Разговаривают две мамы. У обеих — слепые дети. Но у одной, Галины Николаевны, сын Олег вполне самостоятелен, почти все умеет делать по дому и на улице хорошо ориентируется, а у другой, Веры Павловны, Максим, что называется, без нее шагу ступить не может. Олег и Максим окончили институты, развитые, начитанные, но жизнь у них сложилась по-разному. Олег работает по своей специальности в коллективе зрячих, жена и маленькая дочка у него тоже зрячие, по характеру он спокойный, вдумчивый, свои проблемы решает последовательно и целеустремленно. Максим так и не нашел себе место по душе, работал надомником на УПП, да его уволили. Теперь сидит дома, книги читает, радио слушает, пока мама на работе. Своей семьи у него нет, так вдвоем с мамой и живут. Характер у Максима неровный, злится часто, с людьми тяжело сходится, друзья у него ненадолго. Только с Олегом, кажется, подружился прочно. Тот его вспышки спокойно переносит и, подождав, когда приятель утихнет, вставляет простые, разумные слова, которые оказываются прямо в точку, и Максим словно трезвеет. Разумеется, мать Максима охотно ходит в эту семью. И вот однажды, понаблюдав, как ловко управляется Олег за столом, Вера Павловна, когда мамы остались наедине, завела разговор.
— Как вы разрешаете сыну пользоваться этими опасными предметами? Он же не видит, порежется, обварится…
— Чепуха! Я знаю, что он владеет ножом аккуратнее зрячих и к кастрюле умеет подойти. Я нисколько не боюсь за него. Олег все делает сам.
— А зачем? У него жена зрячая, и вы разве не можете помочь?
— Он привык, ему приятно чувствовать себя хозяином. Олег не любит нянек и считает: то, что может, он должен делать сам. Мне и невестке тоже дел хватает, но мы не надрываемся, у каждого свои обязанности.
— А мой ничего не умеет.
— Что же вы его не учите? Как он будет жить дальше? Вы об этом думали?
— Женится, жена будет помогать.
— Да кто же пойдет за него, неумеху?
— Есть самоотверженные женщины.
— Но разве не легче им будет жить, если Максим хоть что-то научится делать сам?
— Да ведь и здоровые мужчины часто ничего не умеют. Ни пуговицу пришить, ни гвоздя забить.
— Что же тут хорошего? Если муж слепой да еще беспомощный, сколько с ним хлопот! Вы представьте себя на месте его жены.
— Представляю. Если он хороший человек, если я его люблю, мне все равно, что он может, а что не может в хозяйстве.
— А ребенок родится? У нас, когда Катюша родилась, Олег и Света вместе за ней ухаживали. Видели бы вы, с какой радостью он занимался с девочкой. А если бы Олег не помогал, жене пришлось бы разрываться между младенцем и беспомощным мужем.
— Не такая уж трагедия для любящей жены и любящей матери. Я ведь буду помогать.
— Это прекрасно, что вы любите сына и готовы ему во всем помочь. Но в некотором смысле ваши рассуждения эгоистичны. Вы подумайте о его будущем. Если он не найдет такую хорошую жену, а с вами что-то случится, как он будет один?
— Есть родные, друзья — помогут.
— Они, конечно, не бросят в беде. Но они не смогут жить у вас постоянно. Значит, Максиму останется только дом инвалидов.
— Ой, нет!
— Не хотите? Тогда учите его!
— Да как учить-то? Вам хорошо, у вас Олег такой уравновешенный. А мой нервный, злой, чуть что — сразу крик, скандалы. Весь в отца…
— Что так?
— Отец Максима пил, мы развелись, когда сыну было 10 лет.
— Максим не пьет?
— Я ему не даю. Но характер отцовский. Меня ни во что не ставит. Какая уж тут учеба?
— Тогда ему лучше поехать в ЦРС. Там опытные педагоги, научат. А характер такой, может быть, потому, что самолюбие страдает от вашей опеки, от сознания своей зависимости. Мужчинам это особенно тяжело.
— Он же не только со мной такой. У него ни с кем длительных контактов не получается. Никто его не любит, нигде не может ужиться…
— Ну зачем же вы так? Наверное, он чувствует неестественность своего положения, нервничает, а как исправить, не знает, и все это ломает его личность.
— Что же я могу сделать?
— Будьте с ним тактичны. Щадите его самолюбие. И приучайте к самостоятельности.
— Да как это делать? Я боюсь. Однажды он наливал чай и опрокинул чашку, обжегся. Картошку начал чистить, смотрю, руки в крови.
