Родилась я здоровой, развивалась нормально. Но в полтора годика перенесла тяжёлое заболевание, после которого «поехали» зрение, слух, движения… В моём дошкольном детстве видела и слышала я ещё прилично, а ходила плоховато, шатко, и руки не очень слушались. Для развития моторики рук врачи велели мне раскрашивать картинки. Я это действо очень не любила. У меня вечно линии вылезали за контуры рисунка. Занимался со мной дедушка Миша, мамин папа. Он покупал «раскраски», карандаши, усаживал за стол. Уговорить меня, упрямицу, было не просто.
— Дед, раскрась за меня! — отнекивалась я.
— Если я раскрашу за тебя, все сразу поймут, что это не ты, — дипломатично отвечал дедушка.
— А ты сделай похуже, — не унималась я. — Чтобы у тебя тоже линии выходили за границы!
— Зачем? — удивился дед. — Я привык делать всё аккуратно. Вот смотри! — Он взял карандаш и ловко закрасил медвежонка. Нигде не торчали линии. — И ты так можешь! — Он дал карандаш мне, накрыл мою ладошку своей рукой и водил ею, не давая карандашу выезжать за пределы.
Так мы одолели второго медвежонка. А третьего покрасила я сама. Он получился лохматым. Мы с дедушкой решили, что этот медвежонок шалун, лезет драться, и ему расцарапали шёрстку. Но, глядя на своих аккуратных братьев, он исправится обязательно. Я старалась.
— Ты всё сможешь! — подбадривал меня дедушка. Он разрешал мне делать то, что я могла. И твердил:
— Ты всё сможешь!
Несмотря на гнев бабушки, под его руководством я училась самообслуживанию. Когда мама приходила с работы, мы хвалились моими достижениями, сияя от счастья. Но главной моей радостью были спички. Дедушка работал продавцом в табачном киоске. Часто брал меня с собой. К моему восторгу, поручил мне выдавать спички. Покупатели улыбались, видя маленькую кудрявую помощницу. Я не всегда разбирала их речь. Дедушка чётко повторял мне, сколько надо коробок спичек, и я мчалась к ящику. Старательно отсчитывала коробочки, несла их к окошку, вручала людям. Это мне очень нравилось. Бабушка приходила помочь дедушке, приносила обед. Увидев впервые мою беготню со спичками, кинулась отнимать. Сердилась и выговаривала мужу, что гоняет больного ребёнка. Дед мягко отстранил её:
— Ничего, ничего, ребёнку это полезно!
А мне, сникшей от бабушкиного наскока, ободряюще бросил своё излюбленное:
— Ты всё сможешь!
Чтобы не вступать в лишние препирательства с бабушкой, мы ставили на видном месте большие часы, и, зная время её прихода, я чинно усаживалась на табуретку, занятая своими «раскрасками», а едва она уходила, вновь принималась «продавать» спички. До сих пор радует их смолистый запах…
К сожалению, дедушка принёс с войны больное сердце, и в какой-то момент оно не выдержало нагрузки… Мне, шестилетке, сказали, что дед уехал в гости к родным на Украину. Я долго ждала его возвращения. Приставала к маме:
— Скоро дедушка приедет?..
Лишь пойдя в школу, поняла, что он уже не вернётся…
Но его замечательная фраза: «Ты всё сможешь!» — осталась в душе, поддерживая в трудные моменты, напоминая, что мы, инвалиды, отнюдь не столь беспомощны, как многим кажется…