Любовь Малофеева о библиотечном призвании, семейном счастье, творчестве и преодолении слепоглухоты
Любовь Малофеева способна быт сделать праздником. Кажется, творчество — её вторая кожа. Она умеет шить, мастерить, пишет рассказы и стихи, к каждому делу подходит с выдумкой и любовью (сообразно её имени). Это пошло с юности — неудивительно, что её привлёк мир книжных фантазий, особенно французских классиков. Ну а с рождением дочери, а затем появлением внука её навыки нашли достойное применение.
К сожалению, в траекторию жизни нашей героини вошла слепоглухота — и скорректировала её. Но преодоление порой даёт нам такую силу, которую зрячеслышащие люди просто не задействуют: цепляться за любую возможность, чтобы творить и быть счастливой. Это у Любови Малофеевой получается лучше многих.
— Любовь Геннадьевна, что такое слепоглухота для вас?
— Слепоглухота — разная, у каждого своя, но это всегда ограничение возможностей, которое делает жизнь менее комфортной. Для меня это рамки, я разными способами пытаюсь их расширить.
— А в вашу жизнь как она вошла?
— Зрение было плохим с раннего детства, поэтому, не имея другого опыта, я приняла этот факт без сильных переживаний. Осознаю, что вижу мир не так, как другие, порой думаю — хоть бы разок увидеть глазами здорового человека!
А со слухом проблемы появились около 30 лет, и тут не удалось избежать депрессии. Глухота подкралась незаметно, коварно, усыпляя тревожность «космической» мелодией в ушах. Поначалу непривычные звуки не напрягали, я с удивлением прислушивалась к ним. Но постепенно превратились в звуки бушующего моря, а потом… наступила тишина.
— Насколько сложно человеку с заболеваниями глаз работать… библиотекарем?
— Конечно, сложно. Я всегда любила мир книг, уютную тишину библиотек, это стало решающим при выборе профессии. Вначале работала в детской библиотеке, потом, в течение 32 лет, в Удмуртской республиканской библиотеке для слепых. Во многих специальных библиотеках есть слабовидящие или незрячие сотрудники. Мне было психологически комфортнее находиться в среде себе подобных читателей. Никогда не ждала снисхождения от коллег, работала на равных со зрячими библиотекарями. Мне довелось заниматься библиотечными процессами практически во всех отделах, не отказывалась даже от работы в наклон или поднятия тяжестей, что мне противопоказано.
Доставка книг на дом по заявке читателей-надомников — пожалуй, самая тяжелая физическая работа. Представьте две пачки брайлевских книг весом 4-5 килограммов каждая, марш-бросок на 5 этаж без лифта, потом практически носом ищешь номер квартиры на двери… Бывало, и на 9 этаж ходила, если лифт был выключен.
Когда уже практически ничего не слышала, спасла работа в отделе организации каталогов и фондов, где общения с читателями практически нет. Позже, когда после трёх операций слух на одном ухе частично восстановился, меня перевели в отдел обслуживания.
Часть процессов я научилась выполнять «вслепую», не напрягая зрение. Хорошо изучила книжный фонд, могла назвать «адрес» практически любой книги — на каком стеллаже стоит, на какой полке, какого размера и т.д. Это помогало не напрягать зрение и не терять времени в поисках нужной. Когда сменила место работы, а это случилось в 2019 году, на новом месте оказалось сложнее. Я практически носом изучала незнакомый библиотечный фонд учебного заведения технического профиля, в чём ориентируюсь плоховато.
— Незрячие и слепоглухие читатели — какие они? И правда ли, что с приходом гаджетов (дисплеев Брайля, программ-читалок, смартфонов с функцией Брайля и др.) роль книги по Брайлю уходит в прошлое?
— Незрячие — это читательское ядро библиотек для слепых, они мало отличаются от обычных читателей, разве что пользуются литературой на специальных носителях.
Слепоглухих читателей я бы разделила на две группы. В первой — незрячие/слабовидящие, потерявшие слух в осознанном возрасте. У большинства очень разносторонние интересы, они активные читатели не только художественной литературы, но и научно-популярной. Другая группа — читатели, не слышащие с детства, основное средство общения у них — жестовый язык.
Словесная речь не сформирована или слабо развита, книг, как правило, не читают, — мир художественного слова большинству непонятен или может быть неверно истолкован. Надо сказать, глухие читатели тоже могут быть довольно активны, если для них создают условия: искренний интерес, душевное отношение. Они, как правило, интересуются журналами по домоводству, рукоделию. Глухие читатели активно участвуют в мероприятиях, где есть сурдо- или тифлосурдопереводчик.
