку. 

Например, мой брат активно хватает мою руку, быстрым резким движением бросает её на предмет, показывая его. Активно взяв за плечи, толкает к маме, зовущей меня. А когда идём по улице, он ведёт меня так расслабленно, будто полностью уверен, что я вижу. Забежав вперёд, тащит меня за собой, а я боюсь случайно провалиться в яму или споткнуться о что-то. Ребёнок ведь недостаточно внимательный, так что такие моменты возможны. А Данька неугомонный, и у него свои правила сопровождения. 

Самое забавное — он забывает, как меня остановить, при торможении тянет мою руку вниз так, что я принимаю его знак за знак наклониться к предмету, лежащему на земле. 

В принципе, он самый активный из тех, с кем я контактирую с помощью прикосновения.

Другие дети сначала стесняются, бережно берут за руку, ведут туда, куда прошу. Но, глядя на Даню, становятся активнее в «обращении» со мной. 

Учитываю каждое прикосновение, и если кто-то по какой-то причине не решается прикоснуться, то сама беру за руку.

*

Мы все разные по внешности и характеру, имеем свои взгляды на жизнь, таланты, умения. У нас есть свои плюсы и минусы — приходится принимать каждого таким, какой он есть. 

Зрячеслышащие относятся к своим «землякам» одинаково: общаются, не жалеют друг друга просто так, спорят на разные темы, сваливают ответственность друг на друга и т. д. Рассказывают о знакомых и друзьях — об их деятельности, увлечениях, любви к чему-то. 

Ты познакомился со зрячеслышащим человеком, погулял с ним по парку, пообщался, потом приходишь домой и рассказываешь близким: «У меня выдался хороший вечер: познакомился с творческой личностью. Он художник, литератор, поэт, с ним можно общаться на разные интересные темы».

А если твой знакомый слепоглухой? Ты бы озвучил его особенность? 

Не просто «он художник, литератор, поэт», а «он слепоглухой художник, литератор, поэт». Зачем озвучивать особенность?

Я рассказываю, что сегодня общалась с другом. А меня спрашивают: «Какой друг?» Теряюсь, не зная, как ответить, ведь они не знают моего друга. «Незрячий? Слепоглухой? Глухой? Или какой?» Также не понимаю, при чём тут особенность.

Я бы не сказала: «Я сегодня гуляла с незрячим другом». Если друг массажист-остеопат, то я бы озвучила его деятельность, чтобы привлечь клиентов к нему. Услышав от меня, может, сходят на массаж или остеопатию. А особенность не важна. 

Или так: «Я сегодня гуляла со зрячеслышащим другом». Это важно? Нет. 

Мы все равны. Каждый имеет свою особенность. Под особенностью имею в виду не только нарушение чего-либо, но и любую способность, редкую черту характера и прочее.

*

Никогда не надо жалеть нас, слепоглухих…

Мы с вами равны.

Мы можем справляться с жизненными трудностями, и вы, несомненно, тоже.

Сколько раз слышу от людей фразу: «Печально, что ты не видишь и не слышишь…» Для меня она звучит, как будто меня жалеют. Или что они имеют в виду? — не знаю. Эта фраза не вызывает ни обиды, ни боли — только удивляет.

Слепоглухота мне дала очень многое…

Благодаря ей я по-другому смотрю на жизнь — глубже. Она раскрыла мои способности, незамечаемые мной раньше. Открыла двери разных миров, приглашая заглянуть в каждый из них, разгадать его загадку, почувствовать.

Чем дальше заглядываю — тем больше знаний получаю. Ещё слепоглухота развила лучшие качества моего характера. Без неё я была бы тихой и слабой.

В полтора года я лишилась слуха по непонятным причинам: либо из-за прививки АКДС, либо после перенесенного гриппа с осложнениями. Несмотря на отсутствие слуха, я жила радостно, как будто не знала, что такое «беда». В семь лет после операции на глазу потеряла зрение. Эту потерю я восприняла спокойно. Точнее, было одно разочарование: лежа с прикрытым бинтовым «квадратиком» глазом, думала, что когда врачи разрешает его снять, я снова увижу.

Вместо мира красок и звуков — увидела туман.

Но я закопала разочарование глубоко в свой внутренний мир, потому что хотела жить как все.

Жила, пыталась найти способ коммуникаций с людьми, радовалась…

В подростковом возрасте остро осознала, что я не вижу и что мне никогда не вернут зрение. Погрузилась в депрессию… Я её скрывала, стыдясь чего-то.

Через семь лет я изменила взгляд на свою слепоглухоту: не зря я потеряла зрение и слух! Поняла после того, как пересмотрела свою жизнь. Слепоглухота — ключ к неприступным мирам, инструмент, помогающий осознать не только себя, но и понять смысл жизни.

Сейчас мне хорошо быть слепоглухой. Живу, опираясь на чувства: осязание, обоняние, интуицию — «шестое чувство», остаточный слух. Также мне помогает уверенность в том, что в жизни невозможного нет. А проблемы? Пустяки.

В последнее время я перестала различать лёгкое с тяжёлым. Ошибки? Это же подсказки жизни. Одиночество? Оно мне привычно — и даёт возможность заниматься саморазвитием. Хотя я уединяюсь не всегда — не забываю про активности.

Плохое может прийти к любому человеку. Жалеть не надо… Можно жалеть только того, кто не может жить сам, физически страдает или ощущает себя одиноким в мире. А человек сам хочет полноценной жизни… И то — лучше помочь, а не жалеть!

*

На первый взгляд, рука человека — простой орган тела, ничего особенного. Рука как рука, кисть, ладонь, пальцы… Разве что кожа бывает разной: нежная, шершавая, грубоватая…

На самом деле в руке кроется много информации, накопленной человеком за жизнь. То есть, рука может отразить черты характера, то, чем человек постоянно занимается.

Познакомившись с парнем, я, держа его руку в своей, определила основную черту его характера — он может за себя постоять; больше всего в жизни интересуется чем-то творческим. Я, конечно, не знала, чем именно он увлекается, но его рука мне подсказывает, что он — сильная творческая личность. Оказалось, он скульптор и живописец. Он мне показал свою работу — человека с накачанными мускулами. Изучая скульптуру, я чувствовала её силу и мощь.

Я искренне удивилась точности и ровности — прямо живая копия! Так и узнала о его хобби.

Рука может подсказать настроение… Чаще всего я чувствую грусть человека, спрашиваю об этом не из любопытства, а из желания поддержать. Или могу не спрашивать, просто молча поддерживать. Бывает, человек в плохом настроении из-за пасмурной погоды или досады на кого-то — и я, махнув на эту грусть, заряжаю его позитивом.

Когда чувствуется хорошее настроение, оно меня радует, и я сама забываю о грусти.

Рука у всех разная… По ней можно определить друга или коллегу, если помнишь, как она «выглядит».

Пожалуй, углубляться не стану, рассказала об основном. Рука — не просто рука, а индивидуальный «знак» каждого человека.

Алёна Капустьян. «До сих пор помню мир, полный звуков и красок…» (эссе)

*

До сих пор помню, как выглядит мир, полный звуков и красок. Любила наблюдать за происходящим на улице или дома, за эмоциями на лицах людей и их изменениями. Как-то на детской площадке спорили два мальчика: у одного на лице была видна попытка доказать свою, правильную точку зрения; у другого — обида и легкая злость. Через какое-то время на лице первого появляется разочарование — он не может доказать; у второго — желание подраться. Затем на обоих лицах отражается раздражение. По меняющимся эмоциям я понимала, что произойдет позже и чем это кончится. Кончилось, конечно, тем, что они все-таки разошлись.

В доме культуры на новогодней елке я изучала Снегурочку. У нее нежное лицо, кожа бежевая или — при свете — желтоватая из-за пудры; большие голубые глаза, их выражение сосредоточенно, будто она боится увидеть грустного ребенка; курносый нос, тонкие черные брови, средний лоб, розовые тонкие губы (не улыбается); ее взгляд спокойный и внимательный, выдающий желание «давайте, повеселее и поживее, чтобы детям было интересно»; длинная русая коса (настоящая или искусственная, не знаю); на голове шапочка с короной, усыпанной сверкающими драгоценными камнями; по фигуре стройная, средняя ростом, одетая в синюю шубу с белым пушистым мехом, вышитым вокруг шеи и вдоль тела до колен; синие сапоги; нежные руки, держащие красный мешок с подарками.

Теперь не вижу ни эмоций, ни выражения глаз. Знаю, что те, с кем я общаюсь, пытаются описать природу, человека, происходящее где-то и так далее. Разъясняют для того, чтобы я четко представила картину, которую они сами видят.

А об эмоциях, выражениях глаз и взглядах почему нет слов?

Мне это важно, но я понимаю, что далеко не все могут рассказать о них.

Зачем мне знать о них? Два ответа: с одной стороны, мне важно представить человека во всех деталях, потому что после простого описания его лицо рисуется в голове «чистым», без всяких эмоций и выражения глаз (мне приходится самой их придумывать); с другой — они нужны для керамики.

Елена Какорина

Москва

Прозаик, эссеист. Родилась в 1958 году в Москве. Зрение и слух теряла постепенно. Закончила обычную школу, поступила в пищевой техникум, на вечернее заочное отделение. Работала на Останкинском мясоперерабатывающем комбинате, сначала кулинаром, потом бухгалтером. В 1988 году получила II группу по зрению, а в 2002 году — I группу и 4 степень тугоухости. С 2019 года — член Ассоциации «Со-гласие». Ведёт активный образ жизни. Занимается домашним хозяйством, осваивает компьютер. Воспитала двоих сыновей. Трое внуков. Участвует в различных мероприятиях, проекте «Здоровый образ жизни», посещает выставки и музеи, участвует в конкурсах. Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2021). Двукратный лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2021, 2022). Публиковалась в сборниках «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт в Москве.

Творчество

Белый танец (рассказ)

Спасибо, Геленджик! (эссе)

Рыбалка (эссе)

 Елена Какорина. Рыбалка (эссе)

Как это было давно, но ту удивительную рыбалку буду помнить всегда. Мы вместе с моим восьмилетним сыном Илюшей тогда отдыхали в доме отдыха «Лисицкий бор», расположенном в 30 километрах от Твери. О, как же здесь было красиво! Вокруг жилых домиков, где жили мы и другие отдыхающие, был уникальный сосновый бор, а рядом протекала река Волга. Чистейший воздух способствовал укреплению здоровья. Кроме удобных дорожек, детских и спортивных площадок, на территории находился необычный памятник, посвящённый Великой Отечественной войне. Рубеж обороны. Здесь, на высоком берегу реки Волги, стояли насмерть наши солдаты. Стараниями сотрудников и рабочих дома отдыха, был восстановлен небольшой участок обороны. Вырыли траншею, окопы, построили блиндаж и установили артиллерийское орудие. Мы с Илюшей с интересом изучали блиндаж, трогали толстые брёвна, ходили по траншее, заглядывали в прицел орудия на хорошо просматриваемый противоположный берег. Там был враг. Из рассказов старого жителя села Лисицы много узнали о жестоких кровопролитных боях, проходивших здесь, и ощущали глубокую благодарность воинам, за их подвиг, за победу.

Спускаемся по грунтовой дорожке к реке. Нам весело, пахнет соснами и солнцем. Вот перед нами матушка Волга.

Очарованные смотрим на Волгу, на её плавно текущие воды, на великолепные сосны, на крутой песчаный берег, кое-где виднеются могучие корни сосен. Неподалёку сынишка увидел небольшой залив. Между его берегами раскинулся изумительный длинный деревянный мост, стоящий на высоких сваях. Подойдя поближе, заметили, что в заливчике то тут, то там плескалась рыба. Увидев это, Илюша попросил меня: «Мама, а можно завтра мы пойдём на рыбалку?» Подумав, я согласилась. У моего сына была настоящая страсть к рыбной ловле. Дома, у нас, ему редко удавалось половить, и то из небольших водоёмов. А тут такая возможность.

Ранним утром мы были на мосту. Сынишка сосредоточенно приготовлял удочку, леску, поплавок, крючок. Всё в порядке. Нацепил червячка и забросил в воду. Устроившись поудобнее, стал ждать. Я тихо стояла неподалёку. Глядела, как восходит солнце. Вот его лучи скользнули по макушкам сосен, как загорелись изумрудным светом их хвоинки. Туман над заливчиком уже рассеялся. Дул тёплый лёгкий ветер. И вдруг я заметила, что леска сильно натянулась и удочка изогнулась. Илюша с трудом удерживал её. Глянула вниз я и обомлела: в воде, изгибаясь, делая резкие движения, трепыхалась большая рыба. Перепугавшись, как бы сын не свалился в воду, подбежала к нему, чтобы помочь. Но сынишка, изловчившись, вытащил её из воды, и она плюхнулась на деревянный пол моста. Быстро подбежал к ней и схватил, ещё трепещущую, двумя руками, восторженно закричал: «Поймал!» Нашей радости не было конца. Привлечённые шумом и радостными восклицаниями, к нам подошли первые прохожие. Они с удивлением смотрели на большую рыбу, сантиметров в тридцать, поздравляли Илюшу с уловом. Спрашивали: «Что за рыба?» «Плотва!» — отвечал сын. Скоро стало многолюдно и шумно, пришлось сворачивать удочки. Идя за сыном, важно шагающим по мосту, держащим в одной руке удочку, а в другой великолепную рыбу, видела, как проходившие люди оборачивались и с удивлением смотрели на Илюшу и его трофей. Я была счастлива, рыбацкая охота удачно завершилась, и была уверена, что эту настоящую рыбалку на Волге мы с сыном не забудем никогда.

Елена Какорина. Спасибо, Геленджик! (эссе)

На берегу Чёрного моря стоит красивый город-курорт Геленджик. В нём много санаториев. Среди них и «Солнечный берег», куда по путёвке приезжают инвалиды по зрению — не только поправить своё здоровье, но и отдохнуть. И мне в своё время дали путёвку, и мы с мужем туда приехали — а увидев, влюбились в этот замечательный город-курорт. Мне повезло, что тогда у меня сохранялся небольшой остаток зрения, и я могла по достоинству оценить красоту Геленджика — живописную природу, удивительные горы, необычную, в форме подковы, Голубую бухту, красивую набережную и прекрасные закаты солнца.

Был апрель. Всё цвело. Это было настоящее буйство цветения деревьев, кустарников и цветов. Очень красивое зрелище открывалось передо мной, когда мы с мужем оказались на морской прогулке — берег утопал в белых цветах, а, учитывая форму бухты, они напоминали фату невесты. Не удивительно, что название «Геленджик» переводится как «Белая невеста».

Не теряет город своей чарующей красоты и в вечернее время. Когда на Толстом мысу зажигается большой красный маяк, а вдоль набережной — шарообразные фонари, впечатление — словно бухта обрамлена в жемчужное ожерелье. На горе, где находится «Сафари парк», последовательно загораются разноцветные огоньки на канатной дороге, а высоко на горе виден светящийся крест. Иллюминации украшают здания санаториев, магазинчиков и кафе. Ночной воздух наполнен волшебными ароматами цветов.

Какая бы ни была погода, мы с мужем прогуливались по красивой набережной, заходили в город. Знакомились с достопримечательностями, рассматривали удивительные и незнакомые нам растения. Однажды подошли к дереву.

— Потрогай ствол, какой он необычный, — сказал муж.

Я потрогала. Ствол наощупь прохладный и очень гладкий. Что за дерево? Мы не знали. У местного жителя спросили название.

— Бесстыдница.

— Почему? — удивились мы.

— Как дерево точно называется, я не знаю, но когда оно вырастает, то сбрасывает кору, как бы оголяется, — ответил прохожий.

Нас рассмешило такое «прозвище». Восхитило меня и ещё одно дерево. Сначала муж заметил огромные цветы на совершенно голых ветках. Мы подошли к необычному высокому дереву. Я осторожно дотронулась до плотных лепестков жёлтого цветка, напоминавшего тюльпан. Позже узнали, что это было тюльпанное дерево и, как только цветы опадут, вырастают листья.

Ах, как хороша аллея пицундских сосен! Как легко дышится там! Да ещё запах моря! Море — я всегда восхищалась им. Каждый раз оно разное и по цвету: то бирюзовое, то голубое, а если солнце над бухтой, то — золотистое. Во время шторма — зеленовато-серое. Когда на море тихо, я слушаю, как подкатываются волны к берегу и уходят обратно в море, как шуршат, перекатываясь, камни; мне всегда казалось, что море дышит. Вдох и выдох. Вдох и выдох. А во время шторма я чувствую яростную мощь волн, которые обрушиваются на берег, а напряжение ощущается не только в воздухе, но и под ногами.

На набережной встречалось много интересных скульптур. Их можно хорошо рассмотреть не только глазами, но и тактильно.

Вот — «Старый маячник». Изучаю скульптуру. Это фигура пожилого мужчины, он стоит, взгляд устремлен в море. Выражение лица озабоченное. В одной руке подзорная труба, в другой фонарь. Рядом небольшая собачка, похожая на дворняжку.

Пройдя вперёд, к центру города, встречаю «Учёного кота». Он сидит и читает толстую книгу. «Рассматриваю» его тактильно. У него большущие глаза, торчащие уши, приоткрытый рот, как будто что-то читает! Заинтересовалась книгой, лежащей на столе перед учёным котом, прощупала множество точек, но прочитать не смогла. Может, это Брайль для котов?

А вот и Ассоль. Она одета в простое платье, стоит, смотрит в сторону моря и машет рукой. Я чувствую своими руками её нежное милое лицо. А рядом стоит небольшой корабль «Секрет». На нём настоящие алые паруса. На центральной площади города, между двумя пирсами, — высокая скульптура «Белая Невеста». Это символ Геленджика. Невеста улыбается, она очень красивая и, конечно, в свадебном платье. Здесь всегда многолюдно, после ЗАГСа приходят молодожёны, и туристы, и отдыхающие. Многие фотографируются. Мы с мужем тоже, на счастье! Как-то раз наблюдали забавную картину. Невысокие парни решили сфотографироваться с «Невестой», пытались обнять её за талию, но у них никак не получалось. Они были намного ниже «Невесты»!

Не могу не написать о памятниках, посвящённых героям Великой Отечественной войны. В Геленджике, как во многих городах нашей страны, во время войны рвались бомбы, шли кровопролитные бои, отсюда отправлялся десант на Малую землю. Я видела бомбу в краеведческом музее, трогала чудовищные осколки бомб, и мне становилось жутко. Стоя у Вечного огня, я вспомнила замечательные строки из стихотворения:

Им вечный огонь 

Горит негасимый.

И слышится голос 

С неба, орлиный:

«Никто не забыт 

и ничто не забыто» 

Но какою ценою 

Победа добыта?!

Когда время пребывания в санатории «Солнечный берег» подошло к концу, я понадеялась, что ещё вернусь сюда. Ведь как много ещё было не увидено и не исследовано…

Прошли годы, и я снова в Геленджике. И радостно мне, что мечта осуществилась, и грустно, что уже не вижу и слух ослабел. Но я верила, что мои ощущения, обоняние, осязание, моё воображение и поддержка моей сопровождающей, её талант описывать, что находится вокруг, помогут мне познать окружающее пространство.

И я не ошиблась! Невзирая на ненастную погоду, мы с Анной Демидовой гуляли по набережной, посещали ранее не известные мне уголки города. Я получала большое удовольствие от наших прогулок!

В Геленджике много парков. И как только выдался солнечный день, мы решили посетить «Сафари-парк» — большой частный зоопарк. Там живописная природа и много животных, живущих в удобных вольерах. Во время подъёмов и спусков, на крутых горных склонах, я в какой-то момент почувствовала себя альпинистом.

«Сафари-парк» располагается на огромной территории, на горе. Там сплошь крутые подъёмы и спуски. Перил, за которые можно держаться, мало, но я справилась с этими трудностями. Вознаграждением стало то, сколько я узнала, «увидела» — благодаря Анне, её подробным описаниям животных и растений.

Анна подводила меня к кустарникам, я трогала их жёсткие гладкие листочки, а Анна отвечала на мои вопросы. А учитывая, что я ещё слышала разнообразные звуки — рычание тигров, кричащие голоса попугаев, трубный «голос» слонихи, рёв медведя — всё это вместе создавало в моём воображении полную картину происходящего.

Очень понравился удивительный Хрустальный мост. Стены, пол и потолок — из прозрачного стекла! Идя по нему, можно увидеть вокруг себя разных зверей. Мы шли медленно, было немного скользко. И вот под нами территория, где проживают бурые медведи. Анна рассказывает, а моё воображение представляет картину, как двое собираются залезть на дерево, толкаются между собой, мешая друг другу. Один медведь подошёл к большому поваленному дереву, пытается сдвинуть его, а другой, неподалёку, развалясь лежит под соснами…

Когда мы были на одной стороне этого замечательного моста, то с удовольствием наблюдали, как по красивой лужайке бегали рыжие лисички, как они забавно играли в свои игры. А с другой стороны в кустарнике прогуливался и к чему-то чутко прислушивался олень. У него были большие ветвистые рога.

А какой разнообразный там птичий мир! И красивый гордый орёл, восседавший на высоком скалистом камне, и крикливые разноцветные попугаи, и небольшая стайка розовых фламинго, и совы… всех не перечесть! Мне больше всех понравился белый павлин, сказочно красивый. Уникальный парк! Я была так рада, что мы посетили этот «чудо-уголок».

