Мы с женой Еленой — инвалиды по слуху — глухие, к тому же, у меня проблемы и по зрению — Синдром Ушера. Но это не помешало нам создать семью, и на свет появились две дочки-погодки.
Со старшей дочерью Светланой было проще — мы ей от рождения уделяли всё свое время. Когда родилась младшая дочь Надежда, мы, естественно, свое внимание делили уже на двоих. В семье нашей был установлен общий язык — РЖЯ. Мы отлично видели, что девочки хорошо слышат, — по их реакции на звуки и шум. Они прекрасно отзывались и на голос.
После появления второй дочери, к нам ежемесячно приходила патронажная медсестра — проверять здоровье ребёнка до года. Я видел, что при входе в комнату, где находилась Надя, медсестра зачем-то трясла связкой ключей, хлопала ладонями, но дочь на эти звуки не реагировала, занимаясь своими делами, отвернувшись. Медсестра огорченно вздыхала и говорила: «не слышит, глухая…» Я был шокирован её умозаключением и пытался разубедить, сказав, что Надежда нормально слышит, общается с сестрой, отзывается на зов. Но та не поверила, и в следующие разы констатировала глухоту моей Нади. Я устал с ней препираться — какой смысл?! Просто моя Надежда не обращала внимания на чужих, упорно сдерживала себя от реакций. А вот когда рядом чужих не было — все было абсолютно нормально, дети общались, играли друг с другом, и так далее.
Мы с женой понимали, как важен звук для наших малышек, и старались окружать их миром звуков: я купил электропатефон, насобирал в магазинах пластинки с записями, которые подходили для маленьких детей (сказки, детские песни и музыку). Мы не сильно доверяли магнитофону, т.к. на ленту можно записать что угодно, и мы не могли бы проконтролировать ни качество воспроизведения, ни соответствует ли она возрасту. Впоследствии выяснилось, что у моих дочерей хороший музыкальный слух…
Так вот, пришла пора устраивать младшую Надежду в детский сад, пошли с ней к участковому педиатру оформлять направление. Врач сразу выдала направление для дочки к сурдологу. Я очень удивился и переспросил: «Почему?!». Врач показала медкарту, где на одной странице был длинный список результатов наблюдения за ребенком патронажной медсестрой, та в течении всего года записывала: «Глухота! Не реагирует на звуки…» Я попытался объяснить педиатру ситуацию, но она была непреклонна — нужно заключение сурдолога…
Сурдолог отправила к участковому лору — только та имела право направлять на экспертизу. Пришли, значит, мы к старенькой женщине-лору, и я ей объяснил, что мы с женой глухие и язык общения у нас РЖЯ, но мы отлично знаем и наблюдали, что ребенок слышит. Лор поняла ситуацию, и они с медсестрой «поиграли» с Надей в своем кабинете: незаметно подавали звуки (стук под столом, щелчки) и наблюдали за реакцией девочки. Дочь сидела на моих коленях и непроизвольно дергала головой на звуки, выдавая реакцию — эксперимент удался! Лор выписала справку и сказала: «Идите к педиатру!». Я заглянул в справку и успокоился — правильно исправили. Педиатр, естественно, удивилась, пожала плечами, а Надю все-таки взяли в обычный детский сад.
Но на этом история не закончилась.
Когда я приводил Надю в группу, воспитательница хмуро смотрела на меня и молча принимала ребенка. Мне никак не удавалось поговорить с ней о дочери. Не выдержав недомолвок, я попросил моего слышащего дядю с хорошим знанием РЖЯ пойти вместе со мной в садик и поговорить с воспитательницей. Разговорились, и выяснилось, что дочь молчит, хотя абсолютно нормально играет со всеми и ведёт себя адекватно. Не говорит голосом, но при этом воспитательница отчетливо видела, что Надя слышит.
Потом воспитательница стала показывать жесты, которые она запомнила у моей дочери. Дядя быстро отреагировал: «Это она просила хлеб, а это — просьба в туалет, а вот этот жест значит “болит”» и т.д. Воспитательница была в шоке — она поняла, что моя дочь общалась с ней адекватно, только на другом языке. Воспитательница засмеялась и сказала, что все поняла, и практически через две-три недели Надя заговорила — стала прямо болтушкой, легко заговаривала со всеми, даже с мамами «коллег» по группе. Все взрослые её обожали!
