Как знают мои друзья, несмотря на то что я давно разменяла седьмой десяток, в душе я такая же сорвиголова, как и в 20, и в 35. Мне не терпится поведать вам об одной удавшейся авантюре, о которой поначалу знали даже не все мои близкие и друзья.
В мире уже несколько месяцев хозяйничает COVID-19. Люди оказались запертыми в своих жилищах. Передвижение по городу, а тем более по стране, было сильно затруднено, поскольку везде ввели карантин. Наш южный приморский город тоже не избежал ограничений. С 26 марта по 20 апреля я ни разу не вышла из дома.
За окном буйствовала весна. Алыча, черешня и груша были в необыкновенных кружевных и ароматных платьях, но любоваться ими можно было только из окон. Нельзя было насладиться их нежным запахом, потрогать ветви, зарыться лицом в прохладные влажные листья…
Муж выходил в магазин в маске, которую в народе метко прозвали намордником. (Собаки — те гуляли без намордников и, наверное, немало удивлялись изменениям в облике человечьем). Возвращаясь домой, муж тщательно мыл руки хозяйственным мылом, затем обрабатывал странно пахнущим не то апельсином, не то карболкой гелем-антисептиком от «Фаберлик».
20 апреля мы вышли вместе и поехали сдавать купленные еще зимой на 22 апреля билеты в Кингисепп, в который мы уже с добрый десяток лет выбираемся на лето. Тогда, в феврале, мы решили ехать через Москву, и это было большой ошибкой: наш поезд Сухум-Москва и поезд Москва-Таллинн отменили первыми из-за закрытия границ с Абхазией и Эстонией. (Кингисепп находится в получасе езды от Эстонии. А про Сочи все знают, что он граничит с мандариновой республикой.)
Эх, надо было брать, как всегда, через Питер! Но муж предложил опробовать вариант через Москву, чтобы приехать сразу в Кингисепп. Кто ж знал?
Грустили недолго. Обзвонив службы РЖД и волонтеров Москвы и Петербурга в поисках информации, взвесив все и рассчитав, изучили эпидемиологическую обстановку в Питере и Кингисеппе и 23 апреля отправились в кассы. Действовал масочный режим, и в автобусах мы ехали в них, стягивая на подбородки на открытом воздухе.
Перед кассами еще раз все просчитали. Уже объявили о том, что в праздничные дни, с 29 апреля по 11 мая, в область будут пропускать только с документами на загородную недвижимость. У нас собственности, к сожалению, нет. Надо было искать обходной путь. Мы предположили, что перед праздниками и в первые дни будет тотальный контроль, а потому остановились на дате 3 мая. Поток упадет, — решили мы, — и риск будет минимален.
Решено — сделано. Билеты куплены. Наши запланированные медицинские дела к этому моменту пошли прахом: и стационар (а я сдала все анализы за неделю до карантина), и оформление ИПРА обоим, и компьютерная диагностика у мужа, и документация на мое протезирование, и обследование в московских медцентрах… Все пришлось отложить до осени, если не позже. Нас ничего не держало, кроме запретов и страхов.
Начали собираться, постоянно мониторя обстановку. Надо сказать, что Кингисепп одним из первых закрыл въезд-выезд, и благодаря этому город остался практически чист. Нам постоянно сообщали обстановку и в Петербурге, и в самом городе.
Перспектива провести лето в душной однушке, где летом даже кондиционер не спасает, в губительной для здоровья влажной жаре, в городе с очень высокой плотностью населения и быстрым ростом зараженности из-за туристов, — нас просто ужасала. Дачи в окрестностях Сочи мы не нажили. Так что — драпать, драпать, смазав пятки чем-нибудь антибактериальным!
Настало 3 мая. Мы вышли в теплый солнечный вечер полностью экипированные, в масках и перчатках, сели в машину и начали путь в неизвестное. На вторую встречу с весной и белыми ночами.
Зять отвез нас на вокзал, выгрузил, обнял и уехал.
За дело взялась Служба сопровождения. Дюжие парни в черных масках (смотрелось жутковато) понесли багаж в здание вокзала. Дежурная знала о нашем прибытии. А кассы, между прочим, с 27 апреля приостановили работу, и купить можно было только электронный билет. Но в соцкупе билет по интернету не оформить. До сих пор не создан электронный реестр инвалидов в РЖД, о котором было столько разговоров…
И наша станция Лоо была закрыта для посадки. Но поскольку у нас имелись билеты, да еще и для категории маломобильных граждан, поезд остановился. Меня на коляске погрузили через задний тамбур прямо в соцкупе. Соцкупе всегда находится в штабном вагоне. Приветливый начальник поезда опрыскал антисептиком и протер ручки и поручни. Проводница быстро принесла кипяток. (И потом весь путь заботливо приносила нам по два стакана кипятка.) Мы сказали, что знакомы с порядками, и отпустили ее.
В туалет ходили с антибактериальными салфетками, которыми запаслись аж на бригаду, и брались за все только через салфетку. На станциях муж выходил в перчатках и маске покурить, а потом салфетками протирал перчатки.