Однажды, прогуливаясь по берегу моря, я осознала, что воспринимаю окружающий мир совсем по-другому. Раньше, когда видела, то не обращала особого внимания, какая дорога под ногами, какой формы предмет, какой «плотности» ветер…

Теперь я остро чувствую потребность всё потрогать, ощутить, почувствовать запах. Идя по мелкому галечному пляжу, ощущаю, как трудно идти по нему. Ноги словно топчутся на месте, каждый камушек чувствуется сквозь тонкую подошву. Другое дело — пройтись по городскому песчаному пляжу. Приятно ступать ногами по песку, и чем ближе подходишь к воде, тем плотнее он становится.

Почти детскую радость дарят ракушки, их тут много. Я прикасаюсь к ним и удивляюсь их разнообразию, цвету и форме. Держу в руке большую красивую раковину, рассматриваю руками, а Анна подробно рассказывает, как она выглядит. С внутренней стороны — гладкая и светлая, с внешней — более шершавая, ребристая, темная с крапинками. Края немного острые. Слушаю Анну, чувствую ветер с моря и почти сразу — солёный привкус во рту…

Собрав небольшую коллекцию красивых ракушек, подходим ближе и ближе к морю. Сегодня оно спокойное, трогаем его прохладную воду и говорим: «До свидания, до новых встреч!». Идём в санаторий, где нас ждёт автобус. Пора возвращаться домой. Спасибо тебе, Геленджик, за всё!

Елена Какорина. Белый танец (рассказ)

Первого ноября 1979 года я задержалась на работе, так как приближался праздник, и нужно было рассчитывать зарплату. Я тогда работала на заводе в бухгалтерии. Только я окончила работу и стала собираться домой, ко мне подошла сотрудница нашего отдела Люда и обратилась: «Лена, у меня к вам просьба. Пожалуйста, пойдёмте со мной на танцы».

Как раз в этот день у нас на заводе был праздничный концерт, посвящённый 7 ноября. Сначала концерт, а потом танцы. Я от неожиданности даже растерялась.

Я подумала: «Какие танцы? Уже поздно, и мама будет беспокоиться». Но Люда так упрашивала, говорила, что не может идти одна, — и я видела, что ей очень хочется пойти. Немного поколебавшись, я согласилась. Позвонила домой и предупредила, что приеду позже.

Когда мы пришли, танцы были в самом разгаре. Было много народу. Звучала хорошая музыка, слышался смех. Не успели мы оглядеться, как к нам подошли двое мужчин.
Тот, что был старше, обратился к Людмиле: «Разрешите вас пригласить на танец».
А между тем толкает своего товарища — мол, чего стоишь, приглашай. А тот смотрит на меня и молчит.

Я увидела его глаза, и сердце моё ухнуло.

Я много слышала и читала про любовь с первого взгляда, в которую верила и не верила. А тут… Он протянул мне руку и представился: «Саша». Я протянула ему руку в ответ и сказала: «Лена». И мы начали танцевать. Это был наш первый танец.

Когда музыка стихла, объявили, что танцы подошли к концу.

Мы были разочарованы, ведь успели станцевать только один танец.

Ко мне подбежала Люда и стала торопить: нужно было идти одеваться и закрывать кабинет. К Саше тоже подошёл его товарищ, и они торопливо ушли. С грустью я покидала зал. Мы с Людой быстро оделись, закрыли кабинет и пошли к проходной. Вдруг она воскликнула: «А твой тебя ждёт!», — подмигнула мне и убежала одна.

А я удивлённо глядела на улыбающегося Сашу. Он подошёл ко мне и спросил: «Можно тебя проводить?». Я была так рада снова его увидеть, что сразу согласилась. У меня было такое чувство, что мы знакомы давным-давно.

Когда мы вышли на улицу, то увидели необычную картину. Несмотря восемь вечера, всё вокруг казалось светлым. Земля покрыта белым покрывалом, а деревья одеты в белые пушистые снежные шубки. Было сказочно красиво. Шёл первый снег. Саша поглядел на меня и сказал: «А ты сейчас похожа на Снегурочку». На мне было одето малиновое пальто с белым пушистым воротником и белая вязаная шапочка.

За разговором мы не заметили, как дошли до автобусной остановки. Автобуса пока не было, в то время транспорт ходил плохо. Немного отойдя от остановки, мы, смеясь, кидали снежки.

Вдруг Саша сказал мне: «Жаль, что танец был один».

А я, сама от себя не ожидая, ответила ему: «Объявляю белый танец, приглашаю».

Саша удивлённо посмотрел, улыбнулся, подхватил меня, и мы закружились в вальсе. Вместе с нами кружились белые, пушистые снежинки. А на остановке люди, ожидавшие автобус, смотрели на нас, кто с удивлением, а кто с улыбкой. Только мы не замечали ничего вокруг, кроме нашего счастья. Вот уже больше сорока лет мы вместе. И каждый год первого ноября мы вспоминаем нашу первую встречу, наш первый снег и наш удивительный белый танец на остановке…

Майя Жакова

Брянск

Прозаик. Родилась в 1938 году. Всю жизнь увлекалась творчеством. В молодости пела в хоре, дважды ветеран труда, люблю цветы и животных. Когда позволяет здоровье продолжает вязать крючком, заниматься общественной деятельностью. Лауреат III степени конкурса на лучший логотип Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» (2021). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковалась в сборнике «О моей семье» (2022). Живёт в Брянске.

Творчество

Кораблик детства (эссе)

Майя Жакова. Кораблик детства (эссе)

Бурлящие весенние потоки подгоняют бумажный кораблик детства, уничтожая наши грандиозные постройки из грязи. Мы — четверо, сопливых, полуголодных, в аккуратно залатанной одежде девчонок, строим всё заново, ожидая отца с работы. Картинки из детства всё чаще прокручиваются в голове, воскрешая в памяти родные, почти стёртые лица близких людей. Но память возвращает туда, где были все живы, где было счастье, несмотря ни на что.

Четыре девчонки — это я — Майя, 1938 г.р., старшая сестра — Вета 1935 г.р., моя близняшка — Эля и самая младшая — Тома 1941 г.р. Мы ждём отца с работы. Это самое счастливое ожидание. Бежим наперегонки, чтобы отколупнуть хрустящую корочку хлеба, такую душистую и ароматную.

Мы все родились в Брянске. Отца из-за болезни не взяли на фронт. Помню нас эвакуировали в город Энгельс. Добирались долго — поездами и на грузовике. Нашу семью приютила женщина в маленьком домишке, своих было трое ребят. Жили дружно, помогая друг другу.

Запомнился случай — ехали на тракторе заготавливать торф. Трактор попал в трясину, накренился. Маленькая Тома чуть не выпала за борт, отец едва успел схватить её за ногу. Мы от страха тряслись и кричали. Хорошо, что все остались живы. 

Помогали нашей маме — Марии Семёновне собирать оставшуюся на полях гнилую картошку. Делали лындики (это было так вкусно!), черемша и лебеда были лакомством и подспорьем. Но самые-самые были «баранки», конечно, не из муки, а маленькие зелёненькие (растение). 

Мама у нас была рукодельница, очень хорошо вязала крючком скатерти, покрывала, салфетки, вазочки. Наверное поэтому наши тряпичные куклы казались самыми красивыми: с вязаным бантиком, с оборочкой, с шарфиком.

После эвакуации вернулись в Брянск, в маленький деревянный барак. В крохотной комнатушке (приблизительно 16 кв. м) шесть человек. Теперь даже представить невозможно, как все мы там размещались, ходили в школу, на работу. Моя взрослая жизнь началась рано, с шестнадцати лет была связана с машиностроительным заводом, до самой пенсии.

Ещё одним из ярких воспоминаний была тётя Фруза, родная сестра отца. Отец Николай Дорофеевич был из многодетной семьи (ещё четыре сестры: Катя, Тоня, Рая и Фруза) из Ленинграда, окончил Рабфак, работал бухгалтером. Сёстры отца нам всегда помогали, старались забрать к себе на каникулы, приодеть, откормить. Но тётя Фруза была особенная. Маленькая, сухая, худенькая старушка (почему-то запомнилась «старушкой») с большими тёмными глазами, седые волосы аккуратно уложены в пучок. Всегда подтянутая, она напоминала классную даму или строгую учительницу, только одно «но»: она курила, курила и курила… «Беломор». Мне она всегда казалась необычной, не такой как все.

Выяснилось, что во время блокады Ленинграда она была выброшена в подвал к мёртвым, где провела всю ночь. И на утро, когда привезли новую партию, её обнаружили живой. Она вышла из подвала, трясясь и качаясь, седая как лунь. Все были удивлены, как она там оказалась, может упала в обморок от голода или оглушило при бомбёжке. Каждый раз при встрече мы просили тётю Фрузу рассказать о тех событиях более подробно, но в ответ она только чаще попыхивала папироской — и мы понимали, что рассказа не будет.

Сначала ушла моя близняшка Эля, потом, в Ленинграде, младшая Томочка, в Южно-Сахалинске не стало самой старшей Веточки..

Плывёт наш кораблик дальше, унося родные, любимые лица.

Карина Жакова

Брянск

Поэт, прозаик, певица, мастерица. Родилась в 1988 году в Брянске. Несмотря на полное отсутствие зрения и частично слуха, Карина с раннего детства стремилась проявить себя в творчестве — лепила из глины, играла на гитаре, занималась бисероплетением. Обучаясь на дому, с отличием окончила общеобразовательную школу, а затем — Брянский государственный университет им. академика А.И. Петровского по специальности «социальный педагог». Лауреат многочисленных российских и международных вокальных конкурсов в России, Болгарии, Черногории и др. Неоднократный лауреат Международной премии «Филантроп» в номинациях «Преодоление за гранью возможного» (2014), «Декоративно-прикладное творчество», «Исполнительские виды искусства. Эстрадный вокал» (2020). Финалист международного конкурса «Есть только музыка одна» (2022). Пишет стихи и эссе о том, что её окружает, о любимых животных и природе, о музыке, что можно почувствовать душой без зрения и слуха. Лонг-лист (2019, 2020, 2021) и шорт-лист (2019, 2021) литературного конкурса «Со-творчество». Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковалась в сборниках «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт в Брянске.

Творчество

Том (стихотворение)

Шрифт Брайля в моей жизни (эссе)

«Танцуя вальс на лезвии дождя…» (стихотворение)

«Вопреки тому, что с раннего детства я тотально слепая и имею проблемы со слухом…» (эссе)

Прощание (стихотворения)

Живая, воплощённая душа (эссе)

Память сердца (эссе-миниатюры)

Карина Жакова. Память сердца (эссе-миниатюры)

На даче

С ранних лет я отличалась живым, непоседливым характером, была шумным и любознательным ребёнком, тянулась ко всему новому и неизвестному. В середине девяностых у нас была маленькая уютная дача. Её построили прадедушка, Василий Егорович, и дедушка — Валентин Васильевич. На небольшом огороде росли овощи. Я любила помогать маме, Марине Валентиновне, и бабушке, Майе Николаевне, сажать грядки. Обожала свежую клубнику и малину с молоком. Меня манил запах ландышей. Цветов на участке росло немало. Тактильно привлекал кустарник чемшира. По структуре он напоминал ёжика, но иголочки мягкие и нежные. Всегда хотелось его обнять. Часто мы ездили туда всей семьёй на электричке. Уже в то далёкое время во мне зародилась любовь к путешествиям и перемещениям. По возможности стремилась играть в подвижные игры. Частенько общалась с соседской девчонкой Алёнкой.

А однажды произошёл такой случай. Было мне на тот момент около пяти. Дедушка с бабушкой занимались хозяйственными хлопотами. Оставили внучку на скамейке возле маленькой ёлочки. Подружка долго не выходила гулять. Игрушки скоро наскучили. О еловые веточки пальчики исколола. А время текло и текло… Нужно было чем-то себя занять. Вот и пошла гулять. В неизвестном направлении. Дорога-то ухабистая. И падала и ушибалась и, конечно, в ямки проваливалась. Помню, страха совсем не испытывала. Главное — двигаться навстречу чему-то новому, неизвестному. На этом пути встретился сосед по даче. Решил-таки вернуть беглянку. На простые уговоры я не поддавалась. Тогда дядя познакомил непослушную девочку со своей собакой, Жулькой, и её маленькими детками. Так приятно было их гладить! Особенно голенькое пузечко щенёнка. Так и не заметила, как домой вернулись… А дедушка с бабушкой не на шутку перепугались. Сбились с ног в поисках внучки, в отчаянии чуть не плакали. На радостях, даже ругать её не стали. Ведь всё обошлось благополучно.

Память сердца

Моего прадеда звали Василий Егорович Жаков. Когда его не стало, мне было всего 5 лет, потому помню о нём весьма смутно. На закате жизни он страдал от рака лёгких. Когда приезжал в город на лечение — останавливался у нас. Вспоминаю, как отдыхал на диване. Долго не мог запомнить моего имени. Называл непривычно — то Каролинкой, то Катаринкой, то Кристинкой. Карина казалась в диковинку. С прабабушкой Мусей они подарили правнучке набор пластмассовых игрушек «серый волк и семеро козлят». Очень любила с ними играть.

Прабабушка, Мария Ильинична, обладала волевым, властным характером. Была отличной хозяйкой, поддерживала образцовый порядок в доме. Опыта общения со слепыми (и тем более слепоглухими) не имела. Её пугало, что маленькая слепая девочка проявляла активность и любознательность, стремилась попробовать окружающие предметы не только на ощупь, но и, о ужас, на вкус… А, между тем, в каждый наш приезд я неудержимо стремилась нарушить существующий порядок и создать свой… Тёплые сувениры, отголоски Советской эпохи, тигрёнок и слонёнок и по сей день бережно хранятся в нашей семье. А ведь баба Муся так боялась, что я их разобью.

Промозглой холодной осенью 1993 года ездила на похороны прадедушки. Панически боялась подойти к покойному, дотронуться до него. Сложно доходило до детского сознания принятие первой в жизни тяжёлой утраты. По рассказам дедушки, человеком он был весёлым и жизнерадостным, компанейским, с хорошим чувством юмора. Очень любил петь, особенно песни «Я люблю тебя, жизнь!» и «Враги сожгли родную хату». Происходил из многодетной крестьянской семьи. Старший брат, Егор Егорович — четырежды кавалер Георгиевского креста. Средний, Макар, узник фашистских лагерей. Томился в заключении вместе с легендарным Дмитрием Карбышевым.

Всю войну прадед прослужил в железнодорожных войсках вместе с тестем Ильёй Борисовичем Петруниным, который был награждён орденом Ленина и другими знаками. Они доставляли на фронт продовольствие и боеприпасы, на санитарных поездах вывозили раненых в тыл. Семья прадедушки (прабабушка Мария со своей мамой и маленькими детьми) в 1941 году была эвакуирована в Мучкапский район Тамбовской области. В 1943-м они благополучно вернулись в освобождённую от врагов Сещу. Во время оккупации на её территории действовало легендарное интернациональное подполье. Войну прадедушка закончил в звании лейтенанта. Имеет множество боевых наград.

В мирное время Василий Егорович продолжил трудиться на железной дороге. Работал диспетчером и начальником станции в Рославле, Дубровке и Сеще. Имел звание почётного железнодорожника. Брат моей прабабушки Марии, Александр Ильич Петрунин, кадровый военный. Прошёл Великую Отечественную войну, воевал в Германии и Японии. В мирное время служил в Вильнюсе. Вышел в отставку в звании полковника. Могу с уверенностью сказать: память об этих замечательных людях будет всегда жить в моём сердце.

Карина Жакова. Живая, воплощённая душа (эссе)

Так переводится с армянского имя человека, отдавшего музыке жизнь, посвятившего преданному, беззаветному служению ей не одно десятилетие. К сожалению, 6 июля 2021 года, в возрасте 92 лет, маэстро покинул этот мир. Память о нём будет вечно жить в сердцах миллионов поклонников и ценителей его таланта со всех уголков планеты. Бывают концерты, которые оставляют неизгладимый след в душах зрителей и светлые воспоминания на долгие годы. От одного из них я по сей день нахожусь под сильным впечатлением.

28 октября 2012 года мы с бабушкой побывали во Дворце культуры Брянского машиностроительного завода на выступлении всемирно известного мастера игры на дудуке (духовой деревянный язычковый музыкальный инструмент, один из символов армянского народа), обладателя многочисленных международных наград, профессора Ереванской государственной консерватории, автора саундтреков к популярным фильмам, обладателя титула «Человек планеты» — Дживана Арамаисовича Гаспаряна. Оно было организовано в рамках мирового прощального турне и состоялось благодаря Брянскому продюсерскому центру «Живая Вода».

Зал был полон. Многочисленные цветы насыщали воздух чудесным ароматом. На концерте присутствовали преимущественно соотечественники мастера — многочисленные представители армянской диаспоры, живущие в нашем городе. Выступление началось без опозданий. Мы сразу же погрузились в удивительные, чарующие звуки. Весь небольшой коллектив играл чувственно, проникновенно, эмоционально и виртуозно. Публика встречала каждый номер искренними аплодисментами.

Меня восхитило слаженное, гармоничное взаимодействие духовых и струнных инструментов. Звуки дудука проникают в самые потаённые уголки души, ненавязчиво задевая наиболее чувствительные фибры и заставляя их трепетать. Мелодии порой вызывают искренние исцеляющие слёзы, приводя в состояние катарсиса, а иногда — тёплую и светлую улыбку, даря лучик надежды.

Игра Гаспаряна восхищает, духовно обогащает. Произведения исполнялись разнообразные: армянский фольклор, джазовые стандарты, немного американской эстрады, композиции, написанные мастером к различным фильмам, русские народные песни. Сильнейшее впечатление произвело искромётное соло на ударных (национальный инструмент дхол), исполненное виртуозным барабанщиком. А ещё Дживан Арамаисович спел одну нежную, грустную песню, посвящённую маме, — на армянском языке. С публикой общался мало, многое было понятно без слов.

По окончании выступления его коллектива зрителей порадовал Ансамбль армянского народного танца. Полученного заряда эмоций хватит надолго. Такие события не забываются.

После концерта мне посчастливилось пообщаться с маэстро за кулисами (очередь за автографами выстроилась немалая, и для каждого у музыканта нашлось доброе слово). Отнёсся он ко мне весьма доброжелательно, как к родной внучке, даже расцеловал — никакого пафоса и «звёздной болезни»! Мастеру очень понравилась картина с бисерными цветами, которую я ему подарила. (Спросил: «Вы её сами сделали?») Сначала мы сфотографировались на мой фотоаппарат. Затем Гаспарян попросил внука сделать памятное фото на свой iPhone. На прощанье Дживан Арамаисович галантно преподнёс нам с бабушкой по большому, прекрасно благоухающему букету цветов. (Потомки тех роз по сей день являются одним из главных украшений нашего загородного участка.) Этот подарок стал весьма приятной неожиданностью и прекрасным финальным аккордом вечера.

Отрадно отметить, что славное дело великого деда продолжает внук — талантливый дудукист Дживан Гаспарян-младший. Истинное искусство — бессмертно.

Карина Жакова. Прощание (стихотворения)

Торес

Как прежде, мне видится сон,

В нём Торес, мой давнишний друг.

Он был замечательным псом…

Так нежно любил всех вокруг.

Протягивал лапы свои,

Лицо облизать норовил.

Любимцем стал нашей семьи.

С котами охотно дружил.

Породою был — лабрадор,

Имел грозно-чёрный окрас.

При виде чужих родной двор

Сотряс звучным лаем не раз.

С щенячества плавать любил,

В лесах и полях побывал.

С клещами знакомство водил…

Болезней немало познал.

Хандре поддаваться не смел,

Со смертью борясь до конца.

Глубокий оставить сумел

След в душах родных и сердцах.

Прощание

Зачем ты смотришь на меня

Так пристально и нежно?

И я тону день ото дня

В лучах улыбки белоснежной.

Прогулки в парке городском

Я с тихой грустью вспоминаю.

И поцелуи под зонтом…

Сирени гроздь в начале мая.

Но вот мы в аэропорту.

Сегодня в Сочи улетаешь.

Я вновь стихи тебе прочту.

В дали, как облако, растаешь.

Карина Жакова. «Вопреки тому, что с раннего детства я тотально слепая и имею проблемы со слухом…» (эссе)

*

Вопреки тому, что с раннего детства я тотально слепая и имею проблемы со слухом, музыка давно является значительной, неотъемлемой частью моей жизни и необходима мне как воздух. Я ощущаю ее всем существом. Меломания пришла ко мне в начале двухтысячных и остается со мной по сей день. Стараюсь впитывать как можно больше музыки — интересной и разнообразной, не отдавая предпочтение определенному стилю. В числе направлений, наиболее близких моей душе, — джаз, блюз, соул, фанк.

Судьба подарила мне возможность побывать на многих концертах и познакомиться с исполнителями, творчество которых меня по-настоящему интересует. Об одном из таких выступлений мне и хочется рассказать.

Новость о том, что Gregory Boyd посетит Брянск в рамках российского тура появилась осенью 2019-го. Тогда я впервые услышала его замечательный, глубокий, чувственный баритон и решила — если ничто не помешает, нужно обязательно побывать на концерте.

И вот, этот день настал. 16 февраля 2020 года в Брянской филармонии (киноконцертный зал «Дружба») выступил замечательный музыкант (клавишник, барабанщик) и великолепный вокалист, обладающий красивым и сильным голосом широкого диапазона, уроженец Нового Орлеана Gregory Boyd с программой Love songs. Со своим трио он исполнил широко известные и любимые ценителями хиты мирового джаза и блюза. Осязать душой живую музыку, наполняться ею, «взлетать» на встречу каждой новой, яркой, неповторимой импровизации — ни с чем не сравнимое удовольствие. Его искрометное, зажигательное, душевное выступление подарило публике настоящий праздник и массу позитивных эмоций.