Роль книги по Брайлю, к сожалению, уходит в прошлое. У неё существенный недостаток — она очень громоздкая. Современные техсредства позволяют сделать чтение комфортней. К тому же, научиться читать рельефно-точечные книги в зрелом возрасте трудно — с возрастом теряется чувствительность пальцев. В моей практике все-таки были люди, потерявшие зрение в пенсионном возрасте и освоившие такой способ чтения. С появлением гаджетов на второй план уходит не только брайлевская, но и традиционная бумажная книга. Об этом тоже говорю с сожалением.
— Меня волнует вопрос, как люди преодолевают депрессию. Кого ни спроси, каждый слепоглухой человек сталкивался с этим…
— У тифлопсихологов есть общие рекомендации по этому поводу. Но каждый человек — уникальная история. Наверное, всё зависит от того, какой духовный багаж сформировался к моменту наступления слепоглухоты. Не исключаю, что «сломаться» может даже самый крепкий орешек. Это непредсказуемо и зависит от многих факторов.
Меня от депрессивного настроения спасала работа, любая — дома, в библиотеке, у родителей. Природа и творчество помогали не отчаяться. Осознание, что я нужна своему ребенку, — тоже важный аргумент жить дальше; дочери тогда было лет тринадцать. Следуя восточной мудрости — «болеющий и страждущий пусть берет в руки книгу — в мире нет лекарства её сильнее», — много читала. Пыталась найти утешение в поэзии. Тогда лейтмотивом моей жизни звучали пушкинские строчки:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
— Библиотекарем просто так не становятся. Обычно это происходит от любви и идёт из детства. Потому расскажите, пожалуйста, о нём.
— Я родилась в деревне у сельских тружеников. Мама в годы Великой Отечественной прошла курсы трактористок, до замужества работала на машинно-тракторной станции, потом переехала к отцу и трудилась в колхозе сначала по разнарядке, позже — телятницей на ферме, награждена орденом «Знак почета». Отец от должности пастуха «дорос» до заведующего молочно-товарной фермой. Моя семья, как и многие другие деревенские в 60-е годы, была многодетной. Я — четвертый ребенок, но старший брат умер из-за неверно поставленного диагноза. Потеряв старшего сына, родители очень хотели мальчика. Он родился через два года после меня и стал их любимцем. Я росла в тени младшего брата.
Не помню со стороны родителей особого отношения и внимания из-за моего плохого зрения. Вспоминаю курьез. Сегодня первоклассник в семье — повод для праздника. Раньше в деревнях даже дни рождения не отмечали, а 1 сентября было обычным днем. Первый раз в первый класс пошла с приключениями. Почему в тот день оказалась одна, не помню. Родители ушли на работу, сёстры отправились на занятия раньше, первоклассников, думаю, пригласили позже. Школа находилась в конце соседней деревни. Вероятно, мне объясняли, как дойти, но из-за плохого зрения я заблудилась, долго плутала, и в конце концов оказалась на свиноферме… А уж оттуда каким-то образом догнала одноклассников.
Школу я любила. Там случались волшебные события, например, непонятные знаки в букваре вдруг начали складываться в слова и предложения. Я влюбилась в книги сразу, как научилась читать. После уроков бежала в школьную библиотеку, за вечер прочитывала книжку, назавтра брала новую, и так каждый день. Выбор был невелик. Все школьные годы я испытывала книжный голод, думаю, это сыграло роль в выборе профессии.
В школе-интернате для слепых и слабовидящих детей (где я училась с девяти лет; она располагалась в 50 км от нашей деревни) библиотеки как таковой не было. Учительница, а по совместительству школьный библиотекарь, в деревянной избушке, где практически всё пространство было заставлено стеллажами с брайлевскими учебниками, оборудовала уютный островок — стол с лампой, откуда я отправлялась в увлекательные путешествия по страницам книг. В Удмуртии я училась до 9 класса, потом отправилась в школу-интернат в Верхней Пышме. Там библиотека была неплохая — и я в ней сразу прописалась.
В деревнях дети с раннего возраста приучались к труду. У нас был большой огород, полный двор скотины. Летом я приезжала из школы домой и помогала родителям — занималась уборкой, кормила и следила за цыплятами и гусятами, полола и поливала грядки, пасла овец, готовила еду, а в 10 лет добавилась обязанность быть нянькой младшей сестре.