Свет Надежды
В каждой семье рождаются дети, и кто-то из родителей может дать им имена, с которыми те остаются на всю жизнь. Вот и у меня с Еленой такое событие было…
В 80-х годах прошло века медики ещё не умели определять пол человека в утробе мамы, поэтому родителям оставалось ждать момента появления ребенка на свет и уже там думать, какое имя дать малышу.
У нас с женой тогда и возник спор, о том, кто у нас родится и какое имя ему дать. Моя Елена безапелляционно заявила, что если родится мальчик, то мы назовём его Дмитрий. В честь её любимого умершего отца. А мне предоставила выбирать имя девочке. Я долго не думал, предложил — Светлана!
Почему выбрал это имя — не знаю, возможно, из-за слабого зрения я хотел больше света, а рядом была бы дочка — «живой Свет».
Родилась девочка, и ее нарекли Светланой.
Через год моя Лена опять забеременела, и снова возник вопрос об имени будущему ребенку. Елена снова твердо решила, что в этот раз обязательно родится мальчик, и имя ему — Дима! Я не спорил, сразу с ней согласился. Мы даже не стали придумывать имя девочке, если она вдруг родится — я не хотел обижать свою жену, «накаркать» ещё одну дочь.
Однако родилась опять девочка — к тихому возмущению жены. Тогда мы стали придумывать имя второй дочке: многие имена отбрасывались из-за наличия в них буквы «р», которую моя жена плохо выговаривала. После долгого поиска, сошлись, наконец, на имени Настасья. И вот, на следующий день я с документами поехал в ЗАГС, оставив жену с малышками дома. Всю дорогу я повторял, проговаривал слово «Настя-Настя-Настя», и оно мне как-то не очень нравилось из-за стукания челюстей на букве «с». В очереди к сотруднице ЗАГСа, оформляющей свидетельство о рождении, я снова тихо постучал зубами на «Насте». А когда подошёл к столу подавать документы, неожиданно для себя написал на бумаге имя «Надя». Женщина уточнила: «Надежда?» — и я утвердительно кивнул.
Довольный приехал домой, отдал свидетельство о рождении жене, но нам было некогда из-за забот о малышках, так что документ пролежал аж до следующего дня.
Назавтра жена взяла документ, взглянула в него и тут же ахнула, вскочила и подбежала ко мне, возмущаясь: «В ЗАГСе все перепутали, назвали дочь не тем именем!». Я спокойно ответил: «Имя Надежда — красивое, русское и созвучно с русским именем Светлана…» Потом добавил: «Да они и правда гармоничны и легко произносимы, мы будем «дуэтом» кликать девочек по имени СветаНадя — язык не сломается…»
Елена обвинила меня в своевольничестве, но вскоре подостыла.
В конце концов, меня осенило, и я добавил, что в итоге у нас есть «Свет Надежда», и мы всегда рады иметь счастье, свет и надежду на хорошее будущее наших детей, нашей семьи.
Амбарный замок
В каждой семье, где есть дети, всегда имеется много разных проблем и вопросов по их воспитанию. Тем более, если детей двое и больше…
Но без детей жить было бы очень скучно!
Наши дочери родились с разницей в год, то есть, они погодки. А то, что они девочки, — еще не означает, что с ними проще в семье! Светлана и Надежда, конечно, очень милые, и могли иногда долго играть друг с другом, вместе делать одно дело, но вместе с тем бывали случаи, что они ссорились и дрались, не желая делить игрушку или какое-то дело. Порой они и нас, родителей, втягивали в детские «проблемы», после чего мы между собой начинали браниться и доказывать, кто из нас не так воспитывает детей, почему они так плохо себя ведут… А в процессе спора неожиданно замечали, что дети уже дружно играют вместе, и мы, чертыхаясь, успокаивались.
У дочерей был большой общий шкаф с их вещами разной мелочью. Девочки самостоятельно доставали свои вещи и ежедневно оставляли там беспорядок, затем обвиняли друг на друга в его образовании. И, естественно, ссорились.
Однажды мое терпение лопнуло, и я поставил для них два отдельных шкафа. Но вот порядка в них так и не было — опять валили друг на друга. Младшая: «Да это Света лазила в мой шкаф и брала мои вещи!»; старшая дочь: «Правильно, это же моя кофточка!».