Кульминацией шоу стал госпел (жанр духовной христианской музыки) о том, что Господь всех нас любит и никого не оставит… зал встал в едином порыве и пел хором. Да и потанцевали, надо сказать, на славу. Заключительным сюрпризом стала душевная фотосессия.

Знакомство с мистером Бойдом принесло мне много радости. Я в полной мере ощутила его душевное тепло, мы поняли друг друга без слов, поскольку оба очень любим эту прекрасную, светлую, объединяющую музыку, стирающую грани и разрушающую стереотипы. Маэстро обещал приехать в наш город вновь. Надеюсь побывать на его выступлениях еще не раз. Желаю и вам открывать новые и новые грани волшебного и таинственного мира музыки.

Карина Жакова. «Танцуя вальс на лезвии дождя…» (стихотворение)

*   *   *

Танцуя вальс на лезвии дождя,

Мы друг у друга в сладостном плену.

Текут минуты, тихо уходя

В мир прошлого, далекую страну.

Ночного леса непроглядна мгла,

Потоки ливня увлекают нас.

Хоть времени безжалостна стрела,

Не в силах мы забыть тот чудный вальс.

Карина Жакова. Шрифт Брайля в моей жизни (эссе)

Здравствуйте, достопочтенный мсье Брайль! Пишет вам Карина из далекого российского города Брянска. В нынешнем году исполняется двадцать лет с той поры, как изобретенный вами шрифт прочно вошел в мою жизнь и наполнил ее новыми, яркими красками. А начиналось все так… зрение я потеряла в младенческом возрасте. Чуть позже, в результате хронического отита, был частично утрачен слух. Однако эти обстоятельства не угасили природной любознательности и пытливости ума. В три года, благодаря маме, бывшему воспитателю детского сада, я начала осваивать лепку из пластилина. Родители регулярно читали мне книги. Мы выбирались за город, где я тактильно знакомилась с животными, деревьями, цветами, образы которых навсегда запечатлелись в памяти. Уже к шести годам я наизусть знала русский алфавит, цифры, основы сложения и вычитания. В семь у меня появилась магнитная азбука и возможность самостоятельно составлять предложения. Так случилось, что в том же году я заболела скарлатиной и в первый класс пошла лишь в восемь. Обучалась на дому. Учеба давалась мне легко. Новые знания я впитывала с увлечением, но одна проблема становилась все актуальней — я могла читать и писать самостоятельно, воспринимая информацию лишь на слух и передавая ее устно.

Все изменилось осенью 1998 года, когда в моей жизни появилась Вера Александровна Симонаева. Прежде она преподавала вашу систему в Трубчевской школе для незрячих и слабовидящих детей (это в Брянской области). Признаюсь, вначале было очень тяжело… Я думала, что у меня ничего не получится и писать я никогда не научусь. От досады я горько плакала и была готова смириться…

Каждая точка прокалывалась с усилием. С непривычки уставали и болели руки. Однако, маленькими шажками, я продолжала двигаться вперед к поставленной цели. Уже к декабрю я научилась сносно читать вслух, а накануне нового, тысяча девятьсот девяносто девятого года, написала первое письмо брату и сестре Слюнченко, которые также были учениками Веры Александровны. Постепенно переписка расширилась, она охватывала всю Россию и страны бывшего СССР. Я стала активным читателем областной библиотеки для слепых. Всерьез увлеклась поэзией, учила стихи наизусть. В юношеские годы приобрела опыт написания собственных рифмованных строк…

На летних каникулах я часто отдыхала за городом, в поселке Сеща, в доме прадедушки и прабабушки. Приобщалась к сельскому хозяйству, выращивала кроликов. По соседству жила близкая подружка Лена. Мы много времени проводили вместе. К началу учебного года решили продолжить общение с помощью переписки. Я помогла ей изучить рельефно-точечный шрифт. Она освоила его довольно быстро и успешно. Лена читала точечные буквы и цифры глазами, а писала грифелем. Долгое время мы поддерживали активную переписку. С двенадцати лет и по сей день я выписываю журналы, напечатанные вашим замечательным шрифтом. В числе самых любимых: «Литературные чтения», «Наша жизнь», «Школьный вестник». Каждый раз с большим нетерпением жду нового номера. Вечерами люблю углубиться в хорошую, интересную книгу, проникнуться ее содержанием, перелистывая страницы, вдыхать запах бумаги. Ни с чем не сравнимое, умиротворяющее ощущение.

Шли годы. Я продолжала расти и развиваться. Всерьез увлеклась художественной лепкой, затем бисероплетением. Начала участвовать в выставках и конкурсах — районных, областных, всероссийских, международных. На территории Брянщины с 2004 по 2019 годы прошло двенадцать моих персональных выставок. К каждой своей работе, когда это возможно, я стараюсь писать таблички рельефно-точечным шрифтом, даю краткую информацию о себе и об изделии, чтобы незрячие люди, посещающие мероприятия, могли беспрепятственно познакомиться с моим творчеством. Разрабатываю мастер-классы по работе с глиной и бисером для маленьких детей дошкольного и младшего школьного возраста, в том числе, для незрячих.

Постепенно в число моих увлечений вошли музыка и вокал. С шестнадцати лет я играла на гитаре. Ни с чем не сравнимое удовольствие — исполнять любимую музыку, прошедшую через сердце и душу. К тому же, наши музыкальные предпочтения с педагогом по гитаре удивительным образом совпали. Мы оба горячо любили блюз, джаз и классический рок, часами увлеченно говорили о нем.

Одиннадцать классов я окончила успешно. Настала пора решать, что делать дальше. В итоге, я поступила в Брянский государственный университет им. академика И. Г. Петровского — на преподавателя гитары и дирижера хора. Училась наравне со зрячими. На занятиях меня сопровождала мама. Часть информации приходилось записывать на диктофон, но самое важное — по старинке, с помощью родного волшебного шрифта.

До сих пор вспоминаю один забавный случай. Это произошло, когда я училась на первом курсе. Помню, готовилась к очередному зачету по педагогике. И тут звонок в дверь. Приходит почтальон и говорит: «Здравствуйте, вам какая-то коребистость пришла» — и протягивает письма. Мама ему отвечает: «Это письма по Брайлю», на что он тут же отреагировал: «Ну, я знаю эту коребистость. Нас учили». Мне стало так весело, еле вернулась к зубрежке. Хорошо, хоть от смеха не захлебнулась! А Саша по сей день работает на нашей почте. И вашу фамилию теперь помнит наизусть. Произносит без запинок.

Так сложилось, что в библиотеке нам с мамой удалось найти учебник П. С. Агафошина, в котором были опубликованы пьесы для гитары. У моего педагога по специальности имелась его плоскопечатная версия, у меня — рельефно-точечная. Это значительно облегчало процесс освоения программы. Однако к середине второго курса я поняла, что преподавание музыки — не моя стезя, перевелась на кафедру социальной педагогики и психологии. Студенческие годы пролетели быстро. Группа у нас была веселая и дружная, и учиться и отдыхать мы умели по-настоящему, во всем друг другу помогали и поддерживали.

Настало время выпуска. Дипломную работу я набирала плоскопечатным шрифтом на компьютере, но торжественную речь — вашим шрифтом, продемонстрировав его сокурсникам и педагогам.

Окончив вуз, я продолжила активную творческую жизнь. Занимаюсь изготовлением и продажей сувениров ручной работы из глины, бисера, соленого теста. Под чутким наставничеством художественного руководителя и дирижера Брянского городского эстрадного оркестра Бениамина Эдуардовича Мирзояна совершенствуюсь в вокальном мастерстве, побеждаю в музыкальных конкурсах. Не обхожу стороной и общественную работу, несколько лет являюсь заместителем председателя Творческого реабилитационного клуба инвалидов «Новый взгляд». Наш руководитель, Андрей Николаевич, является поздноослепшим. Для него очень важно самостоятельно читать и писать. Недавно он изъявил желание изучить рельефно-точечный шрифт. Да, это непросто, но, исходя из личного опыта, могу сказать, что все приложенные усилия того стоят. С радостью помогу ему в столь нелегком и важном деле.

Еще благодаря Вам осуществится моя мечта — создание книжек для маленьких слепоглухих детей. У меня уже есть наработки, как сделать книги, используя глину. Я нашла единомышленников в брянском досуговом центре для слепоглухих «Открытые сердца» — они предложили в книгах использовать… вязание крючком. Думаю, у нас все получится! Будьте уверены, мсье Брайль, ваша система еще долго будет актуальна, востребована и незаменима.

С глубоким уважением, 

остаюсь искренне преданной вашему делу, 

Карина

Карина Жакова. Том (стихотворение)

(любимому Темке)

Наш красивый, грациозный котик Том —

с длинными усами и хвостом,

гладкошерстный, черно-белого окраса.

Томи в жизни не откажется от мяса!

Колбасу и рыбу любит он,

в поеданьи пищи суперчемпион.

Так игрив наш кот, что нет с ним сладу:

на пол сбрасывает мамину помаду,

он кусаться и царапаться мастак,

может, замяукав просто так, с грохотом

по комнатам промчаться.

Любит Том резвиться, кувыркаться.

Котик много лет у нас живет и уют в квартире создает.

Вы подумайте, какая красота!

Скучно было б дома без кота.

Владимир Елфимов

Новосибирск

Прозаик, публицист. Родился в семье глухих родителей (отец впоследствии стал тотально слепоглухим из-за синдрома Ушера) в глухой деревне Кемеровской области. Учился в школе-интернате для глухих детей в с. Березово (около г. Кемерово). После окончания 8 классов продолжил учёбу в Новосибирске. Затем работал на заводе в Новосибирске, попутно заканчивал полное среднее образование в ШРМ (школе рабочей молодежи). Затем уехал в Кемеровскую область работать в совхозной мастерской по ремонту сельхозтехники. После вернулся в Новосибирск, работал на Радиозаводе. Вскоре уволился из-за ухудшения зрения, которое не позволяло работать в обычных условиях. Устроился на УПП ВОС. В 1984 году женился. Отец двоих детей. С начала 1990-х — активистом по поддержке слепоглухих в России. В 2014 году активно включился в процесс работы Фонда «Со-единение». Член Совета Ассоциации слепоглухих «Со-гласие», председатель регионального отделения ОСПСГ «Эльвира» по Новосибирскому региону. Лауреат II степени конкурса «Мы в этот мир пришли, дорог не выбирая» (2015). Постоянный участник и двукратный лауреат литературного конкурса «Со-творчество» (2019 — II степени; 2021 — III степени). Лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2022). Публиковался в сборниках «Я живу: дневник слепоглухого» (2015), «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Слово на ладони» (2022), «О моей семье» (2022), антологии «Я-тишина» (2021). Живёт в Новосибирске.

Творчество

Два главных вопроса (эссе)

Незадачливый помощник (эссе)

Один день из жизни слепоглухого (эссе)

«Глухонемой» ребёнок заговорил (эссе-миниатюры)

«Знал бы, где упаду, заранее соломки бы подостлал…» (эссе)

Кто кого сопровождает (эссе)

Пандемия и Тотальник (эссе)

Владимир Елфимов. Пандемия и Тотальник (эссе)

Об эпидемии коронавируса в Китае я узнал в конце декабря 2019 года. В СМИ об этом писали противоречиво, и я посчитал ее очередной эпидемией гриппа — вроде «птичьего».

Начиная с января, я стал ходить к врачам по своим проблемам с дочкой Светланой. К тому времени коронавирус уже пришел в Россию, и в новостях начали писать про карантин. У меня дома жили младшая дочь с сыном — разладилась семья, и они переехали к нам. Родная крыша стала спасительной гаванью. В тесноте, зато не в обиде. В середине марта к нам перебралась «постоянно жить» и старшая дочь Светлана — ее университет перешел на самоизоляцию и закрылся для посещений. Светлана перешла на удаленную работу. Интернет в моем доме оказался мощным и достаточным для нее. Так получилось, что к началу общероссийского карантина наш дом собрал всю семью, вместе с 9-летним внуком Даниилом, который перешел на удаленное обучение в школе. К счастью, у каждого члена семьи — свои устройства для связи (ноутбуки, телефоны).

Младшая, Надежда, продолжает ежедневно ездить на работу — сначала на трамвае, а когда стало тепло и сухо — на велосипеде. Риск заразиться повысился, поэтому моя жена Лена стала шить самодельные защитные маски для нас на случай выходов из дома.

Мне самоизоляция сначала не сильно мешала — я к такой обстановке привык по причине тотальной слепоглухоты и полной зависимости от помощи и сопровождения других, зрячих людей. В начале карантина выходил из дома со Светланой по медицинским делам. Мне поликлиника даже нравилась — там стало практически безлюдно, и можно было быстро и без очереди попасть к любому врачу узкой специализации.

С помощью Светланы я «наблюдал» за обстановкой в поликлинике — многие врачи ходили без защитных масок и перчаток. У участкового врача я даже спросил, почему она без маски принимает пациентов, не страшно ли? Ответ обескуражил: «Да нам не всегда их выдают в нужном количестве, всего по одной в день, и в ней смену не продержаться — все равно зараза пролезет!». А мы, простые пациенты, все-таки ходили к врачам в самодельных масках. Ситуация у кардиолога тоже смутила и даже огорчила, врач увидела нас в масках и удивилась: «Чего вы в масках? Чего боитесь?».

В поликлинику и обратно мы ходили из дома пешком, старались избегать многолюдных мест. Шли вдоль прихрамового бульвара и видели, что там по вечерам гуляет много народу, особенно — родителей с маленькими детьми; подавляющее число — без масок. Верю, что среди их близких нет заболевших коронавирусом, но риск подхватить заразу возрастает. Кстати, нашу поликлинику с многоэтажной больницей вскоре закрыли наглухо, переделали под прием больных с ОРВИ и коронавирусом.

Мне стало тяжелее дома — вокруг много домочадцев, дергают по мелочам и отвлекают от компьютера. У меня свой ПК, и это позволяет подолгу у него сидеть, но и тут прилетали просьбы распечатать что-то на принтере, особенно школьные задания Даниила.

Безвылазная ситуация стала тяготить, компьютер надоел, друзья утомили жалобами на «долгие посиделки» и «страшные новости» из Сети, о которых я знал и без них. Я стал придумывать домашние дела вне компьютера — на кухне мыть посуду, что-то ремонтировать и т. д. Иногда мы делали вылазки на рынок и в магазин по техвопросам. В большом салоне DNS менеджеры оказались более послушны правилам — все в масках и перчатках, к стеллажам не пускали, быстро выполняли заказы и приносили товары. Это и удивило, и порадовало.

К началу мая в Сибири установилась практически летняя погода, и для нас начался дачный сезон — мы с женой стали ездить на дачу с многодневными ночевками. Шли до остановки, садились в электричку — со всеми предосторожностями: в масках, старались к группам людей не подходить, хотя на практике это непростая задача. Глазами жены «вижу», как много людей «нарушают» масочный режим и карантинные меры. Страшно, но молим Бога о защите от заразы.

На даче я опять в «самоизоляции», но на свежем воздухе — мы закрываем входную калитку на замок, вдыхаем свежий воздух и беремся за работу. Для тотальника на даче всегда найдется дело, особенно, если требуются мужская сила и смекалка. Например, я возился с сетью водопровода для полива, ремонтировал забор, ставил из подручных материалов временные теплицы. Конечно, мне сложно находить нужные материалы, но помогают зрячая жена Елена или дочь Светлана, она тоже «беглянка» из городской самоизоляции в четырех стенах по выходным. Мы с женой выработали «режим поездок» на дачу и с дачи: стараемся ездить, когда в вагонах мало людей, — у нас получались поездки в полупустых и почти пустых электричках и трамваях.

Наконец-то я нашел хороший мобильный интернет на даче и собираюсь с июня больше жить там, притащив компьютер из дома (есть старый нетбук, надеюсь, он выдержит «нагрузку»).

Таким образом, резюмирую тему короновируса и самоизоляции для тотальника: для полноценной жизни очень важное значение имеет доброжелательная среда, когда рядом есть люди, с которыми можно нормально жить. Отличная идея — уехать из города на дачный участок или в частный дом с просторным двором, или в малонаселенный пансионат с пространством без ограничений.

Важно, когда рядом есть зрячий, который поможет в нужный момент и доверит тотальнику решать насущные вопросы. Одиноко живущим тотальникам в период карантина очень тяжело психологически — через Сеть идут жалобы и страшилки: не с кем вживую пообщаться, соцработники приходят два-три раза в неделю, и от них куда больше риска заразиться — они ведь ходят и к другим людям, и по улицам. А тяжкие думы о своей участи и судьбе?..

В общем, надо думать, что делать и как лучше пережить тяжелое время и избежать психологического стресса…

Владимир Елфимов. Кто кого сопровождает (эссе)

У меня когда-то родились две дочери и, естественно, на меня была возложена часть забот о них, даже несмотря на синдром Ушера.

В светлое время суток и в светлой обстановке я тогда неплохо видел и легко ориентировался в пространстве, хотя уже ощущал недостаток зрения. А вот в темное время и в тусклой обстановке был практически слепым. В темноте ходил по улице только по знакомым маршрутам и ориентировался по огонькам в окнах или уличным фонарям. 

Одной из моих обязанностей было сопровождать детей до детского сада. 

В теплое время это не создавало проблем. А когда наступала зима и надо было выходить из дома в сумрак — это вызывало сильное напряжение, я осознавал риск сопровождать маленьких детей. У жены на работе принципиально требовали «работай от звонка до звонка или увольняйся». Она в то время была единственной кормилицей в семье, из-за инвалидности по зрению я не мог работать. Поэтому брал за руку двухгодовалую Надюшу, другой рукой — трехлетнюю Светлану, и в путь…

 Шли пешком, я был готов к любым неожиданностям, но старался не потерять маршрут, так как не видел ничего перед собой. Маленькая Света вёла меня за руку и дёргала перед любым препятствием: переход ли через трамвайную дорогу или через бордюр. Я на неё полностью полагался, только контролировал путь по световым ориентирам. Если на улице ветер-метель, то Света шла зажмурившись или вообще закрыв глаза. Бывало, забредем в сугроб, я и говорю дочке: «Куда идём?!» Она открывает глазки, оглядывается, перенаправляет нас в обход и вёдет дальше. Так и доходили до садика благополучно. Это метров 500 от дома через дворы. Там уже я расслаблялся, раздевал детей и сдавал воспитателям. Посидев немного, глядя в окно, ожидая, пока не увижу рассвет, домой возвращался один.

У меня не раз мелькала мысль: «Кто же кого тут сопровождает?!»

Вот так и живёт семья, где один из родителей — слепоглухой.

Владимир Елфимов. «Знал бы, где упаду, заранее соломки бы подостлал…» (эссе)

С молодости я понимал, что рано или поздно у меня возникнут такие проблемы, о которых не было желания даже думать. Не хотел верить, что столкнусь с чем-то, что и мой ослепший отец.

У нас общая болезнь — синдром Ушера…

Примерно в сорок лет я стал испытывать трудности, связанные с ухудшением зрения, хотя еще достаточно свободно ориентировался в пространстве в светлой обстановке, читал газеты в очках и с лупой. Тогда я и стал задумываться о будущем, когда уже не смогу беспрепятственно гулять, самостоятельно читать тексты, стану глубоко зависимым от помощи ближних… Я испытывал огромный стресс, благо — от тяжелой депрессии меня спасала семья. Правда, в голове все назойливее вертелась мысль: как же избежать страшной судьбы — судьбы беспомощного ослепшего тотальника, замкнувшегося в себе и оторванного от мира…

Я начал искать выход. Первым делом купил видеокамеру, записал несколько видеообращений и рассказов о себе, о своем отце и других слепоглухих, которых знал. Стал снимать и монтировать видео, купил оптом недорогие видеокассеты, записал десяток одинаковых «видеописем», затем передал их через общины глухих баптистов и знакомых глухих в другие города. Я очень надеялся на отклик и общение с другими слепоглухими, которые бы увидели мое видеописьмо. Это был первый наивный шаг…

Позже я прочитал в газетах информацию о компьютерах, об Интернете — показалось, я нашел другой путь помочь себе изменить свою малоперспективную судьбу.

Летом, в 1998 году, напечатал на пишущей машинке десяток писем-обращений к фирмам и компаниям с просьбой помочь мне купить компьютер. В это время я не понимал, к кому и как правильно обращаться. Взял младшую дочь в качестве сопровождающего и переводчика, и мы пошли по адресам разных компаний в Новосибирске. Адреса я выписал из рекламных газет. Отдавал письма в руки непонятно кому: то директору фирмы, то менеджеру, то старшему сотруднику… Брал контактные номера и ждал ответа.

В конце августа с помощью дочерей стал обзванивать эти компании. В ответ слышал лишь оправдания, просьбы подождать или отказ. Чуть позже из газет узнал, что в это время случился дефолт… Я, честно говоря, расстроился, но сумел успокоиться и стал ждать лучших времен.

И вот, в один из вечеров к нам в дверь позвонили. Жена пошла открывать. Вошел мужчина в возрасте, в очках, с ним другой — одноногий. Визитеры представились сотрудниками фирмы по ремонту компьютеров и принтеров. Это был Николай Алексеевич Шерстобитов и Рогов (имя и отчество, к сожалению, не помню). Мы некоторое время говорили о нашей семье, о целях использования компьютера и, в конце концов, они приняли решение собрать его нам. Я поверил им и внутренне обрадовался неожиданной встрече, так как уже потерял надежду на удачу. Вскоре они приехали снова и привезли компьютер вместе с матричным принтером. Пообещали (а потом и выполнили!) подключить к Интернету. Николай Алексеевич сказал:

— Мы сделали все, о чем вы просили, только не знаем, как вас учить работать на компьютере. Постарайтесь сами разобраться и, если что, задавайте вопросы! Будем опекать вас и при технических проблемах.