В детстве и юности у меня было много комплексов не только из-за зрения, поэтому в родной деревне на каникулах я вела замкнутый образ жизни. Если бы вы спросили, с каким литературным персонажем я сравниваю себя, ответила бы: «В юные годы я была Золушкой с душой Татьяны Лариной». «Нарисую» свой портрет пушкинскими строчками:
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела…
Я была соткана из романтичности, задумчивости, книжных историй. В свободное время любила уединиться в саду или огороде. Меня восхищало небо, открывающееся в деревне от горизонта до горизонта — хотелось любоваться им бесконечно. На этом огромном «экране» плыли причудливые облака, сверкали далекие звезды, сияла радуга, ежедневно случались закаты и восходы.
В деревенском клубе районная библиотека организовала выдачу книг, выбор был скромный, но все же был. Я могла читать до тумана в глазах. Пушкинская строчка «…ей рано нравились романы; они ей заменяли всё» — еще один штрих к моему портрету тех лет. Я любила романы французских писателей XIX века: Проспера Мериме, Виктора Гюго, Стендаля, Жорж Санд, Эмиля Золя… Деревенской девочке открывался совершенно иной мир, не всегда понятный, но влекущий множеством ярких образов, невероятных событий, накалом чувств. В жизни, как и любой человек, я играю различные социальные роли, но в душе остаюсь той же Золушкой с душой Татьяны Лариной.
— Каким был Ижевск вашей юности?
— В Ижевск я приехала после школы в 18 лет. Это был закрытый город-завод, его даже на картах не обозначали, поэтому о нем мало кто знал, поскольку здесь производили вооружение для Советской Армии. Ижевск и сейчас остается оружейной столицей России.
Центром притяжения для горожан (и меня, в том числе) всегда был ижевский пруд, его называют жемчужиной Ижевска. Это самый большой по площади искусственный водоем в Восточной Европе. С него в 1760 году началась история города, его создавали для нужд железоделательного завода. В 80-е прошлого века примерно треть площади Ижевска была застроена частными деревянными домами. В одном из них жил мой будущий супруг.
Город давно стал родным. Сегодня это довольно крупный промышленный центр, входит в двадцатку крупнейших городов России.
— Большую ли роль при зрительных артефактах играют обоняние, тактильное восприятие мира?
— Обоняние — нет. С тактильностью иначе. Я неплохо ориентируюсь в пространстве при хорошем освещении. А в сумерках или в полутёмных помещениях вижу плохо. Тогда тактильные ощущения помогают. С юности у меня есть лайфхак. В старших классах я практически не носила очки, только на занятиях. Хотелось быть красивой (улыбается). В 70-80-е годы понятия доступной среды не существовало даже в школах для слепых и слабовидящих. Я осторожно подходила к лестнице, а дальше считала про себя количество ступенек — учила наизусть. Сейчас пользуюсь тем же способом, где часто хожу и нет специальной разметки.
— А учились вы как и где?
— После школы поступила в Удмуртское республиканское культурно-просветительское училище в Ижевске (сейчас это колледж культуры) на библиотечное отделение. Позже заочно окончила Удмуртский государственный университет. На последнем курсе уже плохо слышала, но не просила помощи, рассчитывала только на себя. Выбирала место ближе к доске. Если не удавалось что-то понять, после занятия восполняла пробелы по конспектам подруги. Несмотря на сложности, я единственная в группе окончила университет с красным дипломом.
— Слышал немало историй, когда людям с той или иной формой инвалидности бывает сложно найти своего человека…
— Думаю, не сложнее, чем здоровому человеку. Это уж как суждено и задумано кем-то свыше. Но особенность все-таки есть — люди с инвалидностью, как правило, находят пару в среде «друзей по несчастью». Знаю много счастливых семей среди незрячих и глухих людей. Брак здорового человека и человека с особенностями возможен, но случается реже.
Что касается меня, то я не была обделена вниманием поклонников (улыбается). Замуж вышла довольно рано, на втором курсе культпросвет училища, мне только исполнилось 20 лет. Судьбоносная встреча состоялась в фойе учебного заведения. Вспоминаю тихий декабрьский вечер — падает густой снег, мы идем по лабиринту улочек, горят окна деревянных домов, моя рука в его руке… В этот день, в день своего рождения, жених повел меня в загс подавать заявление…
Вот уже 42 года наша семейная лодка плывет по океану жизни, нам довелось испытать всё — шторм, штиль, острые скалы и счастливые острова. В общем, всё, как у людей (смеется).