Наше купе несколько раз в день опрыскивали, убирали и вытирали. Наверное, чаще и чище, чем в иной реанимации.
Первые сутки мы проспали. Мужу приснился кошмар, что его без объяснений забрали, отобрав все, даже телефон, и он там, во сне, ужасно боялся, что я останусь без связи и в неизвестности. Слава Богу, это так и осталось кошмаром. Ехали, ели, пили чай под перестук колес. За окном навстречу нам мчались еще серые леса и поля — весна в этих краях припозднилась… Мы немного волновались: как проскочим, не снимут ли с рейса, но мне что-то говорило внутри, что доберемся невредимыми.
По прибытии начальник поезда попрощался с нами и пожелал здоровья, мы надели маски и перчатки. Позже муж сказал, что начальник нас дважды проверял прибором и сказал, что мы чисты. А я даже не успела этого заметить.
Служба сопровождения Московского вокзала, тоже в черных масках и перчатках, выросла у двери купе, как конек-горбунок. Споро посадили в коляску, подхватили багаж.
Муж еще из вагона вызвал такси. Таксист в маске помог погрузить вещи, и мы поехали на Ленинский проспект. Машин в утренний час было непривычно мало, людей почти не видно. Петербург просыпался медленно, нежась в солнечных розовых лучах.
Подъехали прямо к рейсовому автобусу на Кингисепп за 15 минут до отправления. Успели! А то что бы мы делали 2 часа? Дрожали бы в прохладце. Без акклиматизации это чревато. Расписание-то сократили вчетверо. Хорошо, что один из приятелей заранее его прислал, и таксист уложился вовремя.
Мы сели на задние сиденья. Автобус заполнен едва наполовину, и все ехали — о ужас! — без масок! Но мы честно оттряслись два часа в полной экипировке, хотя ладони в перчатках быстро стали мокрыми и прямо кипели. Всю дорогу нервничали, ожидая, что автобус вот-вот тормознут и в салон войдет патруль… С вещичками на выход! А куда? Вот-вот…
Господь пронес. Первая часть «побега» совершена идеально.
Нас встретил сосед по даче и отвез на квартиру к другу, откуда мы планировали перебазироваться на дачу. В квартиру вошли, как посланцы иных миров, в масках и перчатках, чтобы показать, что мы выполнили все требуемые меры защиты. Обниматься отказались.
Начались дни нашего двухнедельного карантина. Мы свободно выходили в город без масок, «намордники» надевали только заходя в магазины, а по возвращении мыли руки гелем «апельсин с карболкой». Честно и скрупулезно выполняли все необходимое. Не хотелось подвергать ни себя, ни друзей опасности: береженого Бог бережет.
На второй день выкатили нашу старушку «Ладу» из гаража и расширили свободу передвижения.
Город приграничный. Чистый, малонаселенный и в стороне от транзита. Зараженных мизер, только те, кто из района; прибавление идет единицами, и то не каждый день. Вылечившихся больше половины. Летальность нулевая. Работает практически все, даже рынок. Но весь персонал в масках и перчатках. А когда мы заехали в магазин купить на дачу маленький холодильник взамен агрегата середины XX века, нам на выходе еще и побрызгали на руки. В общем, все стараются. Дистанцию соблюдают, но на улице многие без масок, потому как плотность населения мала, везде свободно, нет скученности и толп, а на открытом воздухе нет смысла дышать в «намордниках».
День Победы отметили традиционно. На радость всем я наготовила кучу салатиков и других блюд. Но к мемориалу пойти не рискнули. Что ж, все парады впереди!
Май оказался очень холодным, с ураганными ветрами и дождем с крупкой, и мы волей-неволей сидели в помещениях — но зато в тепле.
Я готовила еду, кормила всех и занималась рассадой.
Поклеили бабушке долгожданные фотообои. Мороки было много: с нашими глазами такая работа — это проблема… Но задача была выполнена отлично.
Еще я прибиралась в дачном домике, убралась в теплице и кое-что посеяла на рассаду. Мои друзья-соседи поспешили посадить огурцы, и холод погубил их, а у меня они еще на окне грелись и подрастали.
Когда выдались два теплых дня, мы успели снять в березовой роще ролик для Московского музея Есенина, где я читаю стихотворение поэта на жестовом языке.
Почки на березках лопнули и выпустили нежнейшие, мягчайшие шелковые листочки. Зацвела черемуха. Как упоителен ее аромат! Уловив его, я всегда озиралась в поисках дерева и старалась вобрать запах в самую душу. Цветение черемухи — предвестник холодов, но последних.
Солнце начало брызгать на травы — там и тут, а затем повсюду, да так, что и травы не видно, — зацвели огромные одуванчики.
Вот так незаметно пролетели две недели нашего личного карантина и еще одиннадцать дней. Все нормально, мы здоровы, чего всем и желаем! Побег через всю страну за 2400 километров прошел успешно! Впереди долгожданное лето и — кто знает! — может быть, новые, более радостные поводы для авантюр и смелых решений…