Как я узнал потом, одноногий Рогов не считал себя инвалидом, везде передвигался самостоятельно и даже управлял большой машиной. Компьютер же был старый, собранный из других подобных. IBM-386.

Несколько дней я смотрел на него, как баран на новую калитку, потом стал читать самоучитель и сдвинулся с мертвой точки. Раньше я пользовался только «ненастоящим» бытовым компьютером «Spectrum 48», умел работать с клавиатурой и понимал принцип управления. Но они совсем разные, поэтому освоение «настоящего» компьютера продвигалось нервно и медленно. Сначала я освоил печать на принтере и сильно обрадовался этому — стал отправлять письма в обычных конвертах, при этом менял размер шрифта для слабовидящих слепоглухих друзей.

В то время я был одним их немногих слепоглухих, кто овладел компьютером, не считая москвичей, у которых была возможность учиться в «Реакомпе». Нашёл в настройках функцию изменения цвета текста и фона, и это облегчило процесс работы по зрячему — тогда про брайлевские дисплеи из-за супервысоких цен нельзя было и мечтать. Первые шаги в работе с Интернетом давались тяжело, у меня не было учителей. Но, к счастью, мне удалось сразу освоить работу с электронной почтой. Помню имя первого почтовика — Интернет-Майл. Он был одноящичным и лёгким в работе.

Через электронную почту я стал получать советы, объяснения и подсказки — как работать на компьютере. Помощников я находил через «доски знакомств» и странички инвалидов. Это мне позволило продвинуться вперед.

Первой слепоглухой, с которой я начал общаться, была Ирина Поволоцкая из Москвы, не считая Сергея Алексеевича Сироткина — но он был очень занят своей работой. От Ирины я узнал о существовании мессенджера «аська» и научился им пользоваться — он не имел территориального ограничения, поэтому я общался с людьми и из Америки, и из Германии и т. д., тем более со всей России.

В той же переписке один мужчина из Новосибирска помог разобраться в работе ОС и установить экранную лупу Zoom Text Xtra — программа, которая верой и правдой служила мне до последних капель зрения… Я с этой лупой обрёл вторую жизнь — общался, читал книги и новости. Картинки и видео я не мог смотреть — мозг отказывался их распознавать, позволял видеть только текст…

В начале нового века возникла необходимость держать связь с детьми, но сотовые ещё не появились, зато были пейджеры. Вот я и решил пойти в пейджинговую компанию — хотел попросить о бесплатной связи. Директор удивился — и пошёл навстречу. Я мог писать кому-то из дочерей, у кого был пейджер, на электронную почту. Когда дочь звонила с уличного телефона или находилась в гостях у кого-то с телефоном — то сообщения приходили на пейджер, а копия шла на электронку. Через пейджинг мы сделали двухстороннюю связь.

Через несколько лет пейджинговая компания отказалась оказывать нам услуги бесплатно, тогда младшая дочь стала уговаривать меня купить мобильный. А я наслушался «страшилок» про «рэкетирство» от сотовых операторов и боялся. Но дочь всё же уговорила, и я сказал:

— Пойдем в МТС и попросим о бесплатной СМС-связи. Если дадут добро, наскребу на телефон.

Дочь согласилась. К моему удивлению, через три дня после моего обращения, нас пригласили в офис. Директор распорядился подарить нам телефон с сим-картой, с которой можно было обмениваться неограниченным количеством СМС-сообщений бесплатно, платя только абонентскую плату в два доллара. Так мне открылся новый горизонт связи с людьми, которые были близки по пространству — друзьями и родственниками. Мне удалось найти подходящее приложение, которое позволяло читать и писать СМС-сообщения через компьютер.

Сейчас другое время и современная техника. Я с айфоном и маленьким брайлевским дисплеем «Фокус-14» могу быть на связи в любом месте в любое время, читаю новости даже сидя в автобусе, попавшем в «пробку».

Я всегда говорил товарищам по несчастью: пока есть возможность видеть — ищите путь в будущее, не страшитесь осваивать новое, всё, что может помочь человеку избежать тяжелой ситуации — тупика в их жизни! Человек только сам может себе помочь.

Владимир Елфимов. «Глухонемой» ребёнок заговорил (эссе-миниатюры)

Мы с женой Еленой — инвалиды по слуху — глухие, к тому же, у меня проблемы и по зрению — Синдром Ушера. Но это не помешало нам создать семью, и на свет появились две дочки-погодки.

Со старшей дочерью Светланой было проще — мы ей от рождения уделяли всё свое время. Когда родилась младшая дочь Надежда, мы, естественно, свое внимание делили уже на двоих. В семье нашей был установлен общий язык — РЖЯ. Мы отлично видели, что девочки хорошо слышат, — по их реакции на звуки и шум. Они прекрасно отзывались и на голос.

После появления второй дочери, к нам ежемесячно приходила патронажная медсестра — проверять здоровье ребёнка до года. Я видел, что при входе в комнату, где находилась Надя, медсестра зачем-то трясла связкой ключей, хлопала ладонями, но дочь на эти звуки не реагировала, занимаясь своими делами, отвернувшись. Медсестра огорченно вздыхала и говорила: «не слышит, глухая…» Я был шокирован её умозаключением и пытался разубедить, сказав, что Надежда нормально слышит, общается с сестрой, отзывается на зов. Но та не поверила, и в следующие разы констатировала глухоту моей Нади. Я устал с ней препираться — какой смысл?! Просто моя Надежда не обращала внимания на чужих, упорно сдерживала себя от реакций. А вот когда рядом чужих не было — все было абсолютно нормально, дети общались, играли друг с другом, и так далее.

Мы с женой понимали, как важен звук для наших малышек, и старались окружать их миром звуков: я купил электропатефон, насобирал в магазинах пластинки с записями, которые подходили для маленьких детей (сказки, детские песни и музыку). Мы не сильно доверяли магнитофону, т.к. на ленту можно записать что угодно, и мы не могли бы проконтролировать ни качество воспроизведения, ни соответствует ли она возрасту. Впоследствии выяснилось, что у моих дочерей хороший музыкальный слух…

Так вот, пришла пора устраивать младшую Надежду в детский сад, пошли с ней к участковому педиатру оформлять направление. Врач сразу выдала направление для дочки к сурдологу. Я очень удивился и переспросил: «Почему?!». Врач показала медкарту, где на одной странице был длинный список результатов наблюдения за ребенком патронажной медсестрой, та в течении всего года записывала: «Глухота! Не реагирует на звуки…» Я попытался объяснить педиатру ситуацию, но она была непреклонна — нужно заключение сурдолога…

Сурдолог отправила к участковому лору — только та имела право направлять на экспертизу. Пришли, значит, мы к старенькой женщине-лору, и я ей объяснил, что мы с женой глухие и язык общения у нас РЖЯ, но мы отлично знаем и наблюдали, что ребенок слышит. Лор поняла ситуацию, и они с медсестрой «поиграли» с Надей в своем кабинете: незаметно подавали звуки (стук под столом, щелчки) и наблюдали за реакцией девочки. Дочь сидела на моих коленях и непроизвольно дергала головой на звуки, выдавая реакцию — эксперимент удался! Лор выписала справку и сказала: «Идите к педиатру!». Я заглянул в справку и успокоился — правильно исправили. Педиатр, естественно, удивилась, пожала плечами, а Надю все-таки взяли в обычный детский сад.

Но на этом история не закончилась.

Когда я приводил Надю в группу, воспитательница хмуро смотрела на меня и молча принимала ребенка. Мне никак не удавалось поговорить с ней о дочери. Не выдержав недомолвок, я попросил моего слышащего дядю с хорошим знанием РЖЯ пойти вместе со мной в садик и поговорить с воспитательницей. Разговорились, и выяснилось, что дочь молчит, хотя абсолютно нормально играет со всеми и ведёт себя адекватно. Не говорит голосом, но при этом воспитательница отчетливо видела, что Надя слышит.

Потом воспитательница стала показывать жесты, которые она запомнила у моей дочери. Дядя быстро отреагировал: «Это она просила хлеб, а это — просьба в туалет, а вот этот жест значит “болит”» и т.д. Воспитательница была в шоке — она поняла, что моя дочь общалась с ней адекватно, только на другом языке. Воспитательница засмеялась и сказала, что все поняла, и практически через две-три недели Надя заговорила — стала прямо болтушкой, легко заговаривала со всеми, даже с мамами «коллег» по группе. Все взрослые её обожали!

Свет Надежды

В каждой семье рождаются дети, и кто-то из родителей может дать им имена, с которыми те остаются на всю жизнь. Вот и у меня с Еленой такое событие было…

В 80-х годах прошло века медики ещё не умели определять пол человека в утробе мамы, поэтому родителям оставалось ждать момента появления ребенка на свет и уже там думать, какое имя дать малышу.

У нас с женой тогда и возник спор, о том, кто у нас родится и какое имя ему дать. Моя Елена безапелляционно заявила, что если родится мальчик, то мы назовём его Дмитрий. В честь её любимого умершего отца. А мне предоставила выбирать имя девочке. Я долго не думал, предложил — Светлана!

Почему выбрал это имя — не знаю, возможно, из-за слабого зрения я хотел больше света, а рядом была бы дочка — «живой Свет».

Родилась девочка, и ее нарекли Светланой.

Через год моя Лена опять забеременела, и снова возник вопрос об имени будущему ребенку. Елена снова твердо решила, что в этот раз обязательно родится мальчик, и имя ему — Дима! Я не спорил, сразу с ней согласился. Мы даже не стали придумывать имя девочке, если она вдруг родится — я не хотел обижать свою жену, «накаркать» ещё одну дочь.

Однако родилась опять девочка — к тихому возмущению жены. Тогда мы стали придумывать имя второй дочке: многие имена отбрасывались из-за наличия в них буквы «р», которую моя жена плохо выговаривала. После долгого поиска, сошлись, наконец, на имени Настасья. И вот, на следующий день я с документами поехал в ЗАГС, оставив жену с малышками дома. Всю дорогу я повторял, проговаривал слово «Настя-Настя-Настя», и оно мне как-то не очень нравилось из-за стукания челюстей на букве «с». В очереди к сотруднице ЗАГСа, оформляющей свидетельство о рождении, я снова тихо постучал зубами на «Насте». А когда подошёл к столу подавать документы, неожиданно для себя написал на бумаге имя «Надя». Женщина уточнила: «Надежда?» — и я утвердительно кивнул.

Довольный приехал домой, отдал свидетельство о рождении жене, но нам было некогда из-за забот о малышках, так что документ пролежал аж до следующего дня.

Назавтра жена взяла документ, взглянула в него и тут же ахнула, вскочила и подбежала ко мне, возмущаясь: «В ЗАГСе все перепутали, назвали дочь не тем именем!». Я спокойно ответил: «Имя Надежда — красивое, русское и созвучно с русским именем Светлана…» Потом добавил: «Да они и правда гармоничны и легко произносимы, мы будем «дуэтом» кликать девочек по имени СветаНадя — язык не сломается…»

Елена обвинила меня в своевольничестве, но вскоре подостыла. 

В конце концов, меня осенило, и я добавил, что в итоге у нас есть «Свет Надежда», и мы всегда рады иметь счастье, свет и надежду на хорошее будущее наших детей, нашей семьи.

Амбарный замок

В каждой семье, где есть дети, всегда имеется много разных проблем и вопросов по их воспитанию. Тем более, если детей двое и больше…

Но без детей жить было бы очень скучно!

Наши дочери родились с разницей в год, то есть, они погодки. А то, что они девочки, — еще не означает, что с ними проще в семье! Светлана и Надежда, конечно, очень милые, и могли иногда долго играть друг с другом, вместе делать одно дело, но вместе с тем бывали случаи, что они ссорились и дрались, не желая делить игрушку или какое-то дело. Порой они и нас, родителей, втягивали в детские «проблемы», после чего мы между собой начинали браниться и доказывать, кто из нас не так воспитывает детей, почему они так плохо себя ведут… А в процессе спора неожиданно замечали, что дети уже дружно играют вместе, и мы, чертыхаясь, успокаивались.

У дочерей был большой общий шкаф с их вещами разной мелочью. Девочки самостоятельно доставали свои вещи и ежедневно оставляли там беспорядок, затем обвиняли друг на друга в его образовании. И, естественно, ссорились.

Однажды мое терпение лопнуло, и я поставил для них два отдельных шкафа.  Но вот порядка в них так и не было — опять валили друг на друга. Младшая: «Да это Света лазила в мой шкаф и брала мои вещи!»; старшая дочь: «Правильно, это же моя кофточка!».

Я ей стал объяснять: «Ты уже выросла и тебе она тесна, поэтому кофточку мы давно передали младшей!». Но убедить детей в уважении друг к другу и в неприкосновенности чужого шкафа так и не получилось…

Тогда я решил сделать на дверях шкафов кольца, потом отправился в магазин, где нашёл большие висячие замки, и повесил на шкафы. Дети были согласны на маленькие замочки, но я остался непреклонен: «Если не можете договориться, тогда закрывайте свои шкафы! Когда гости к вам придут, пусть смотрят и удивляются!». Дочурки возмущенно хмурили брови и несколько дней закрывали шкафы на «амбарные замки», а потом сняли и спрятали их подальше… и, кстати, больше друг к другу в шкафы без разрешения и большой нужды не лезли. Одной проблемой меньше! А «амбарные замки» потом пригодились — вешал их на двери на даче.

Два мира

Если в семье неслышащих родителей на свет появляются слышащие дети, то в этой среде проявляются два трудносовместимых мира. Эту проблему можно победить одним общим языком общения, для нас им стал РЖЯ.

Сам я родился в семье глухих, и по словам мамы, начал хорошо «болтать» на РЖЯ аж на первом году жизни…

Когда у нас с Еленой появился первенец, дочка Светлана, жена взяла новорожденную малышку к своей маме за помощью и материнской поддержкой. Через два месяца я приехал к ним в гости, меня посадили к кровати следить за дочерью, в это время тёща с моей женой ушли в огород копать картошку. Я сидел тихо и следил за Светланой. Сначала она спала, потом проснулась и начала плакать. Я ради интереса не стал предпринимать никаких действий, только смотрел на дочку сбоку. Плакала она недолго, стала шарить глазами направо и налево, движение повторилось несколько раз. Снова плач с минуту, пауза и поиск глазами кого-то. Затем, поняв безуспешность своего требования, малышка замолчала и спокойно лежала дальше. Именно тут я понял, что и двухмесячный ребенок все-таки оценивает ситуацию, уже хитрит и чего-то требует. Будь рядом бабушка, она бы немедленно настояла накормить ребенка, несмотря на то, что недавно её уже кормили.

С тех пор я и решил сразу же разговаривать с малюткой голосом, дублируя движениями РЖЯ. Мы в семье просто все проговаривали и не сюсюкались с дочкой. Вскоре я заметил, что она стала понимать и голос, и жесты. Нередко я «убирал» голос, использовал только РЖЯ — все равно понимала.

К концу первого года жизни моя Света уже неплохо разговаривала с нами на РЖЯ, хотя в таком возрасте она, как и другие дети, не могла бы ясно выражать свои мысли речью. Да и нам трудно было бы понимать её из-за своей глухоты. Кстати, я был готов и спокойно воспринял бы новость, если бы наш ребенок оказался нездоровым на слух, потому что и сам родился в семье глухих. Но методом звуковых и шумовых проверок Светланы дома в четырехмесячном возрасте мы поняли, что она хорошо слышит.

Но я всё-таки продолжал общаться с дочкой голосом и жестами синхронно. Конечно, я понимал, что речь моя не идеальна — я же глухорожденный человек, но все же старался говорить внятно и правильно строить короткие фразы. Этого было достаточно.

Через год родилась вторая дочь Надежда, и мы старались соблюдать принцип общего языка в семье. Младшая тоже хорошо понимала наш язык, хотя, как и многие вторые дети, ленилась сама выражать мысли на нашем языке и «нагружала» старшую сестру переводить. А вот когда Светланы рядом не было, Надежда была вынуждена объясняться с нами на РЖЯ самостоятельно…

Мы говорили на любые темы, обсуждали мультики, самые разные события, анализировали взаимоотношения и успехи в их группах детсада… Однажды я спросил дочерей, желая узнать их мнение о нашей с женой устной речи. Обе ответили так: «Папа хорошо говорит! Все понятно! А мама — поёт, как певица…» (глухие часто растягивают звуки в своей речи). Мама обиделась и перестала разговаривать голосом с детьми, тем более вне дома, на улице. Я пытался ее убедить, что в этом нет ничего страшного, но увы — это большая ошибка глухих взрослых стесняться говорить голосом.…

Вот так устроена наша семья, в которой сосуществуют два мира — с детьми нам было трудно, но очень интересно! Хотелось бы иметь какую-то поддержку со стороны, советов психологического плана, подсказок, как лучше взаимодействовать со слышащими детьми и воспитывать их домашних условиях, так как мы с женой росли в школах-интернатах — это совершенно другое воспитание, другой мир…

Владимир Елфимов. Один день из жизни слепоглухого (эссе)

Нередко слышал вопрос: «Что ты делаешь дома? Чем занимаешься?». Эти вопросы обычно задают незнакомые или малознакомые люди, впервые столкнувшись с тотально слепоглухим человеком. Могу только представить их смущенные лица и голоса с нотками страха и сострадания. Их лица и их глаза я могу только «нарисовать» в воображении, так как своими глазами мог видеть «сравнительно» недавно, лет 15–20 назад…

Сейчас я полностью слепой и абсолютно глухой человек — слепоглухой. До этого состояния был практически зрячим, потом слабовидящим глухим человеком — я успел за то время не только прожить жизнь, но и поставить в ней много зарубок.

Например, учился в обычной школе-интернате для глухих детей в селе Березово под Кемерово (в Кузбассе), затем продолжил учиться в Новосибирске. Я развивался как обычный молодой глухой, общался с ребятами, играл в спортивные игры, вволю накатался на велосипеде и на технике — «колесах» с бензиновым мотором.

После школы пошел, как все, на завод, попал в опасный цех — на обрубку литья в литейном цехе, там опасность поджидала со всех сторон — сверху, над головами, «летали» мостовые краны с многотонными грузами; что и говорить о юрких автокарах и быстрых узкоколейных тепловозиках с прицепами, носящимися по всему цеху! Несмотря на риск здоровью и жизни, это было самое замечательное время. Потом была работа с отцом, тоже слепоглухим, в сельской мастерской по ремонту сельхозмашин и агрегатов. Далее — работа на большом радиозаводе и цехе по сборке сельхозагрегатов. Внутри этого периода было время долгого пребывания в больнице — угодил не по своей вине в тяжелую мотоциклетную катастрофу, в которой друг-водитель погиб. А также успел жениться…

Короче, этот отрезок времени запомнился обычной жизнью зрячего глухого человека, если не считать явных проявлений синдрома Ушера, он с возрастом все больше «наваливал» на меня напряжение, требовалось больше внимания и готовности мгновенно реагировать на опасность. Прямо как Штирлиц в среде фашистов. Ведь выглядел я, как обычный человек, никто не мог догадаться, что я уже фактически слабовидящий глухой. Особенно посторонние. А вот с рабочими-коллегами и с руководством предприятий везде были очень хорошие взаимоотношения.

Этот период я бы назвал самым счастливым, самым полноценным и полезным периодом в жизни…

В нем много неожиданностей, плюсов и минусов, о которых писать можно долго.

В конце концов, я решился покинуть этот мир, устав от напряжения из-за постепенного ухудшения зрения. Позже я попал в общество слепых, где сразу и неожиданно осознал, что прежний мой мир стал теперь недоступным, и мне не вернуться в коллектив здоровых людей, не работать на заводе; даже мои когда-то хорошие глухие приятели стали избегать меня, как прокаженного. Это был очень тяжелый переход в другой мир, в котором я до сих пор не чувствую себя своим среди своих…

В этот самый тяжелый период меня поддержала семья: жена Елена и дочери Света с Надей. Здесь я был очень нужным человеком. Спасибо Елене, которая так любит меня, — за то, что молча терпела и терпит все трудности, связанные с моей слепотой. Несколько лет назад справили «жемчужную» свадьбу — прожили в браке 30 лет!

Когда я понял, что мир отодвигается от меня и быть обузой для семьи нельзя, я стал искать лучший вариант моей новой жизни в новом мире. К счастью, в свое время я был большим любителем читать фантастику и приключения. Дух Больших Надежд и Оптимизма здорово помогли мне пережить этот сложный период, а семья — вынесла меня снова наверх, и я стал надеяться на нереальный тогда шанс (были трудные 90-е) получить компьютер и на нем научиться работать, общаться.

Я счастлив, что мои «фантастические» надежды оказались самым правильным шагом в другой мир. С компьютером мне помогли посторонние люди. С приставкой Брайля я вернулся к самостоятельному образу жизни, начал общаться с миром, не выходя из дома, и духовно помогать другим.

Обычный день начинается у меня в полшестого утра. Встаю и первым делом сажусь к компьютеру, проверяю мобильник — нет ли сообщений от кого-то. Если чье-то письмо по электронной почте берет за душу, то немедленно и подробно отвечаю. Сообщения по смартфону тоже читаю и отвечаю сам.