Я ей стал объяснять: «Ты уже выросла и тебе она тесна, поэтому кофточку мы давно передали младшей!». Но убедить детей в уважении друг к другу и в неприкосновенности чужого шкафа так и не получилось…
Тогда я решил сделать на дверях шкафов кольца, потом отправился в магазин, где нашёл большие висячие замки, и повесил на шкафы. Дети были согласны на маленькие замочки, но я остался непреклонен: «Если не можете договориться, тогда закрывайте свои шкафы! Когда гости к вам придут, пусть смотрят и удивляются!». Дочурки возмущенно хмурили брови и несколько дней закрывали шкафы на «амбарные замки», а потом сняли и спрятали их подальше… и, кстати, больше друг к другу в шкафы без разрешения и большой нужды не лезли. Одной проблемой меньше! А «амбарные замки» потом пригодились — вешал их на двери на даче.
Два мира
Если в семье неслышащих родителей на свет появляются слышащие дети, то в этой среде проявляются два трудносовместимых мира. Эту проблему можно победить одним общим языком общения, для нас им стал РЖЯ.
Сам я родился в семье глухих, и по словам мамы, начал хорошо «болтать» на РЖЯ аж на первом году жизни…
Когда у нас с Еленой появился первенец, дочка Светлана, жена взяла новорожденную малышку к своей маме за помощью и материнской поддержкой. Через два месяца я приехал к ним в гости, меня посадили к кровати следить за дочерью, в это время тёща с моей женой ушли в огород копать картошку. Я сидел тихо и следил за Светланой. Сначала она спала, потом проснулась и начала плакать. Я ради интереса не стал предпринимать никаких действий, только смотрел на дочку сбоку. Плакала она недолго, стала шарить глазами направо и налево, движение повторилось несколько раз. Снова плач с минуту, пауза и поиск глазами кого-то. Затем, поняв безуспешность своего требования, малышка замолчала и спокойно лежала дальше. Именно тут я понял, что и двухмесячный ребенок все-таки оценивает ситуацию, уже хитрит и чего-то требует. Будь рядом бабушка, она бы немедленно настояла накормить ребенка, несмотря на то, что недавно её уже кормили.
С тех пор я и решил сразу же разговаривать с малюткой голосом, дублируя движениями РЖЯ. Мы в семье просто все проговаривали и не сюсюкались с дочкой. Вскоре я заметил, что она стала понимать и голос, и жесты. Нередко я «убирал» голос, использовал только РЖЯ — все равно понимала.
К концу первого года жизни моя Света уже неплохо разговаривала с нами на РЖЯ, хотя в таком возрасте она, как и другие дети, не могла бы ясно выражать свои мысли речью. Да и нам трудно было бы понимать её из-за своей глухоты. Кстати, я был готов и спокойно воспринял бы новость, если бы наш ребенок оказался нездоровым на слух, потому что и сам родился в семье глухих. Но методом звуковых и шумовых проверок Светланы дома в четырехмесячном возрасте мы поняли, что она хорошо слышит.
Но я всё-таки продолжал общаться с дочкой голосом и жестами синхронно. Конечно, я понимал, что речь моя не идеальна — я же глухорожденный человек, но все же старался говорить внятно и правильно строить короткие фразы. Этого было достаточно.
Через год родилась вторая дочь Надежда, и мы старались соблюдать принцип общего языка в семье. Младшая тоже хорошо понимала наш язык, хотя, как и многие вторые дети, ленилась сама выражать мысли на нашем языке и «нагружала» старшую сестру переводить. А вот когда Светланы рядом не было, Надежда была вынуждена объясняться с нами на РЖЯ самостоятельно…
Мы говорили на любые темы, обсуждали мультики, самые разные события, анализировали взаимоотношения и успехи в их группах детсада… Однажды я спросил дочерей, желая узнать их мнение о нашей с женой устной речи. Обе ответили так: «Папа хорошо говорит! Все понятно! А мама — поёт, как певица…» (глухие часто растягивают звуки в своей речи). Мама обиделась и перестала разговаривать голосом с детьми, тем более вне дома, на улице. Я пытался ее убедить, что в этом нет ничего страшного, но увы — это большая ошибка глухих взрослых стесняться говорить голосом.…
Вот так устроена наша семья, в которой сосуществуют два мира — с детьми нам было трудно, но очень интересно! Хотелось бы иметь какую-то поддержку со стороны, советов психологического плана, подсказок, как лучше взаимодействовать со слышащими детьми и воспитывать их домашних условиях, так как мы с женой росли в школах-интернатах — это совершенно другое воспитание, другой мир…