— Господи, да разве мы с вами никогда не обжигались, пальцы не резали? Ну и что? Все равно работали. И он научится. Первый блин всегда комом. Опыт придет постепенно. Но начинать надо не с чая и картошки, а с чего-то полегче.
— Ваш Олег все умеет. Его отец, наверное, научил?
— Я мать-одиночка. Мне было уже 32 года, когда родила Олега. Сознательно пошла на это, хотя замужем не была. Но очень хотелось ребенка. Тому мужчине я ничего про ребенка не сказала… Олег ослеп в три года от скарлатины. Я все глаза проплакала. Сначала тоже его опекала, боялась за каждый его шаг. Олег рос упрямым, непослушным. Я постоянно с ним сражалась, чтобы не дать ему сделать что-то самому. Убеждала себя, что ему нельзя, что он не сможет. Какой же дурой я была! Поняла потом, что во мне говорит страх не за него, а за себя. Мне волноваться не хотелось, боялась, что если научится все делать сам, я буду ему не нужна. А у меня своей жизни не было, все Олегу отдала. Спохватилась я, когда он вдруг ушел из дома. Милиция его вернула. Он мне сказал: хотел попробовать сам жить. Я ночь проревела и поняла, что могу искалечить жизнь своему ребенку. Ему тогда 6 лет было. Я стала его всему учить. Давала ему носить сумки, просила постоянно помогать мне. Как же он гордился, чувствуя свою независимость! Я переживала, что мальчик растет без мужского влияния, но оказывается, надо просто ему позволить самому быть мужчиной. И чем раньше, тем лучше. Мы, матери, лезем из кожи вон, чтобы помочь ребенку, ограждаем его от трудностей, жертвуем собой, подвиги совершаем. А все это не нужно, мы только вредим своему ребенку, делая его беспомощным и несчастным. Ему самому надо приспосабливаться к жизни. Без этого нельзя. Дело даже не в бытовых навыках, а в качествах характера, которые развиваются, если дать ребенку свободу действий. Мой Олег с малых лет научился самостоятельно думать — вот что важно. Я ему не подсказывала, не навязывала свое мнение, он сам решал, как поступить. Сам находил возможность приспособиться к своей слепоте. Я что-то делаю, а он руками следит, запоминает, потом сам пробует. Я только в начале объясняю, поправляю, если что не так, а дальше уж он сам экспериментирует. И многое научился лучше меня делать, например, гвозди забивать, дырки сверлить — руки-то у него сильные. На улице он тоже научился ориентироваться, не стеснялся просить людей о помощи, когда она была ему нужна. В магазины сам ходил, лет с 12 уже был мне помощником во всем. Не брезговал и женскими делами. Любой человек все должен уметь: и стирать, и готовить. В жизни все пригодится. Зато будет твердо стоять на ногах, не зависеть от родных или посторонних.
— А вы не боялись, что он станет жестоким?
— Боялась. Волевые люди часто жестоки. Но старалась не допускать этого в Олеге. Я поняла, что жестокость — обычная защитная реакция уязвленного самолюбия, и держалась с сыном очень уважительно. Никогда его не била, не унижала, была внимательна к его внутренней, духовной работе. При всей своей самостоятельности Олег всегда чувствовал мою любовь, заботу. А главное, я ему позволяла заботиться обо мне. Не боялась показаться слабой, усталой, расстроенной. Олег жалел меня, старался помочь. Я ему много рассказывала о трудных судьбах людей, о разных неприглядных сторонах жизни. Хотела, чтобы он все знал и относился к людям по-человечески. Когда шла к кому-то в больницу, на похороны — обязательно брала его с собой. В результате он вырос добрым, отзывчивым человеком. Люди к нему тянутся, и ему с ними довольно-таки легко.
— Максиму далеко до Олега.
— Не скажите. Просто вы многое упустили. Начинать надо с детства. У взрослых и сноровка не та, и уже нет интереса к самостоятельным действиям, и характер сформировался. Теперь все надо переделывать, а это, конечно, труднее. Но если взяться всерьез и не отступать, все можно преодолеть. Главное — воспринимайте сына не как беспомощного калеку, а как личность, как человека, которому надо решить свои проблемы. Поставьте перед ним и перед собой достижимые цели, исходя из того, что ему нужно, чего не хватает. Давайте ему какие-то поручения, опираясь на его реальные возможности и постепенно расширяя их. Мы с Олегом вам обязательно поможем. Не волнуйтесь — все будет хорошо.
Разговор двух мам записала Елена Волох