Эта возможность есть у меня благодаря специальному устройству для чтения текста с экрана компьютера и телефона. Американский брайлевский дисплей «Фокус» работает не только через кабель, но и через блютуз, что очень важно для смартфона. О таком брайлевском дисплее даже 5–7 лет назад мало кто мог подумать! — стоит очень дорого, за такую цену можно купить подержанный ВАЗ. Мне очень повезло, я сейчас не могу себя представить в ситуации, если снова окажусь без него…

За завтраком мы с женой обсуждаем новости, которые я успел узнать с помощью компьютера, и мы планируем день. Она уходит на работу, а я что-то делаю по дому: мою посуду, пылесошу квартиру, ремонтирую мебель. Все делаю вслепую и медленно, зато дела делаются! Если есть необходимость что-то починить, например, розетку или выключатель — делаю сразу и обычно, когда никого рядом нет, — чтобы никто не мешал. За исключением сложных моментов, когда нужна помощь зрячего человека.

Потом снова сижу у компа, читаю новости, отвечаю на письма, сообщения, что-то пишу. Приходит жена, мы обедаем, собираемся и бежим на электричку — едем на садовый участок в 50-ти километрах от дома. На даче на мне лежат все «мужицкие» дела — что-то чиню, в том числе поливочную систему, или перестраиваю в доме.

Еще в мои обязанности входит рвать заросшую траву в проходах между грядками, на «тротуарах» и под кустами. На грядки не лезу — не хочу слушать нотации жены о том, что я вырвал овощи или зелень. Я все время думаю о том, как освободить жену от трудоемкой работы полива грядок, но этот вопрос пока остается нерешенным, надеюсь, что-то потом получится.

Домой приезжаем к вечеру, вместе с семьей ужинаем и каждый занимается своими делами, я — к компьютеру и к телефону.

Вот так и проходит один из обычных моих дней, и я не удивляюсь вопросам о том, что я делаю дома, — знаю, что не дам скучать ни себе, ни семье.

Я родился глухим и вырос в среде глухих, поэтому жестовый язык для меня — главный язык общения с ближними, я достаточно быстро общаюсь с домочадцами и с друзьями, кто не боится ко мне подойти. Но у многих дела, времени на простое общение не так много, поэтому я испытываю недостаток во встречах с людьми…

Законы РФ начинают «оборачиваться» лицом к проблемам слепоглухих, но воспользоваться своими правами слепоглухой человек в полной мере не может… это обстоятельство делает жизнь каждого из нас тяжелее психологически…

Про себя могу сказать: я счастливее хотя бы моего друга-одногодки, тоже слепоглухого, из другого города. Его, на первый взгляд, можно тоже считать счастливым — живет один в двухкомнатной квартире с евроремонтом и новой мебелью. Одет хорошо и еда всегда есть. О нем заботится сестра. Но этот друг, Саша, не умеет пользоваться компьютером, не смотрит телевизор, и друзья к нему не ходят (друзей у него нет, «отпаялись») и своей семьи нет — жена бросила лет 25 назад. Я к нему в гости приезжаю раз в год, и это для него большая радость. Он старается расспросить меня обо всем, что происходит в мире, — про спорт и про пенсию, кто сколько получает, у кого больше и т. д. Что могу — рассказываю, и в ответ справляюсь о самочувствии, жизни и т. д.

«Если я вдруг прозрею, — говорит Саша, — все брошу и уйду отсюда, куда глаза глядят!». Это крик души «неплохо живущего» слепоглухого — фактически его ситуация — «домашний арест». У него нет даже ключа-кнопки в подъезд — сестра не считает нужным его выпускать на улицу: не видит, мало ли что может случиться? На мой вопрос, как он может так, без общения и информации, жить, — он ответил, что все время прокручивает в голове жизнь, в которой он когда-то видел… Тут недолго и до психоза дойти…

А право-то есть и на тифлосурдопереводчиков, и на соцработников-сопровождающих, но в реальной жизни этих услуг добиться крайне сложно — то нет свободных людей, то «не положено еще». Вот человек по своей вине и без вины обречен на «домашний арест» без права на связь и общение с друзьями, приятелями или просто знакомыми.

Мы с дочерью Светланой были на Неделе Культуры и Отдыха в Германии и Финляндии, поэтому я имел возможность убедиться, что в некоторых европейских странах есть службы сопровождения слепоглухих. Работников набирают из среды безработных глухих, а государство оплачивает им работу. В Финляндии это 360 часов в год! Фактически специалист ежедневно может «работать» со слепоглухим по часу, этого хватило бы моему другу Саше, чтобы узнать новости и смотаться в магазин за любимыми вкуснятинами. А мне такая служба помогла бы ходить в библиотеки, в места соцбыткульта, на встречи с друзьями или такими же слепоглухими, ведь мы сами не можем друг к другу пойти, а родственникам некогда…

Вот так живет среди нас слепоглухой человек, и о нем мало кто знает, а незнакомые еще удивляются, столкнувшись с этим «странным инопланетянином». В самом деле, слепоглухой человек — просто человек, испытывающий большую нужду в общении с окружающим миром.

Владимир Елфимов. Незадачливый помощник (эссе)

Тотально слепоглухого человека комфортно может сопровождать только хорошо знакомый сопровождающий или близкий родственник, с кем он часто взаимодействует…

У меня был случай, который произошел недавно…

Я уехал на неделю пожить у друга — далеко от города, в области, к нему по пути меня завез один добрый человек. Хорошо погостил, пообщался с людьми, и настало время возвращаться домой.

Моему другу было некогда отвезти меня до дома, но в город должна была ехать другая, малознакомая мне женщина. Ее зовут Инной. Друг проводил нас до станции, посадил на электричку и объяснил ей, как меня проводить до дома в самом городе, указал главные ориентиры у остановки трамвая, где нам надо было выйти.

Надо сказать, я совсем ничего не вижу вокруг себя, хотя хорошо помню местность вокруг дома и, в целом, местность часто посещаемых мест Новосибирска — зрячим все запомнил. Поэтому я беспечно согласился на сопровождение малознакомой женщиной, полагаясь на себя и ее глаза. Общались мы на одном языке, языке глухих — на жестовом языке.

Вот мы благополучно доехали до нужной остановки на электричке, и вдруг Инна испугалась (она плохо знает город). Стала сомневаться, правильно ли я «оцениваю» местность. Я ее успокоил: «Пойдем через здание вокзала насквозь, а там, чуть далее, — трамвайная остановка!». Она надела на плечо большую сумку, а я взялся за ее локоть. Мы пошли… Помня о ступенях к двери, я споткнулся о них, но терпеливо промолчал. Подошли к двери, и Инна трижды стукнула мной о три створки дверей. Я удивился, но снова промолчал, только поддакивал головой: «Дальше, дальше». При выходе из здания она опять трижды ударила мною о железные створки дверей, они аж загрохотали… Я сразу подумал об окружающих нас людях, у которых наверняка уши «поднялись» на эти бухания.

На ступенях она стала осторожнее меня «спускать», и до трамвайной остановки, и во время посадки в трамвай было достаточно безопасно — она точно выполняла мои указания.

В трамвае я попросил Инну написать на бумажке название остановки, на которой нам надо было выйти. У нее не оказалось бумаги и ручки. Тогда я попросил посмотреть в окно трамвая и пересказать мне, что находится за ним (таким образом я мог бы догадаться, где мы), но она сказала, что на окнах толстый слой льда и ничего не видно. Тут я растерялся, стал считать остановки, но из-за того, что трамвай останавливался у светофоров, сбился со счета…

Я снова попросил Инну посмотреть, но уже через открытую дверь на остановке. Напротив должна быть девятиэтажка — мой дом. Она поддакнула, мы спешно вышли и пошли, куда я указал рукой.

Слепой указывает куда идти, забавно, не правда ли?

Идем, и тут я понял, что это не наша остановка. Я снова попросил Инну обрисовать обстановку вокруг. А она почему-то плохо различает девятиэтажки и пятиэтажки. Зрячие люди не всегда доступно объясняют, т. к. человек видит и не совсем понимает, что именно мне нужно услышать.

Из-за ее неверной оценки мы пошли вперед. Моя сопровождающая тащила меня по тропинкам, по сугробам, между деревьями со свисающими колючими ветками. Мое лицо было исцарапано до крови! Я уже было разозлился на нее и на себя, но что же поделаешь! — надо идти вперед и искать путь домой.

Долго ли, коротко ли, мы добрались до таблички с названием улицы, и тут я понял, что мы вышли двумя остановками раньше… И предложил идти пешком по знакомой трамвайной дороге. Увидев едущий навстречу трамвай, Инна затолкала меня на высокий отвал снега и минут пять там продержала — был риск сорваться обратно на пути! Я окончательно разозлился, но все же стерпел — сам согласился на такого сопровождающего… Дошли кое-как до дома, руки и ноги тряслись, на лице царапины, на шапочке и на воротнике — кровь. Прямо как с поля боя пришел!

Инна попросила у меня прощения, а я только отмахнулся, сказав, что это мелочь, главное — я дома! Но себе подметил, что с этой сопровождающей больше никуда не пойду.

Надо было взять в дорогу хоть белую трость, с ней было бы немного проще — не спотыкаешься, иногда можно уберечься от веток.

Но главная проблема — непонимание зрячими того, что «видит» слепой, а ведь бывают и худшие ситуации. Поэтому многие слепоглухие предпочитают сидеть дома безвылазно или ходить с кем-то, кто умеет водить. Это, в основном, кто-то из близких. К сожалению, зрячим часто некогда или неохота сопровождать слепоглухого, они не понимают, как много дают слепоглухим такие «вылазки»: встречи с людьми, общение и т. д.

Мой случай с Инной — один реальный факт из жизни слепоглухого человека на Руси…

Владимир Елфимов. Два главных вопроса (эссе)

В жизни нередко встречаюсь с вопросами: «когда ты стал плохо видеть?» и «когда ты окончательно ослеп?». И мне всегда очень трудно ответить четко, так как сам я не понимаю, когда это случилось… Хотя отчетливо знаю разницу между зрячим и слепецким периодами жизни…

Родился я в семье деревенских глухих родителей и с первого года свободно общался с родителями на русском жестовом языке, при этом не зная ни одного слова на обычном русском языке. Отец был совсем неграмотным, мама имела очень маленький словарный запас, может быть, всего сто-двести слов, в основном, имена существительные. Возможно, поэтому мои проблемы со зрением родители не замечали. Зато я с раннего возраста понимал, что мой отец плохо видит в темноте, и мама на это часто указывала. Помню жизнь в доме при свечах в холодное время года. Когда на улице рано темнело, на стол ставилась свеча или керосиновая лампа с увеличительным стеклом, и я видел, что папа не очень-то хорошо видит и мало разговаривает в такой обстановке. Когда он куда-то шел, то обязательно вытягивал вперед руки, чтобы не стукнуться обо что-нибудь. Вот и я рефлекторно входил в темное пространство с вытянутыми руками… Мама это видела и думала, что я «играю» в папу, копируя его движения и особо не обращала внимания на эти детские «причуды». Помню, что я очень хорошо видел на улице зимой при полной луне, отчетливо — тропинки на снегу и обстановку вокруг меня. Свободно общался с мамой. Помню один эпизод: днем мама стала показывать пальцем на небо и сказала: «Вертолет летит». Я пытался «поймать» этот вертолет, но никак не находил — к большому удивлению мамы… Она опять показала пальцем, и тут я обнаружил низко летящую машину и провожал взглядом вплоть до ее исчезновения. Мама спросила: «Ты что, не видишь?». А я уклонился от ответа: «Просто так…» С нами по соседству жили бабушка с дедом по отцовской линии, и они тоже не замечали странностей моего зрения. Но я уже тогда понимал, что как-то не так вижу, но не мог обсуждать эту тему ни с кем. Плюс к тому, у меня было очень плохое равновесие, я часто падал на неровностях, на грязи, поэтому мама всегда держала меня за руку, что тоже скрывало проблемы со зрением.

Когда мне стукнуло 7 лет, меня повезли в школу-интернат, которая находилась за несколько часов езды автобусом от родного дома, я там жил весь учебный год и к своим приезжал только на каникулы. Вот там мои сверстники сразу начали обзывать меня «пьяницей» из-за плохой походки. Первая учительница и работники школы-интерната не понимали, какие у меня проблемы. Помню эпизод — глухая уборщица Тася пыталась «научить» меня ходить прямо по половым доскам, но у меня не получалось. Учительница говорила, что я самый неуклюжий в классе. Я уже в «нулевом» классе отлично владел жестовым языком и понимал все, о чем разговаривали взрослые. Кроме глухих уборщиц, в школе были и глухие воспитательницы. И моя первая учительница отлично владела жестовым языком…

Когда мы по утрам ходили из интерната в школу (примерно 300 метров) в колонне из пар, меня ставили к самому сильному однокласснику — Вове. А в сильный гололед ко мне приставляли еще одного мальчика. Моя умная голова и отличный жестовый язык спасли от судьбы «гадкого утенка» — даже старшие ребята уважительно относились ко мне, и педагоги тоже. На второй год учебы всех перевели в новый интернат, построенный рядом со школой. Там были отличные условия; «пионерская» комната с установленным телевизором, у которого после ужина собиралась вся школьная ребятня. Взрослые и старшие ребята сидели на стульях, а младшеклассники — на полу перед экраном. При показе фильмов свет в комнате гасился, и в процессе просмотра ребята нередко пытались со мной о чем-то разговаривать — я их плохо понимал. Я вытягивал их руки к экрану, чтобы лучше видеть «речь» пальцев. В спальне мне было легче разговаривать с ребятами при выключенном свете, так как от двери в коридор или от лампы на столбе через окно падал свет. В общем, ребята сразу поняли, что я плохо вижу и, недолго думая, стали называть меня «слепым» — на жестовом языке. С таким «прозвищем» я учился с первого по восьмой класс. Помню, в школьном здравпункте мне пытались всучить очки, «проверяли» на дальнозоркость и близорукость и не понимали, в чем дело — у меня было абсолютно нормальное зрение в смысле остроты — очки мне так и не прописали… а статус «слепой» остался, даже педагоги называли меня так…

В школах для глухих детей есть хорошая «традиция»: когда к кому-то из ребят приезжают взрослые, глухие родители или другие родственники, дети обычно собираются вокруг них и стараются общаться с ними на жестовом языке. Моя мама не была исключением — когда она приезжала забирать меня домой или сдавать обратно, она немного задерживалась, сидела в классе, и дети что-то ей рассказывали. В первом классе ребята наперебой говорили моей маме, что я плохо вижу, что «вытягиваю руки других ребят в темноте к экрану телевизора» и т. д. Мама была в шоке, она иначе, очень странно посмотрела на меня, но промолчала. Мы приехали домой, мама усадила меня перед собой и спросила: правда ли, что я плохо вижу в темноте? Я подтвердил это, а затем объяснил, что в темноте плохо вижу жесты, вот и «придумал» рассматривать их на фоне телевизора, или стеклянной двери в коридор, или светящихся окон с улицы и т. д. Мама расстроилась, заплакала и пожаловалась бабушке. Та не поверила и сказала, что я нормально реагирую в темноте. Я возразил, что это не темнота, а сильные сумерки, и действительно, я в них вижу лучше, чем в темноте…

Этот момент был первым этапом осознания моей слепоглухоты (тогда и слова «слепоглухота» не было в обиходе).

В той же школе, когда я учился в седьмом классе, врач наконец-то выписала мне направление на обследование глаз в областную клиническую больницу Кемерова. Настоятельно указала маме, чтобы я прошел полное обследование и как можно быстрее начал лечиться…

Тем летом меня с отцом увез в Кемерово единственный грамотный близкий — дедушка. В клинике мне поставили диагноз «пигментная дегенерация сетчатки обоих глаз». Мне и отцу выдали направление в больницу Новокузнецка, там тогда были хорошие профессора по глазным болезням. Дедушка повез туда только отца, а меня не взял, сказал — я и так хорошо вижу, нечего пропускать учебу…

8 классов я закончил в школе-интернате в селе Березово, в 22 км к югу от Кемерова, и попал в Новосибирскую школу-интернат, где учился до 12 класса.

Только приехав в новосибирскую школу, я моментально стал заметным и авторитетным парнем. Сильным спортсменом и непобедимым шахматистом, к тому же, весьма общительным и эрудированным. Сначала все называли меня «слепым» (это было мое прозвище), ну понятно, в школе были мои бывшие березовские однокашники. Я объяснил всем, что я не слепой, т. к. острота зрения у меня хорошая. Просто в темноте я плохо вижу или не вижу вовсе, еще и бокового зрения почти нет. Нашел коробку от посылки, вырезал у нее дно и, приставив к лицам парней, спросил: «Видишь меня? Далеко вперед хорошо видишь?». «Испытуемые» подтверждали это, ну, я начал им сбоку махать рукой и спрашивал: «Видишь?». Ребята все поняли, и сразу же «переименовали» мое прозвище на «лицо в коробке без дна». И указали на другого парня в очках — Сашу Карпова. «Этот мальчик видит так же, как и ты!» До меня ребята его не понимали и не уважали, он был «гадким утенком» в школе…

Я удивился этому, стал расспрашивать Сашу о состоянии его зрения и понял, что у нас и правда одинаковые «симптомы», и спросил: «Зачем очки носишь, разве ты без них хуже видишь?». Он ответил, что его взрослые заставили, а вообще-то он и без очков видит хорошо. Я взял его под опеку, мы стали «товарищами по несчастью». Что было дальше в жизни и дружбе с Александром Карповым — тема другого рассказа…

А теперь о втором этапе осознания проблем со зрением…

Забегая вперед, расскажу, что в первой школе в соседних классах учились еще двое слепоглухих — с синдромом Ушера (СУ), которые «проявили» себя лишь после выпуска; они не хотели «светиться» среди ребят, стеснялись.

Когда мне исполнилось 18 лет, я не выдержал и самостоятельно поехал в глазную больницу Новокузнецка. Там я узнал, что у меня заболевание — синдром Ушера; и — «пуля в сердце» — короткая реплика профессора: «Затянул болезнь, надо было раньше лечиться!».

Этот «приговор» был сильным ударом для меня, я уже тогда осознавал, что не буду лучше видеть, но я даже не предполагал, что через какое-то время ослепну совсем. Я не верил в это…

Приехав домой, я обрушил гнев на дедушку, который был грамотным, в отличие от остальных близких родственников, и мог постараться спасти хотя бы меня, если отцу уже поздно лечиться. Дед стал оправдываться, и я достаточно быстро успокоился и простил его.

Это был важный поворот в жизни — я начал осознавать, что у меня будет иначе, чем у обычных людей. Надо бороться за личность! Было очень тяжело психологически, появилась неуверенность в себе, в успехе в делах, в любви, в планах на будущее… Появились обиды. Но я понимал, что в такие моменты нельзя замыкаться и просто переживать/пережидать. Перед глазами был пример — отец. Он очень плохо видел, но не «пропадал», даже когда напоминал «Муму».

Окончив школу в Новосибирске, я решил пойти работать на завод, не став поступать в техникум — я понимал, что полученные там знания в будущем мне не сильно пригодятся. А вот завод — место для здоровых людей. Я не хотел сдаваться, надеялся, что у меня может быть по-другому, лучше, чем у папы…

После поступления на завод у меня были разные этапы жизни, вызванные сложностями, психологическим и жизненным давлением, но и в них можно найти немало хороших моментов.

На мой взгляд, слепоглухой человек становится слепым тогда, когда перестает ориентироваться в пространстве, смотреть и воспринимать телекартинку и т. п.

Упорство, борьба с собой, коммуникабельность и связь с внешним миром помогли намного легче пройти тяжелый отрезок жизни — от слабовидения до полной слепоты.

Светлана Дубровская

Белгород

Эссеист. Родилась в 1962 году. Окончила компьютерные курсы для людей со слепоглухотой в институте «Реакомп» (Москва, 2010). Затем — курсы в Центре реабилитации слепоглухих (Волоколамск) по предметам «Домоводство» и «Основы компьютерной грамотности». В 2012 году стала победителем Международного конкурса «Европейское Брайлевское эссе», организатором которого является Европейский Союз слепых (ЕСС). Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2019). Публиковалась в сборниках «Россия глазами слепоглухих» (2017) и «Зоркое сердце» (2019). С 1987 года живёт в Белгороде.

Творчество

Брайль — мой проводник к свету (эссе)

Светлана Дубровская. Брайль — мой проводник к свету (эссе)

Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа.

А. П. Чехов 

Успех приходит к оптимистам. Красноречивую пословицу «под лежачий камень вода не течет» не следует забывать никому и ни при каких обстоятельствах. Сейчас я — тотально слепоглухая. Я не вижу никого, но книги и общение в интернете озаряют светом мою жизнь. С родственниками и друзьями мы беседуем на разные темы так, как будто мы находимся рядом друг с другом. Технические средства связи не дадут одинокому слепоглухому впасть в депрессию, заскучать. Благодаря брайлевскому дисплею, я не чувствую, что живу одна. Какими словами я могу выразить свою признательность всем, кто открыл мне такие возможности? Я могу сказать, что засыпаю и просыпаюсь с именем Луи Брайля на устах. Я — грамотный человек и более чем вольна распоряжаться своим временем и собой.

Кого, куда и почему направляет судьба для воплощения своих возможностей — это загадка для каждого.

Я, теряющая зрение в двадцать пять лет, по совету знакомых отправилась в провинциальный город Белгород, находящийся за 1000 верст от моей родной деревни. Верный ли путь был выбран мною? Спустя многие годы, я отвечаю на этот вопрос утвердительно. Именно Белгород стал моим институтом, именно в этом городе мне удалось развить таланты, научиться жить, не имея слуха и зрения. Я оказалась в таком месте, где созданы условия для духовного, творческого роста, для расширения физических возможностей слепоглухих людей.

«Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь, рано или поздно, покажет ему свои когти…» — писал классик. Вот и мне в свое время судьба поставила кого-то с молоточком…

Однажды, когда я еще имела остатки зрения, меня поразила такая картина: слепоглухая женщина отстраненно сидела на скамейке среди беззаботно беседующих незрячих. Глядя на нее, печальную и безнадежную, я подумала, что такая участь вскоре может постичь и меня. Необходимость изучения системы Брайля стала настолько очевидной, что, несмотря на все трудности самообразования, я занималась с упорством. И вскоре научилась читать брайлевские книги.

Представьте, что у русского, английского или французского народа нет письменности, а значит, нет и великих Пушкина, Чехова, Верна, Шекспира… Подумайте… Нет азбуки Брайля — нет знаменитых слепых и слепоглухих людей, нет брайлевских дисплеев, многочисленных электронных средств социализации слепоглухих. Люди с ограниченными возможностями были бы лишены столь активного общения, они бы не имели возможности создавать многочисленные организации слепоглухих. Если бы не открытие Брайля и его последователей, остались бы просто интернаты для несчастных людей, не способных к самостоятельной жизни.

Все развитие человечества, вся наука складывается из открытий лучших людей. Для нас, слепоглухих, француз Луи Брайль — главный мыслитель, лучший из лучших в человеческом роде. Два столетия назад, без поддержки со стороны ученых мужей, этот юноша работал над созданием прибора для двустороннего межстрочечного письма. Одновременно он обучал сверстников письму, основанному на рельефном шеститочии. Будучи незрячим, Брайль отличался поразительным упорством, и на пути к знаниям ему пришлось преодолеть немало трудностей. На примере жизненного подвига Луи Брайля воспитаны тысячи его единомышленников по всему миру. Слепоглухие подхватили знамя сподвижничеств Луи Брайля. Только в России таких людей сотни. Из ныне здравствующих — это С. А. Сироткин, А. В. Суворов и др. Появляются молодые одаренные люди, которые посвящают жизнь просвещению людей, не делая скидок на ограниченные возможности. За последнее десятилетие, когда наступил пик компьютеризации, С. В. Флейтин стал подлинным русским целителем, обучая работе с техническими средствами реабилитации сотни российских слепоглухих. Благодаря упорству и таланту людей, похожих на Луи Брайля, слепоглухие становятся полноценными членами общества.

У всех по-разному происходит становление личности, у каждого человека в жизни есть вещи, без которых он не может представить течение жизни. Книги, работа на предприятии Всероссийского общества слепых, рукоделие, интернет — это то спасение, что оставалось у меня.

Когда я научилась писать по Брайлю, у моих близких и друзей не получалось читать мои письма (письма слепой!). Постепенно переписка с друзьями из разных городов угасала. Никто мне не писал, кроме родственников, письма которых жестами читали мне зрячие глухие. Связь с миром оборвалась, из-за финансового кризиса я потеряла работу… Я почти потеряла надежду и думала, что придется привыкать к однообразной жизни — сидеть в уголке, читать брайлевские книги и заниматься рукоделием. Неожиданно, как гром среди ясного неба, пришло письмо с приглашением на компьютерные курсы в институт ВОС «РЕАКОМП» от президента Общества социальной поддержки слепоглухих «Эльвира» С. А. Сироткина. Без раздумий я рванула в Москву. Знакомые посмеивались и говорили, что я занялась бесполезным делом. Освоить компьютер вслепую — невозможно. Родные тоже отговаривали: «Зачем покупать брайлевский дисплей? Слишком дорогая “игрушка”, все равно не сможешь работать на компьютере без зрения и слуха». Но я настаивала, просила у родственников помощи в покупке дисплея и ноутбука. Племянники откликнулись на мою просьбу и все купили. Во время двухнедельного обучения в Москве мне показали, как надо работать на компьютере с дисплеем Брайля, обучили азам компьютерной грамотности.

Действительно, учеба давалась нелегко — до потери зрения я никогда не пробовала работать на компьютере. Со слезами и упорством я продолжала учиться и дома. Через месяц-другой наука стала поддаваться. А судьбе было дозволено крепко подружить меня с компьютерной техникой.

Появление компьютера в моей жизни дало возможность общаться с любым человеком — и слепым, и зрячим. Связь с друзьями восстановилась и укрепилась. Я зарегистрировалась в соцсетях, стала следить за событиями в мире, пользоваться базами данных, находить любую информацию, которая мне интересна. Сегодня, сидя с чашкой кофе за компьютером или лежа на диване с дисплеем в руках, я могу «путешествовать» по миру. Не нужно покупать дорогие путевки, не надо просить сопровождающего — мой кругозор расширяют виртуальные экскурсии.

Освоив работу приложений в IPhone, переводящих на Брайль необходимые сведения, я знаю, как с их помощью получить информацию о внешности человека или определить номинал денежной купюры. Мой айфон «дружит» с тонометром через Bluetooth, поэтому некоторые слепоглухие обращаются ко мне за «медицинской помощью». Я не отказываю, а надеваю «пациенту» манжету и нажимаю кнопку тонометра. Как только заканчивается процесс измерения артериального давления, читаю на брайлевском дисплее результат и сообщаю его больному…

С недавних пор могу сама открывать дверь гостям, благодаря браслету для зрячих «Умные часы», подключенному к айфону. Когда кто-то приходит ко мне, раздается входящий вызов, браслет вибрирует — и я бегу открывать. То же самое происходит, когда приходит SMS — браслет вибрирует, я беру дисплей и читаю сообщение. «Умные часы» информируют меня, сколько шагов я делаю в день, каков мой пульс и сколько часов я крепко сплю.

Преподаватели компьютерного класса Белгородской специальной библиотеки для слепых имени В. Я. Ерошенко помогают совершенствовать мою компьютерную грамотность, устраняют сбои в работе техсредств, объясняют, как попасть на разные сайты. Однажды я пришла в библиотеку с пластиковой банковской карточкой, попросила оплатить интернет и квартплату. Преподаватели обрадовались моему стремлению к современным технологиям и сразу же научили работать с ней. Я сняла деньги с карточки, оплатила коммуналку и интернет — стала еще современнее.

В последнее время появилось множество технических средств информирования и связи, и все они подключаются к дисплеям Брайля. Я всегда в гуще событий, но все равно не забываю про прибор с грифелем. Это изобретение 200-летней давности по-прежнему необходимо мне, особенно в повседневных бытовых делах. Все мои многочисленные личные документы хранятся в файлах, подписанных с помощью грифеля по Брайлю — и не нужно ждать или просить помощи зрячего человека, чтобы найти нужный документ. Часто приходится подписывать этикетки для банок после консервирования или для пакетов с продуктами, всегда приятно своей рукой записать рецепт блюда и прочесть его на кухне во время приготовления пищи. Техника настолько совершенна, что при необходимости можно гулять без сопровождения. Я иногда позволяю себе идти «куда глаза глядят» — как говорят зрячие. А про себя могу сказать: иду, «куда ноги топают». Если окажусь в незнакомом месте, то не растеряюсь, а просто спокойно «посмотрю» в айфон. В специальном приложении будет написан адрес — номер дома и улица, на которой я нахожусь. Я имею возможность спокойно написать сообщение друзьям или прохожим, чтобы они пришли мне на помощь, проводили домой.

Раньше я наблюдала за окружающим миром через узкий диапазон в 90 градусов, а после овладения компьютерной грамотностью двери распахнулись настежь… Ура!!! Вся информация вокруг, в диапазоне 360 градусов, стала мне доступна!

Я прекрасно понимаю, что моей заслуги в моих же достижениях — мало. И я могу представить, сколько энергии, знаний, труда и материальных средств вкладывают окружающие люди, чтобы я имела то, что имею… «Свободный дух» может оставаться свободным только в труде и в постоянной работе над собой. Дело моей чести — жить достойно, делиться знаниями со слепоглухими и, насколько хватает сил и здоровья, дарить добро, тепло, улыбку друзьям, родным, просто хорошим людям.

Я и Брайль. Брайль и мы — нас много, мы — сила против тьмы!

Арина Деньмухамедова

Оренбург

Прозаик, музыкант. Родилась в 2009 году в Оренбурге. В 2016 г начала учиться в школе-интернате №2 для слепых и слабовидящих детей. С 2015г занимается в детской музыкальной школе по классу фортепиано, является лауреатом областных и международных музыкальных конкурсов. Любит петь, заниматься прикладным творчеством, писать рассказы и истории про семью и домашних питомцев. Шорт-лист литературного конкурса «Со-творчество» (2020, 2021). Двукратный лауреат конкурса «Мы и наши маленькие волшебники» (2021, 2022). Публиковалась в сборниках «Зоркое сердце» (2019), «Обретённый свет» (2021), «Когда я пишу» (2021), «Слово на ладони» (2022) и «О моей семье» (2022). Живёт в Оренбурге.

Творчество

Лучший друг (рассказы)

Чапка (рассказ)

Меняю характер (рассказ)

Отдыхающая бабуля (рассказ)

Хранительницы леса (рассказ)

Арина Деньмухамедова. Хранительницы леса (рассказ)

Вы тоже бывали летом в лесу после дождя?

Вдыхаешь полной грудью свежую прохладу. Глядишь на свое отраженье в мокрых каплях, которые, словно кумушки, уселись на самом краешке листьев. Блестит, растянувшись между лесными цветками, паутина и замершая между нитями вода отражает самый яркий луч солнца. Лето в лесу! 

Такую благодать словами не передашь. Зайдёшь в самую чащу, где не слышен городской шум, и наслаждайся природой, хоть ложкой ешь. А между тем, лес живёт своей жизнью. Вторгаться в неё человеку не всегда безопасно.

В один из таких летних дней семья Огневых решила отправиться в лес. Погода стояла отличная: солнышко грело, дул слабый тёплый ветерок.

Мама, папа и двое маленьких детей взяли корзинки и пешком отправились в путешествие. Около получаса шли по дороге. Не спеша достигли первых деревьев.

— Разве не здорово? — воскликнула мама Ксения.

— Посто суперррр! — весело протянула рычащий звук пятилетняя Рита.

Лучи солнца провожали семью, пробиваясь сквозь сплетенные ветви многолетних деревьев. Девочки вместе с родителями углублялись в чащу.

— Рита, Лиза, далеко не уходите, — настоятельно просила мама. После чего взяла корзинку и стала заглядывать под кустики в поисках грибов. Она рассчитывала, что девочки будут неподалёку. И за ними присмотрит папа. Но он был занят своими делами.

Тем временем близняшки Лиза и Рита бродили по узенькой тропке, сбивая дождевые капли с высокой травы. Им нравилось слушать пение птиц, которые то баритоном, то сопрано сливались в едином хоре. Солнечный свет игриво перескакивал с цветка на цветок. Девочки так заигрались, что не заметили, как реже поднимаются с ветвей маленькие птички, а кроны деревьев становятся густыми. Тишина и полумрак окутали беспечных Риту и Лизу.

— Мы ушли очень далеко от мамы и папы. 

— Давай повернём назад, — почему-то шепотом предложила Лиза.

Рита в ответ кивнула.

Повернув обратно, они поняли, что ещё больше углубились в лес. Деревья росли так близко друг к другу, что образовывали непроходимую стену.

— Мы заблудились! — топнув ногой, воскликнула Рита. По её щекам катились слёзы.

 Лиза хранила молчание. 

Она обняла сестру, будто желая, успокоив, защитить.

— Мама! Папа! — кричали в один голос сёстры, но ответом им вторила мёртвая лесная тишина.

Полумрак превратился в непроницаемую тьму. Должно быть на небе появилась Луна, но под густой кроной даже ее не было видно.

Меж стволами деревьев промелькнула тень. Почудилось ли? Онемев от страха, Рита и Лиза смотрели, как неведомая сила приближается к ним. В этот момент до слуха насмерть перепуганных сестёр донеслись тихие мелодичные звуки. Они становились всё громче, превращаясь в таинственную потустороннюю музыку.

Миг. Другой. Из ниоткуда перед девочками предстала стройная высокая девушка с длинными зелёными волосами. В руках у неё была деревянная дудочка, на которой она играла.

Не смея пошевелиться, Рита и Лиза наблюдали, как, словно по призыву, вокруг девушки собираются её сёстры. Они напоминали призраков — лёгких, будто тени. Девушки встали в хоровод и завели причудливый танец. Он зачаровывал, завлекал и безумно манил стать его частью.

— Кто вы? — прошептала Рита.

— Мы дриады, духи леса, — хором ответили девушки. Голоса их были мелодичны и красивы.

 А тем временем из-за деревьев показались новые создания. То были нимфы. Неописуемой красоты молодые девушки, поющие нежную грустную песню. Они присоединились к дриадам и влились в их плавный танец. Голубое сияние заполнило поляну, посреди которой стояли две сестры. Они уже не боялись, а словно очутились в немыслимом сне, где реальность смешалась со сказкой…

Посреди большой поляны горел костёр. Вокруг него сидели мама, папа, Рита и Лиза.

— Ну вы нас и напугали, — причитала мама. — Еле отыскали.

 Две пары огоньков глаз переглянулись и тихо рассмеялись.

— Лучше надо было за нами следить, — хором ответили они, слыша, как чуть дальше за их спинами удалялись звуки осторожных шагов хранительниц леса.

Арина Деньмухамедова. Отдыхающая бабуля (рассказ)

Лето началось с объявления мамы: «Мы поедем в санаторий». Кто эти мы, мама не уточняла. Лишь тихонько вздыхала и измеряла тонны нескончаемой работы на экране монитора. Я представляла санаторный отдых в кругу друзей, новых знакомств и одной из бабушек. Не тащить же гигабайты маминой работы за город на опушку леса, где расположился санаторий «Русь».

Диалоги с бабушками разглаживали мамины морщины на переносице, что означало — быть. Отдыху с бабушкой Раей быть. Бабушка Галя остается дома. С помидорами, болгарским перцем, закатанными банками и дедушкой (хотя он больше всех рвался со мной на отдых — не вышло).

Я сначала считала месяцы, потом дни. И вот. За неделю до отъезда мама объявила список врачей бабушке Рае. Тут моя операция по совместному с ней отдыху чуть не провалилась.

— В больнице сплошной коронавирус. Бери, Ирочка, свой компьютер, вайфай, работу, Арину, Аиду и езжай спокойно отдохни, — бабушкин юмор совсем не порадовал маму.

В мои планы это тоже не входило.

Пока мама подсчитывала ущерб намоченных ее горючими слезами планов, я «строчила» бабушке эсэмэски с просьбой пройти двух врачей. Она хоть и не Берлинская стена, но все же пала перед моими уверениями подарить себе, любимой, отдых. И мне, конечно же, тоже.

— Ох, Арина, у меня ж купальника красивого нет! — сокрушалась бабуля, укладывая в сумку весь свой скромный пятнадцатиплатьевый гардероб.

— Так бассейн в санатории на ремонте, — напомнила я.

Однако это не помешало бабушке взять купальник на всякий случай. Ладно плавательной шапочки и очков у нее дома не оказалось, а то бы…

— Кругом коронавирус, из номера выходить не будем. Только на процедуры, в столовую, на прогулку и на концерт. А телевизор чего так плохо работает? — констатировала бабушка при входе в уютный номер. — Телевизор должен работать, а то как я узнаю обстановку с коронавирусом?

Эх, бабуля.

Столовая — самое важно место притяжения отдыхающих. Пятиразовое питание манило их своими запахами. Бабулю манила ответственность. Поэтому мы приходили в столовую на тридцать минут за. Я предугадывала меню, бабуля — людей: кто за нами придет, с кем я еще не познакомилась, почему женщина этому мальчику не бабушка, а мама — ничего не ускользало от внимания Ба. В том числе и ребята, с которыми бабуля ловко меня знакомила. Не возьми я ее с собой на отдых, не познакомилась бы с таким количеством ребят. А так нам было весело.

Ориентироваться в санатории я научилась с первого дня. Чего не скажешь о бабушке, которой постоянно приходилось спрашивать дорогу. В лифте она боялась застрять, а многочисленные лестницы путали в ее сознании нижние и верхние этажи. Ох, порой мы и блуждали.

Со второго дня начались процедуры. Мне нравилось ходить по длинным запутанным коридорам. Но бабушка — это человек, который не перестает смотреть новости, боится заразиться коронавирусом и носит маску в столовой, хотя в ней неудобно есть. Хотя не так неудобно, как сидеть на мотоцикле. Вы ж не знаете эту историю! Сейчас расскажу!

Волонтеры-байкеры в прекрасный августовский день заглянули на встречу с санаторными ребятами, чтобы показать мотоциклы, покатать ребят и поднять настроение их родителям. Мальчишки и девчонки надевали шлемы, усаживались сзади мотоциклистов и ловили волны горячего ветра на щеках. Родители и бабушки внимательно следили, прижав руки к груди и шепча про себя молитвенное «Господи помоги». Взрослых не катали. За исключением одного человека. Думаю, вы догадались, кто это был. Конечно же, моя бабушка. Один мотоцикл оказался свободным и, пока байкер выглядывал хоть одного мальчишку, бабуля уже ловко закидывала свою ногу через сидение при помощи двух ребят-волонтеров.

— Бабушкам тоже нужно покататься! — кричала она, выкинув руку навстречу ветру, а второй прижимая мотоциклиста к себе.

— Еху-ху! — кричали озорные глаза моей 64-летней Ба, которая после остановки мотоцикла требовала байкера слезть, иначе ее нога в обратную сторону не хотела так же ловко «перекидываться». Ох уж эта бабуля!

Долго не забуду замечательных вечеров, проведенных во дворе санатория, ярких концертов и минут общения, которые принесли мне радость.

— Арина, на следующее лето опять поедем в санаторий. Надеюсь, бассейн починят, и мотоциклисты приедут покатать ребят. Может, мне пока что записаться в мотоклуб?

То ли еще ждать. От отдыхающей бабули!

Арина Деньмухамедова. Меняю характер (рассказ)

Начать, пожалуй, следует с того, что наш папа не обладал идеальным характером.

Последние 30 лет бабушка Рая уговаривает его поменять характер. Думаете, этого нельзя сделать? Поговорите сначала с моей бабушкой!

В одно прекрасное утро папа проснулся и полдевятого заявил:

— Все, с сегодняшнего дня меняю характер!

Мы прятали кроткие улыбки в барханах одеял, выражая согласие серьезными глазами.

Вы спросите:

— А что плохого в характере папы?

— Негативные эмоции. Которые он не умеет сдерживать.

В тот вечер мы собирались ехать на дачу, и чуть было не испортили все перемены. Нам вовремя удалось запрыгнуть в машину и даже почти не хлопнуть громко дверью. Мы старались, и все обошлось благополучно по сравнению со следующим разом.

Выезд на природу к речке был желанный и запланированный. Наша семья обсуждала детали поездки и варианты водных развлечений. Характер начал давать сбой возле шлагбаума, который гласил строго и четко: «Въезд запрещен».

Хмурые брови папы не рассчитывали сопровождать нашу делегацию с заполненными «непоймичем» сумками и водными аксессуарами. Но мы ж — семья.

Впереди речка. Только все ее побережье — горы пластиковой посуды, бутылок, бычков и остатки недоеденной пищи — добавили недовольства к нахмуренными бровям… Характер снова дал сбой. Но разве можно в этом винить папу?

После он еще раз решил поменять свой характер и давал обещание не злиться. Попытка увенчалась успехом на целых четыре дня. На пятый — мы задержались в магазине. Никто и не говорит, что в этом виноват папа.

— С третьей попытки обязательно должно получиться, — подбадривали мы папу.

Все действительно шло хорошо, пока не пришло время ехать на море.

Лето. Солнце своими лучами окутывает детские плечи. Море плещется у моих ног. Все счастливы. Поездка на море семьей — что может быть лучше? Я тоже так думала.

Обратно мы ехали в спокойной обстановке и даже забыли про чей-то характер. Не то чтобы совсем, но половину дороги папа продержался.

Однако если вы человек, вам должно быть известно: куда бы ты не поехал, неприятности только на время скрываются в запертом чемодане.

Нам нужно было остановиться переночевать, т.к. продолжать дорогу уставшему водителю с характером… — сами понимаете. Мы объезжали один гостевой дом за другим, но лето, разгар сезона, кругом «мест нет».

После долгих поисков мы, наконец, нашли ночлег. В тот момент, когда папа пошел принимать душ, электричество дало сбой. Ну кто не мылся без света? Только горячая вода из крана текла благодаря электронагревателю — и холодной люди тоже моются!

Сон сморил детей. Взрослые рассчитывали встать пораньше и отправиться дальше в путь. Но кто же знал, что этот уютный домик с чистыми уютными кроватями и милыми картинами на стенах, был приютом не только для уставших странников, но и одиноко гуляющих в поисках еды крыс, не собирающихся останавливать свои поиски на ночь.

Надо ли рассказывать, что и третья, как мы и думали, финальная, попытка сорвалась. Кто в этом виноват? Может, просто поменять характер никак нельзя? Разбужу папу завтра полшестого и спрошу!

Арина Деньмухамедова. Чапка (рассказ)

У Герды было пять щенков. Четверых раздали. Осталась одна — девочка. Ее решили не отдавать, а оставить жить во дворе. Назвали собачку Чапка.

Когда мы первый раз приехали с ней познакомиться, она выбежала к нам навстречу и сразу же стала играть. Чапка прыгала, пыталась лизнуть в лицо, тянула за платье. Я хохотала, уворачиваясь от ее жарких объятий.

Играть с маленькой собачкой было весело. Она убегала в даль двора и приносила ненужные вещи, которые казались ей ценными: старая кость, порванная тряпка. Я хвалила и гладила умную собаку за эти «подарки». Мне так не хотелось расставаться — казалось, играть с ней можно вечно! Стояло теп­лое лето, когда находиться на улице намного приятнее, чем сидеть в душной квартире. Мы играли с Чапкой час, два, три. Время как будто переставало существовать. Когда мы поехали домой, я с первых минут разлуки скучала по ней.

Эта поездка произвела на меня большое впечатление. С огромным нетерпением я ждала следующего раза, и вот он настал. В этот раз было почти то же самое. Но радости было больше: Чапка облизывала меня с ног до головы шершавым языком, пыталась грызть мои тапочки и чуть не сбила с ног, показывая радость.

Когда Герду, мать Чапки, отпускали с цепи, они начинали забавно играть, не замечая людей. Собаки бегали по двору, прыгали друг на друга, кусались. Мы были зрителями маленького собачьего спектакля под названием «мать и дитя».

Еще я помню, как Чапку кормили с руки, потом сидели на траве и хохотали от неуклюжих собачьих прикосновений. Чапка мешала нам с сестрой гладить Герду: когда мы прикасались к ее спине, Чапка забиралась на нее сверху и подставляла голову. Было так смешно за этим наблюдать!

Точно не помню, сколько раз мы ездили к Чапке. Может, раза три, может — меньше. Мы переехали за город, папин брат, хозяин собак, приезжал их покормить, в остальное время они были одни. И мне кажется, очень скучали. Как и я скучала по этим псам с темной гладкой шерстью.

Папа говорил, что нужно забрать их к нам. К сожалению, мы успели забрать только Герду…

Однажды папа сказал, что маленькой собачки больше нет. Я не понимала, куда может пропасть эта славная добрая песинка, которая так любила играть, баловаться, радовать тех, кто рядом.

Позже я узнала: собачку нашли у калитки дома, в котором жили собаки. Вероятно, пронырливая Чапка сделала то, что Герда не сумела из-за цепи. Щенок вылез через дырку под забором на улицу, где его задавила машина. Жалко Чапку. Она прожила совсем короткую жизнь. Долгое время перед тем, как она погибла, мы не навещали ее. Мы даже не успели попрощаться с нашей маленькой собачкой, которая подарила нам столько добрых эмоций и впечатлений.

Арина Деньмухамедова. Лучший друг (рассказы)

В цветущем зеленом городе жил мальчик Алеша. В день рождения ему подарили долгожданный подарок — маленького щенка. Алеша очень обрадовался. Он так давно мечтал о лучшем друге, который будет вместе с ним гулять, играть, резвиться. Алексей долго думал, как назвать щенка. Подбирал разные клички, но ни одна не подходила.

Когда щенок немного подрос, Алеша стал с ним гулять на улице. Первое время прогулки со щенком были только под присмотром мамы. Со временем он начал гулять с ним один. Но далеко от дома Алеша никогда не уходил.

В субботу мальчик как всегда пошел гулять с другом-псом. Он шел и постоянно думал, как назвать щенка. Они бродили по привычному для них маршруту. Алеша задумался на некоторое время. Вскоре он понял, что находится на незнакомой улице. Они заблудились.

Алеша не знал, как вести себя в таких ситуациях. Он искал дорогу обратно, но его охватила паника. Мальчик стал ходить кругами. Слезы наворачивались на глаза. Он собирался заплакать. И тут Алеша вспомнил про щенка, который все время трусил рядом. Внезапно ему пришла мысль: дать щенку команду «домой».

Короткие коричневые лапы спешили по дорожкам. Алеша с трудом успевал за поводком. Скоро он увидел знакомые дома. «Ура! Я дома!» — прокричал мальчик, обнимая щенка.

Мама радостно встретила сына. Алешка пересказал ей все, что с ним произошло. Дослушав рассказ «потеряшки», мама сказала:

— Я так волновалась, — и, немного помолчав, добавила: — А щенок заслужил хорошую кличку.

— Какую же? — спросил Алеша.

— Верный, — ответила мама.

— Какая прекрасная кличка, и полностью подходящая моему лучшему другу. Так его и назовем.

После этой истории Алеша никогда не боялся заблудиться, если с ним был Верный.

Трезор 

В небольшом городке, в маленьком домике, жила семья. Вместе с ними жил пес по кличке Трезор. За короткое время семья собралась и переехала в другой дом, а может, и город. Собаку решено было не брать — Трезора отдали знакомым.

Никто не объяснил псу, почему его бросили и оставили без привычной семьи. Очень сильно скучал Трезор. По ночам скулил, днем отказывался от еды.

Однажды, когда знакомые забыли закрыть калитку, он убежал. Долго искали и звали песика. Очень быстро перестали искать. Не свой же. Решили, что пропал.

Трезор убежал далеко от нового дома. Скитался по улицам. Искал хозяев. Верил, что сможет найти. В первую ночь остался ночевать на улице. Не терял надежды.

Так один за другим проходили дни Трезора. Пес искал хозяев. На ночлег возвращался в полюбившееся ему место. В кустах, недалеко от бывшего дома.

Добрая женщина по пути на работу каждый день с утра и поздно вечером встречала Трезора. Она приносила ему угощения.

А однажды она принесла поводок с ошейником. Женщина хотела отвести Трезора к себе домой и оставить его жить у себя. Пес спокойно дал надеть на себя ошейник и вместе с женщиной пошел к ней домой.

Так и остался Трезор жить у своей доброй хозяйки. Она хорошо ухаживала за собачкой, никогда не обижала. А пес был послушным и преданным. Никогда от нее не убегал. Наоборот, радостно вилял хвостом, ожидая ее с работы.

Знакомые и хозяева пса давно забыли о Трезоре. Как жаль, что люди быстро забывают тех, кого приручили, и кто их любит и преданно, и верно.

Наталья Демьяненко, Анатолий Киселёв. 10 писем, которые подружили меня с дактилем (эпистолярный жанр)

Пролог

Какое это все-таки замечательное изобретение электронная почта. Человек далеко, а письмо, им написанное, приходит мгновенно. Все, о чем думается, мечтается, переживается, все в письме и все актуально.

Так однажды я, благодаря почте, познакомилась с Анатолием Солиным. Я попросила помочь с освоением казавшейся на тот момент непостижимой техники. Толя помог, подружил меня с тифлокомпьютером. С тех пор так и пишутся письма из Питера в Тюмень и из Тюмени в Питер. Эта ниточка общения в письмах становится все прочней и необходимей. Потому что вдруг оказалось, что бывает такое: два совершенно разных человека с абсолютно непохожими судьбами встречаются и дополняют, повторяют друг друга во всем: в направленности мыслей, в понимании окружающего мира. Дополняют и повторяют почти сверхъестественно. Это дружба? Родство душ? Я не знаю. Но однажды я поняла, что наше виртуальное общение так хочется сделать реальным. На день, на два, на… На сколько возможно.

Наступила зима, а с ней и подготовка к новому году. Украсить дом, приготовить подарки для близких, найти в интернете рецепты чего-нибудь интересного к новогоднему столу. Одним словом, все как всегда.

Но почему-то от этого «как всегда» в этот раз накатывает такая тоска… Нет, пусть в этом году будет по-другому.

Несколько дней обдумывала. Пришла идея устроить новогодний карнавал. Пусть все будет по высшему разряду! Много блеска, шума, новогодней мишуры. Гости. Близкие и не очень друзья.

Для колорита нужна изюминка, какое-нибудь необычное условие на карнавале.

Для чего мне все это нужно? Новый год наступит и без всякого карнавала. Вопросы потом. А вчера вечером я села к компьютеру и написала Толе. Тон письма был полушутливый, легкий. Я пригласила его на свой праздник. Теперь почему-то очень волнуюсь в ожидании ответа.

Письмо № 1 

Наташа, вот и настали самые радостные, наполненные ожиданием чуда предновогодние деньки. За окном шумит ледянками горка. Тихо, кружась в замысловатом танце, падают снежинки. У нас, в Сибири, мороз опустился за 30, все в сугробах, но мыслями я в северной столице, в Санкт-Петербурге.

Там, прямо как в сказке, — за горами, за долами, живет Снежная королева. И она пригласила меня на новогодний карнавал. Но вот беда — на этом карнавале необходимо соблюдать одно, но существенное правило: не говорить! То есть общаться-то можно, но при этом ни слова сказать, ни фразу написать!

А может, компьютер взять? Кстати, эта королева не прос­тая — она суперсовременная и замечательно владеет компьютером с помощью брайлевского дисплея! Но на карнавале это не выход. Не будешь же повсюду компьютер в кармане таскать, да и условие будет нарушено — писать-то нельзя!

Что делать? Должен же быть другой способ решения этой проблемы. Другой способ общения, когда два человека рядом. Казалось бы, чего проще! А может быть, просто задать этот вопрос самой виновнице карнавала? Время еще есть. Напишу я Наташе письмо и задам этот вопрос. Чувствую — должен быть ответ. Он где-то летает между снежинок в воздухе. Не могло человечество что-нибудь да не изобрести в этом случае!

Скажи, Наташа, я ведь прав?

*

Толя, я, наверняка, не открою Америку, если скажу, что есть очень много вещей, которые можно сказать друг другу без слов. Впрочем, как и прочитать ненаписанное между строк. Но я не думаю, что суета карнавала, на который я жду тебя под новый год, нам это позволит. Да и все равно ведь захочется поговорить: поделиться мнениями, мыслями, просто новостями. Но — тссс! Правила есть правила.

На предстоящем празднике можно говорить, но только улыбками, взглядами, прикосновениями рук…

Подожди, подожди… Прикосновениями. А ведь это и есть ответ на твой вопрос, сможем ли мы общаться. И ведь сможем! С помощью дактилологии. Это азбука, буквы которой складываются из пальцев. Азбукой этой пользуются как люди, лишенные слуха, так и люди, лишенные одновременно слуха и зрения. Только последние при разговоре общаются рука в руку. Тебе не кажется, что это как раз то, что нам надо?

Я выучила эту азбуку лет пятнадцать назад. Хочешь, научу и тебя?

Толя, покажи мне кулак. Я не испугаюсь, наоборот, — порадуюсь, что первая буква алфавита у нас общая. Мы уже знаем ее. Кулак — это и есть буква «А» в азбуке дактиля.

Теперь слегка раскрой ладонь так, чтобы ногти указательного и среднего пальцев оказались как бы лежащими на сог­нутом большом. Безымянному и мизинцу места на большом пальце, скорее всего, не хватит, но нас это смущать не должно. Находясь в том же положении с указательным и средним собратьями (все четыре пальца согнуты и прижаты друг к другу), они образуют букву «Е». Как впечатление? По-моему, буква красивая.

Но если тебе не очень нравится, подними четыре не расстающихся пальца над большим. Получишь букву «С».

Ну, и чтобы не останавливаться на достигнутом, раскрой ладонь полностью, при этом плотно сжав пальцы. Ладонь должна напоминать дощечку. Теперь ты знаешь, как выглядит буква «В».

Если ты принимаешь такой способ нашего общения на карнавале, в следующих письмах познакомлю тебя с другими буквами.

И… карнавал ждет тебя. Город на Неве ждет тебя тоже.

И, конечно, жду тебя я.

Кстати, говорят, ласточка не делает весны, как, разумеется, и снег не делает зимы, а Новый год приходит в дома и в души, несмотря ни на что, но все-таки я очень надеюсь, что ко времени карнавала у нас здесь тоже затанцуют снежинки. Ты так красиво о них написал. Прихвати их с собой из Сибири в наш пока абсолютно бесснежный город, сможешь?

Письмо № 2 

Наташа, со дня на день Новый год, а у вас до сих пор нет снега?! Для меня, сибиряка, это сравнимо с новогодним чудом! А помнится: какая вьюга разыгралась в Ленинграде, в ту Новогоднюю ночь, когда Ипполит спешил к Наде! Но, если что, мне не сложно — напихаю снежки во все карманы и обязательно доставлю тебе!

Насчет дактиля — это довольно-таки интересно. Припомнил, что, оказывается, тоже знаю четыре жеста.

Во-первых, кулак. Никак не ожидал, что это может быть чем-то другим, кроме демонстрации силы;

— кулак с выставленным вверх большим пальцем — тоже понятно, что это — хорошо;

— еще я знаю жест, когда указательным пальцем крутят у виска, но тебе такое показывать не буду;

— а вот еще жест, когда в кулаке большой палец протискивается между указательным и средним. Так… его я лучше себе покажу!

Мои познания «дактилологии» до сих пор на этом и заканчивались. А тут, оказывается, пока кулак до открытой ладони раскрывается — сразу четыре буквы возникают: А, Е, С, В!

Сейчас потренируюсь что-нибудь из них сообразить:

— АС — ну, это я учусь восхищаться мастерством пальцев;

— ЕС — это вместо «да», буду хвастаться познаниями английского;

— ВАС — уже умею к Вам обращаться;

— ЕВА — будет такая на карнавале?;

— СЕВА — это кавалер у Евы;

— САВА — соперник Севы;

— ВЕС — это я представляю, каким буду тяжелым со снежками в карманах;

— ВСЕ мы тут дружно собрались!

Тяжело, конечно, с непривычки, оказывается, пальцы строить. Но с каждым разом они все лучше начинают меня слушаться! Я работаю двумя руками — одна с другой разговаривают. Забавно!

Наташа, подбрось еще мне букв, пожалуйста.

*

Толя, к тому дню, когда ты будешь спешить ко мне на праздник, метели не обещаю, но небольшой снежок все-таки и у нас выпал, а точнее, как в песне группы «Пламя», которая мне очень нравится, — снег кружится, летает, летает…

Настоящая зимняя картинка, без которой, кажется, Новый год невозможно представить.

Кстати, как и без Ипполита, Жени и Нади, согласен? Я вот совершенно не признаю продолжение «Иронии судьбы». Для меня настоящее продолжение осталось за кадром, там, где с любимыми не расстаются.

Ну да вернемся к дактилю.

А с ним разговор у тебя, смотрю, пошел. Ха, к твоим знаниям жестов могу добавить еще один! По аналогии с жестом «хорошо», где, как ты верно сказал, вверх выставляется большой палец, используется жест «плохо» — при сжатом кулаке вверх поднимается мизинец. Да, я тоже уверена, что при встрече жест, обозначающий плохое, нам не может понадобиться, но все-таки попробуй сложить соответствующую комбинацию из пальцев. Ты ведь просил еще букв, а этот жест, кроме того, о чем я уже упомянула, обозначает так же и букву «Ю». А эта буква хоть и редкая, но иногда без нее не обойтись.

Вот такой разговорчивый мизинец. Если из кулака за компанию к нему выпустить еще и безымянный палец, получится буква «И». Крутнувшись слева направо, те же пальцы покажут нам «Й».

Ну а если спрячешь все пальцы в кулаке, кроме указательного, а потом начертишь им в воздухе два полукружия, ты получишь дактильную «З».

В следующий раз я познакомлю тебя с абсолютно волшебным свойством большого пальца образовывать разные буквы. А пока в ожидании праздника ломаю голову над нарядом и прической, которыми мне очень хочется поразить гостей. И особенно одного из них. Если выучишь дактильную азбуку, на карнавале я обязательно назову тебе его имя.

Письмо № 3 

Наташа, в последнем письме ты спрашивала про мое отношение к «Ирониям судьбы» старого и нового разлива. Я с тобой, конечно, согласен. Нет, лучше скажу вот так:

«Я тебе, конечно, верю, 

Разве могут быть сомненья —

Я и сам все это видел, 

Это наш с тобой секрет, 

Наш с тобой секрет!»

А между тем, идея с дактилем меня затягивает. Если вчера я строил слова, постепенно раскрывая кулак, то сегодня пальцы самостоятельно — по одному и парами — стали заявлять о себе:

ИВА;

ВИЙ;

ВАЗА;

ВИЗА;

ЗЕВС;

ВСЮ;

ВЕЙ;

ВЕЮ;

СЕЙ;

СЕЮ;

ИВАСИ.

Не-ет. Наташа, вот посмотри — о какой иваси мы будем говорить на новогоднем карнавале? Так хочется чего-то великого! Например, о ЗИ_Е. А еще лучше о ВЕС_Е! И, конечно же, о _Ю_ВИ!

Но, видишь сама, — не хватает всего-то двух-трех букв, но, порой, самых главных.

Так что буду ждать от тебя нового урока. И, гадая, какое же ты напишешь мне слово, пожую у елочки ИЗЮ_.

*

Толя, а знаешь, лет в одиннадцать на новогоднем вечере в школе я была Мальвиной. Почему именно Мальвиной, честно говоря, не знаю. Память точно не подводит — волосы в голубой цвет я не перекрашивала. Зато в первый раз в жизни закрутила их в колечки. Ну а немножко Снегурочкой я, признаюсь, чувствую себя каждый новый год. Наверно, отсюда и любовь к карнавалам.

О! Действительно, разговор про иваси на вечере будет не совсем актуален.

Да, да и да, я тоже за то, чтобы поговорить о весне, розах, о том, что уже пора…

И тогда, как и обещала, раскрою маленький секрет большого пальца. В дактиле он тоже очень любит, как я в детстве, делать колечки, но, разумеется, не из волос, а в сочетании с другими пальцами, и, в зависимости от того, с каким именно образуется кружок, перед нами появляется очередная буква дактильной азбуки.

Попробуем?

Соедини большой палец с указательным. Остальные прямые смотрят вверх. Знакомься: это буква «О».

А теперь соедини большой палец со средним, остальные четко вытянуты вверх — ура! Перед нами буква «Р».

А если соединить большой палец с безымянным, получится буква «Н».

Как видишь, уже достаточно много слов можно сказать из известных тебе букв. А у нас еще мизинец остался. Если его соединить в кружок с большим пальцем, мы получим…

А, кстати, много чего получим, и мне не терпится тебе об этом рассказать, потому что, познакомившись со следую­щими буквами, ты сможешь дактилем обратиться ко мне по имени. А ведь я никогда не думала, что так бывает: оценила звучание и начертание собственного имени только познакомившись с тобой. Но придется набраться терпения. Тебе нужно приучить пальцы к новым буквам, а мне — готовиться к празднику и встрече моего гостя. Или, впрочем, это одно и то же?

Письмо № 4 

Наташа, я уже представляю, как закручиваю колечки на волосах у Снегурочки… Только так и не понял, какая же буква будет, если большим пальцем прижать к ладони мизинец.

А так, конечно, интересно. До сих пор я был наивно уверен, что такие колечки рука формирует исключительно при производстве щелбанов. При этом даже, я бы сказал, музыкальных щелбанов. Ведь каждый палец вызывает своеобразный гул в голове оппонента! А оказывается…

А сейчас сразу и посмотрю, что получается:

ОН, ОНО, ОНА, ОНИ;

ОСА, НОС, СОН, СОР;

РОЗА, РАНА, НОРА, ВЕРА;

ВИНО, СЕНО, НЕВА, ИРИС;

ЗЕРНО, ВЕСНА, ВОЙНА, АВРОРА.

Красивые, четкие буквы получаются даже у меня. Но есть одна проблема. Когда я «пишу» слово, вероятно, необходимо, чтобы пальцы плавно переходили из комбинации одной буквы в комбинацию другой. А они, пальцы, сделав одну букву, тут же стремятся расслабиться, выпрямиться. Это, наверное, будет создавать проблемы при их распознавании. К тому же, необходимо учиться делать это быстро, при этом четко фиксируя каждую букву. Это все не так просто!

Наташа, мне не хватает буквально двух букв, чтобы обратиться к тебе на дактиле. Вот как их выучу, сразу и поеду в карнавальную санкт-петербургскую ночь. Так не терпится встретиться с главной героиней этого карнавала!

*

Вот так всегда и бывает. Снегурочка боится растаять при встрече, а кто-то думает о щелбанах. Хотя производство щелбанов в нашем случае тоже пригодится. Пальцы удобно тренировать (нет, нет, не в Питере). Просто я на днях прочитала, что специалисты советуют при использовании дактиля держдать пальцы в небольшом напряжении, как будто в них спрятаны пружинки, и дактилирующая рука не должна уподобляться, как было метко сказано, пустой перчатке, вздумавшей поговорить.

Ну а те буквы, с которыми я обещала тебя познакомить, — вот они.

Большой палец и мизинец в колечке. Оставшиеся: указательный, средний и безымянный пальцы слегка раздвинуты и смотрят вниз — это буква «М».

А теперь эти же пальцы, направленные вниз, плотно сожми — ты сейчас показываешь букву «Т».

Поверни кисть руки так, чтобы указательный, средний и безымянный пальцы, так же плотно сжатые, были обращены кверху. Такая фигурка обозначает букву «Ш».

Ну вот, теперь ты сможешь мое сокращенное имя сказать без труда, а я, между тем, поменялась с тобой ролями. Из твоего сокращенного имени могу произнести — чтобы ты смог меня понять — только две буквы.

Но это не страшно. Я расскажу тебе о недостающих чуть позже. С этим проблем не будет. Меня беспокоят две другие проблемы. Сказать, какие? Хорошо, я попробую, хотя ты, наверно, и сам знаешь, как иногда трудно облечь в слова полный душевный сумбур. Первая проблема — это время, когда каждый день, как год, его хочется торопить и подгонять.

Вторая проблема… А тоже время, которое не идет, а мчится — не знаешь, как хоть чуть-чуть задержать.

Первую трудность почти остановившихся минут и часов мне сейчас приходится преодолевать одной. Над решением второй думать еще предстоит. Мне так хочется, чтобы ты мне в этом помог, Толя.

Письмо № 5 

«Луч солнца золотого 

Тьмы скрыта пелена…» 

Ура! Я могу начертать все буквы твоего имени — НАТАША!

Привет! Как, оказывается, много могут сделать эти два пальца, соединенные вместе, — большой и мизинец!

Сейчас же попробую еще что-нибудь сообразить из вновь изученных букв:

НАША МАША;

ШИРШЕ СМОТРИ;

МОРОЗ МОСТИТ ШОССЕ;

ИЗ ТЮМЕНИ НА МАШИНЕ;

ОСТРОВ С МАМОНТАМИ В МОРЕ;

САША ИМЕЕТ СВОЙ РЕСТОРАН.

Все, Наташа, я сажусь на поезд, и к тебе. Сейчас я знаю главное — как сказать дактильно имя Снегурочки! Но дорога длинная, поэтому надеюсь, что успею получить от тебя пару писем и прибыть во всеоружии.

*

Толя, а я опять смотрю на время. Ты в поезде, а значит, с каждой минутой становишься ближе. Я представляю тебя в этом поезде. Стук колес, за окном одна картинка сменяет другую… Какой город ты сейчас проезжаешь? Сколько километров и часов отделяют тебя от меня?

Ура, мое имя ты теперь скажешь и дактилем. Мне даже завидно! Я тоже хочу говорить дактилем твое имя, а знания букв на двоих пока не хватает. Но это поправимо. Знаешь, в дактильной азбуке есть немало букв, которые можно показать с помощью всего двух пальцев: указательного и среднего. Ну, например, фразу «кляп для бяк» полностью можно сказать только этими двумя пальцами.

Вот, смотри:

если указательный и средний пальцы, направленные вниз, развести в стороны, получится буква «Л». Похожа на зрячую печатную, правда? Мне когда-то в ней это очень понравилось.

Теперь держи пальцы так же, но плотно сожми. Это уже дактильная буква «П».

А попробуй средний палец положить на указательный — в дактиле так обозначается буква «Я».

Давай я тебе еще букву «К» покажу, чтобы можно было больше слов составить, пока будешь тренироваться, а остальные буквы из этих пальцев завтра напишу. «К» — сжать указательный и средний пальцы, а кисть руки повернуть боком. Из такого положения сделать кистью рубящий жест сверху вниз. Букву «К» неплохо бы показывать как можно четче, иначе ее легко перепутать с другими похожими.

Время? Пока писала, ты приблизился еще на километры. Удобное ли у тебя купе, Толя? Не беспокоят ли соседи? Я уже почти сама в том же поезде.

А до карнавала осталось двое суток.

Письмо № 6 

Привет, Наташа, привет!

Это я так, тренируюсь, как буду дактильно здороваться с тобой на карнавале. Нет, Евгений в «Иронии судьбы» был не прав, когда пренебрег предложением Нади возвращаться на поезде. Современный поезд со спецкупе для инвалидов делает поездку комфортной. А время, которое всегда спешит, здесь неожиданно замедляется, что позволяет чуть оглянуться, разобраться, в первую очередь, с самим собой.

Несмотря на то, что в этом купе я еду один (место надо мной предназначено для сопровождающего) и не вижу, что за окном, — благодаря навигационному приложению в телефоне, всегда точно знаю, где проезжаю в данный момент. Это очень интересно и познавательно — ощущать себя путешественником и открывателем. Но, в первую очередь, время, которое неожиданно у меня появилось, я могу использовать на изучение новых букв, с которыми ты познакомила меня.

Вот сразу и вспомню все буквы, которые знаю:

А — алмаз, Аврора, Атлантида;

Е — Европа, Есенин, Екатерина;

С — солома, сорока, соловей;

В — восток, ветер, всадник;

Ю — Юнона, ювелир, юнкер;

И — известия, истина, излом;

Й — йота, Йошкар-Ола, Йорк;

З — Зимний, знакомство, Златовласка;

О — олово, окошко, орнамент;

Р — Россия, река, риск;

Н — Нева, Наталия, нрав;

М — молния, малина, мимоза;

Т — трюк, трюмо, томление;

Ш — шарик, школа, шлем;

Л — люстра, лесник, локомотив;

П — Питер, повозка, привет;

Я — ясли, яркий, явление;

К — карнавал, краски, красота.

А вот фраза «кляп для бяк» у меня, к сожалению, никак не получается — я еще не знаю ни букву «Д», ни букву «Б»! Даже обидно!

Наташа, а наряды для карнавала уже определены? Можно, каждый будет представлять какую-нибудь букву в алфавите дактиля? Если Снегурочка не против, я быстренько беру для себя букву «А». На то есть уважительная причина — я и Анатолий, и первый в очереди на раздаче букв!

А за окном город Верещагино. Какое название, словно по картинной галерее еду!

*

Толя, как много, оказывается, красивых слов можно составить даже из неполного алфавита. С эстетическим удовольствием читала: «алмаз, аврора, Атлантида… Юнона, ювелир, юнкер». Переливающееся ожерелье из слов.

А я так рада, что в купе тебе комфортно! Но, в то же время, жду, когда ты его покинешь и сойдешь на перрон Московского вокзала.

Все-таки ожидание встречи — ни с чем не сравнимое ощущение. Слышала утверждение, что мечты не могут не разочаровать, потому что, когда мы ждем, мечтаем обо всем сразу, порой, с противоположных точек зрения. Но как можно не ждать, когда ты совсем близко? Как можно не мечтать?!

О, интересная идея. Заметано, бери букву «А» на карнавале. А я пока подумаю, в качестве какой буквы выступить мне. Хотелось бы стоять рядом с тобой, но есть некоторые сомнения относительно той буквы, которая идет в алфавите сразу после «А»…

Шутки шутками, а за мной обещанные буквы дактиля. Уже упомянутая за кадром буква «Б» показывается так. Указательный палец вытянут вверх, средний, согнутый в крючок, прижимается к указательному. Остальные пальцы поджаты таким образом, чтобы крючок из среднего четко возвышался над ними. Иначе на ощупь непросто распознать букву.

Остальные буквы из этих пальцев просто отдых:

— если вытянуть указательный и средний пальцы вперед, а потом сделать ими кружок против часовой стрелки, получится буква «Д»;

— а согнутые указательный и средний пальцы, разведенные и направленные вверх в виде рожек, обозначают в дактиле «Ё».

Теперь оба эти пальца выпрями, плотно сожми, но оставь направленными кверху. И сделай легкое движение вниз всей кистью. Это буква «Ц». Помнишь, как печатные буквы изображаются? «Ц» — перевернутая вверх ногами «П», только с хвостиком. Вот это движение вниз и обозначает хвостик.

По такому же принципу показывают дактильную букву «Щ». Указательный, средний и безымянный пальцы смотрят вверх, кисть делает небольшое движение вниз.

Сегодня много букв получилось. Но ведь до Питера тебе осталось ехать несколько часов, а алфавит еще не весь в нашем распоряжении. Поэтому приходится торопиться, ну а я уже несколько раз определилась, разочаровалась и снова определилась с нарядом, как и всегда перед большим праздником. Тем более что сейчас — не как всегда. Этот праздник будет особенный, и ты знаешь почему, правда? Письма, письма, письма, но совсем скоро я смогу написать тебе: до встречи.

Письмо № 7 

Здравствуй, Наташа.

Сегодня со мной случилось что-то чудное. Уснув вечером, я продолжил путешествие по железной дороге во сне. Снилась ночь, ритмично подергиваются шторки на окне. А за ним над зданием вокзала ярко светятся буквы «Сергач». Потом как-то резко наступил день, и я иду по этому городу, при этом смотрю на него с высоты птичьего полета. Весь город оказался окружен горами, на вершинах которых стоят ослепительно белые церкви, а от маковок повсюду вместе с колокольным звоном разливается золотистый свет.

Честно признаюсь, не каждую ночь мне снятся цветные сны, далеко не каждую. Но самое удивительное — когда я, проснувшись, посмотрел по навигатору, где еду, то оказалось, что действительно ночью поезд проезжал город с таким названием.

Нет, что ни говори, но настоящая дорога ощущается только в поезде. Можно многое вспомнить, помечтать, ну и поучиться. Вот буквально сейчас я этим и займусь, чтобы крепче освоить новые буквы алфавита в дактильном исполнении:

Б — блок, бомба, барабан;

Д — дом, домбра, дрова;

Ё — ёлка, ёмкий, клён;

Ц — цирк, царица, циклоп;

Щ — щит, щеколда, щенок.

Пока изучал буквы, даже не заметил, как прошло время, и мой поезд вышел на прямую дорогу на Санкт-Петербург! Уже совсем скоро, буквально через считанные минуты, я окажусь, Наташа, рядом с тобой в карнавальном круговороте. И еще. Можно, Наташа, чтобы я увидел тебя издалека, попросить Снегурочку надеть подвенечное белое платье?

*

Ну вот и наступил этот день — день карнавала, день твоего приезда, Толя. Письмо мое тебя в поезде уже не застанет. Застанет где-то в городе. Ты уже совсем рядом, и мне кажется, даже город стал неуловимо другим. Ты когда-нибудь замечал, что окружающий нас мир: природа, предметы, даже люди — меняются в зависимости от нашего настроения? Не бывает плохих людей, плохой погоды. И любые сны сейчас могут обещать только хорошее.

Но буквы! У нас остались невыученные буквы! Сейчас расскажу о трех очень похожих. Показывают их двумя пальцами, большим и указательным. Остальные скромно спрятались, понимая, что сейчас не их выход.

Итак, большой и указательный пальцы вытянуты: большой в сторону, указательный ему перпендикулярен и направлен вниз. Ты уже, наверное, догадался, какая это буква. Точно, буква («Г»).

А теперь при том же положении большого пальца, поверни указательный так, чтобы он смотрел строго вверх. Это еще не буква, это фигурка, которая может показать или твердый, или мягкий знак в зависимости от того, в какую сторону ты сделаешь поворот кистью. Если сделаешь резкое движение по часовой стрелке, получится твердый знак, а против — мягкий.

Осталось еще несколько букв. Наверняка ты с ними познакомишься, находясь рядом со мной. Сейчас мне надо идти. Мой город уже встретил тебя, моя улица ждет тебя, мой дом — это уже почти я…

У меня такое чувство, как у заколдованной принцессы, которой нужно сделать так, чтобы принц узнал ее из десятка похожих девушек.

Помнишь, как у Высоцкого:

«Здесь лапы у ели дрожат на весу, 

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу, 

Откуда уйти невозможно.

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру, 

Пусть дождем опадают сирени —

Все равно я оттуда тебя заберу 

Во дворец, где играют свирели».

Я уже почти ощущаю себя хозяйкой этого дворца со свирелями. Но сейчас важно, чтобы мой гость нашел, увидел, узнал и выбрал меня, именно меня. Я иду надевать подвенечное платье.

Письмо № 8 

Привет! Вот и я! Прибыл в твой город, как сибирский снегирь, с полными карманами снега, как обещал… А тут дивная сказочная зима! Все в таких замороженных кружевах, а воздух буквально звенит! Так и хочется оповестить всех о своем прибытии криком… А вот как это сделать, чтобы это было красиво? Попробую, пока иду по городу, посвистеть, подражая тем птицам, названия которых я уже могу набрать дактилем:

1. А — альбатрос;

2. Б — буревестник;

3. В — ворона;

4. Г — голубь;

5. Д — дрозд;

6. Е — египетская цапля;

7. Ё — королёк;

8. З — зяблик;

9. И — иволга;

10. Й — индейка;

11. К — колибри;

12. Л — лебедь;

13. М — малиновка;

14. Н — нектарница;

15. О — орел;

16. П — павлин;

17. Р — райская птица;

18. С — соловей;

19. Т — тетерев;

20. Ц — цибиз;

21. Ш — шабашка;

22. Щ — щеголь;

23. Ъ — съезд скворцов;

24. Ь — птица-секретарь;

25. Ю — юрок;

26. Я — ястреб.

О! Я вижу, вижу очаровательную королеву карнавала! И она совсем не заколдованная, даже и не строгая. А может быть, она услышала мое птичье пение и поэтому улыбается мне? Интересно, какая трель ей больше понравилась?

«ПРИВЕТ, МИЛАЯ КОРОЛЕВА!» — пишу я тебе дактилем в ладонь…

*

Съезд скворцов — какая красота!

Толя, привет! Привет, дорогой мой гость!

Наконец-то! Пойдем со мной. Я тебя больше от себя не отп… Пока не сказать. Пойдем, Толя. На карнавале столько красавиц, но… смотри только на меня, ладно? Затеряемся в блеске праздника.

А вот здесь давай остановимся, поговорим. Только я и…

Мой далекий, но уже близкий принц. Я подбираю слова. Заметил? А мне надо, надо, так надо говорить тебе все.

Вот я, а вот т… А вместе м…

Давай тогда снова к дактилю. Второй палец и мизинец поставь прямо, а оставшиеся — спрятались.

Все, дактильная «Ы» с нами.

Ты со мной, мы вместе.

На …лице темно. Нет, не на лице, а на …лице. А на лице …лыбка. … тебя теплая р…ка.

Мизинец и большой палец вытянуты, остальные спрятались.

Такая в дактиле «У».

Ура, ура, ура! Я сразу объясню тебе и другие буквы.

Оре…и, …олодно, …ризантемы.

Букву («Х») показывает только указательный палец. Просто согни его. Да, вот так, — во второй фаланге.

Ха, как хорошо!

…кскурсия, …верест, …кватор.

Нужна буква «Э». Указательный так же согнут, как при букве «х», но к нему добавляется еще и большой палец. Вместе с указательным образуя как бы полукруг. Теперь и это у нас есть!

Толя, я хотела бы, если ты не против…

Ну вот, нас ищут другие гости. А я и забыла давно о них…

Как обидно! Но у нас впереди еще много времени. И разве не это самое главное?

Письмо № 9 

— О, Вы прекрасны, восхитительная королева бала!

Кто придумал такую замечательную вещь, как дактиль? Когда можно при разговоре с самой королевой касаться ее рук! А как трепетно и нежно Вы считываете своими руками мое признание!

А я пишу, пишу, пишу! А Вы так чувственно молчите…

Ну что ж, нас увлекают в хоровод! Мы кружимся, и я пою:

«На мгновенье надо 

Детство возвратить.

Мы теперь утята, 

И так прекрасно 

На свете …ить». 

Ой! А с буквой («Ж») заминка получилась. И как же мне теперь без этой буквы жить?

Королева, выручай! Побежали в уютный уголок, где ты мне покажешь последние и столь нужные буквы!

*

Я думаю, здесь нас никто не найдет. А, вероятно, и искать не будут. Гости там, где музыка, шампанское, салют. А здесь только мы и звезды за окном.

Давай у этого окошка я покажу тебе последние буквы дактиля.

Пальцы, указательный, средний, безымянный и мизинец, плотно сжаты. Наклони их так, чтобы с ладонью они образовали почти прямой угол. А большой палец при этом пусть подпирает средний в самом центре снизу. Да, вот так. У тебя замечательно получается. Это буква «Ж».

А теперь большой палец сдвинь так, чтобы он при том же положении, как в предыдущей букве четырех собратьев, прижимался к боку указательного. Это дактильная буква «Ф».

И еще одна буква. Последняя. Сложи большой, указательный и средний пальцы щепоткой. Так же, как ты делаешь, когда крестишься. Все правильно. Буква «Ч» тоже с нами, как и весь алфавит.

Все, ура!

Скажи, тебе не кажется, что каждая буква приближала нас к этой минуте так же, как поезд приближал ко мне моего самого долгожданного и желанного гостя? И эти три буквы. Какая вроде бы ерунда. А все равно. «Ж»: уже не нужно ни о чем жалеть. Можно только желать до головокружения и ждать.

Так. А с буквой «Ф»: мы будем фантазировать под эффектные всполохи фейерверка.

Забавно.

Хотя все это неважно.

Или важно?

А знаешь, отойдем от окна.

Толя!

Почему у меня такое чувство, что этой ночью, точнее, прямо сейчас, с нами случится какое-то чудо?

Письмо № 10 

Наташа… Я что-то волнуюсь. Давай, действительно, отойдем от окна.

Есть же такие вещи, которые бывает так трудно сказать голосом…

Вот, дурной! — у меня же есть палочка-выручалочка — дактиль — язык без слов.

Самое главное сейчас, чтобы руки не дрожали и не потели. Все. Нахожу твою руку и говорю:

«Я Вас люблю!» 

«Будьте моей женой!» 

Сказал!

А сейчас, пока ты думаешь над моими словами, надо как-то заполнить это томящее время, которое, кажется, совсем остановилось. Что-то надо говорить. А вот быстренько повторю слова с новыми буквами:

Ж — желанная, жизнерадостная, женственная;

Ф — фантастическая, феерическая, эффектная;

Ч — чарующая, чудесная, чистосердечная.

Что? Твои пальчики что-то сказали? Какое-то короткое слово из двух букв. Повтори, повтори их, пожалуйста!

*

Толя! Ты чувствуешь? У меня рука дрожит.

Но я повторю. Повторю… Я ответила тебе — «да».

А дактиль, оказывается, может прийти на помощь и тогда, когда рука — единственное, что в определенный момент свободно и может говорить.

Когда голос, кажется, совсем не к месту, а губы…

Воспользуюсь этой возможностью. Скажу дактилем: «Люблю. Люблю тебя, Толя».

А для остальных разговоров у нас еще будет время — вся жизнь.

Санкт-Петербург — Тюмень 

2020 г.

Наталья Демьяненко. Русалка (стихотворения)

*   *   *

Я мечтала земной красотой насладиться:

сколько красок вокруг, сколько ярких чудес.

Только тьма налетела, как черная птица,

закрывая крылом взгляд Светила с небес.

И остались тогда мне прекрасные звуки:

шум дождя, птичья трель, звон гитарной струны.

А потом, словно злые костлявые руки

заглушили мне их пеленой тишины.

С детства манят меня тайны дальней дороги.

Мне хотелось пешком целый мир обойти.

Но смеялись опять непокорные боги,

не оставив мне даже тропинки пути.

Но пока силы есть, голос есть обращаться,

вам, далеким и близким, должна я сказать:

Верьте, люди, в любовь, верьте в жизнь, верьте в счастье —

они есть, они рядом — рукою подать.

От меня поклонитесь дорогам бескрайним,

облакам и росинке, блеснувшей в луче.

А со мной поделитесь душевным касаньем,

чудом жить поделитесь, рукой на плече.

Русалка

Она не тихой рыбкой трепетала.

Она русалкой ветреной была.

Тебя околдовала, ошептала,

в бездонный омут страсти завлекла.

Очаровала голосом и взглядом —

шутить, любя, но не шутя, любить.

И ты стремился, ты мечтал быть рядом,

Ну а потом вдруг захотел забыть.

Ты уходил, русалка не корила,

тоску доверив лишь вечерней мгле.

А за тобой бежать — где взять ей силы?

Русалки ведь не ходят по земле.

Но боль пройдет,

вода омоет раны,

и над волной поднимется опять:

прекрасной, нежной, ветреной и странной.

Начнет русалка снова колдовать.

А ты, когда немало слез обронишь,

минуя лет с десяток перевал,

опять придешь, свою русалку вспомнишь.

Ее еще никто не забывал. 

Подружка

Не дают года нам, видно, мудрости —

все душой мы в прошлое летим.

И в мечтах с тобой, подружка юности,

мы до слез, до споров говорим.

Вкус любви знаком был или выдуман —

сочиненных в одночасье бед?

Нам, подружка, было страшно вымолвить…

Было целых девятнадцать лет.

Нам хотелось, дерзким и запальчивым,

отыскать дороги без следа.

Мы влюблялись в шумных глупых мальчиков.

Каждый раз влюблялись навсегда.

Ветер перемен развел безжалостно

наши жизни. Разметал мечты.

Где-то в прошлых днях твоих осталась я,

где-то в прошлых днях осталась ты.

Мы ведь знали, но забыли вроде бы,

как легко порвать, стереть, уйти.

А за двадцать лет так мало пройдено

и так мало сделано в пути.

В перепутьях радостей и трудностей

всех забот отринув океан,

я зову тебя, подружка юности,

как спасенье от нажитых ран.

Что нам годы, что нам солнце, радуги,

что дожди, дожди, дожди, дожди!

Просто ты приди опять негаданно,  

словно бы нечаянно приди.

И опять открытые, беспечные:

жизнь одна! разлука не беда!

Все решим с тобой проблемы вечные.

И влюбляться будем…

Навсегда.

Из самоизоляции по случаю карантина

Меня учили жить открытой настежь.

И пусть иные цели далеки,

Есть самая святая цель — в ненастье 

не оттолкнуть протянутой руки,

не ранить чувства равнодушным словом,

не говорить о краткости минут.

Открытой жить, а значит, быть готовой

Всегда идти туда, куда зовут. 

Идти с поддержкой в непроглядность ночи,

Сказать: «Держись» тому, кто на краю;

И даже если будет трудно очень,

не растерять в пути любовь свою.

Любовь к дорогам, к солнцу, к звездам, к людям…

Пусть кто-то там, за запертым окном,

Поверит вдруг, что мир лишь лучше будет, 

лишь ярче с каждым наступившим днем.