— А что до детей? Как я понимаю, годы активного воспитания пришлись на ту пору, когда у вас, увы, резко падал слух…
Рождение дочки — лучшее, что случилось в моей жизни. Мамой я была (и остаюсь, взрослые дети — все равно дети) очень ответственной и творческой. Для любимой дочки не жалели денег, она ни в чем не нуждалась, но мне нравилось дарить ей вещи, сделанные самой. Я шила и вязала оригинальные наряды, украшала купленную в магазине одежду вышивкой. На дни рождения готовила необычные книжки-игрушки. Придумывала сюжеты, вплетая в них известных героев мультфильмов и сказок, а также домочадцев (в том числе трех усато-полосатых членов семьи). Тексты писала вручную печатным шрифтом, в оформлении использовала свои рисунки, фотоколлаж, аппликацию. Долгое время любимой игрушкой дочки оставалась кукла-перчатка Котик, сшитая по выкройке из журнала. Котик, надетый на мамину руку, оживал и разыгрывал спектакль, вовлекая в игру малышку. Я придумывала сказки, главным персонажем всегда была девочка Мариночка. Порой получались удивительные истории! Дочка, затаив дыхание, слушала и просила: «Мама, расскажи еще! Мама, а что было дальше?..» «Надо бы записывать, чтобы не забылись», — думала я. Но в суете дел не находила времени.
Моё заболевание совпало с подростковым возрастом дочери. Я благодарна ей за то, что она не добавила никаких проблем в этот период, наоборот, поддерживала, помогала. Мы всегда были близки, нам часто говорили: «Вы как сестры». Крепкий тандем мамы и дочки до сих пор сохраняем. Марина тоже творческий человек, имеет две специальности — педагог-психолог и руководитель изодеятельности. Придумывает оригинальные сценарии семейных праздников, что только не делает: занимается тестопластикой, рисованием, аппликацией и др.
— Сейчас, как я знаю, вас радует внук.
— Появление Макара — второе важное событие в моей жизни. Быть бабушкой — значит быть современной, видеть мир глазами сегодняшних детей. С возрастом краски жизни утрачиваются или тускнеют. Мир детства — чистый, наивный, это источник, который возвращает вкус жизни, позволяет чувствовать себя моложе.
Когда-то рассказывала сказки для дочки, теперь придумываю истории для внука, точнее: мы придумываем их вместе. Он, как и все дети, очень любит играть. Наша фантазия, не зная границ, рисует невероятные приключения.
«Уж эти-то истории я должна сохранить», — подумала я однажды и написала три рассказа под общим названием «Про Макара и Любулечку». Один из них выиграл конкурс короткого семейного рассказа «Мы и наши маленькие волшебники». Мне нравится работать в этом жанре. Я пишу рассказы как письма из сегодняшнего дня в будущее моему взрослому внуку, сохраняя память о его детстве.
Наше сотворчество дает повод гордиться статусом бабушки. Благодаря внуку я стала победительницей XI республиканского конкурса «Моя бабушка» газеты «Известия Удмуртской Республики».
— Насколько большие комплексы порождает состояние слепоглухоты?
— Могу без стеснения сказать, что не вижу или не слышу незнакомому человеку, например, продавцу или врачу. А вот на работе не могу говорить о своих проблемах, хочу, чтобы ко мне относились как к равной. Понимаю, плохой слух и зрение порой невозможно скрыть. К примеру, приходит скромный студент и что-то мямлит, или дикция не очень хорошая, я не понимаю, приходится несколько раз переспрашивать. То же самое, когда собеседник в отдалении. Читальный зал, где я работаю, довольно большой, и звук рассеивается, становится неразборчивым. Я не вижу четко глаз собеседника, особенно при слабом освещении, даже на небольшом расстоянии, чувствую, мой взгляд плывет мимо. Испытываю неловкость, но стараюсь не зацикливаться и не взращивать комплексы.
Мои близкие знают, что левое ухо у меня не слышит, поэтому пристраиваются справа, или я сама занимаю удобную позицию. Но бывает, иду по улице с человеком, которому не хочу говорить о проблемах со слухом, а он оказывается со стороны неслышащего уха. Тогда устраиваю мини-спектакль: извинившись, останавливаюсь под предлогом «нужно срочно что-то найти/проверить в сумочке» или внезапно меня заинтересовали предмет/дерево/цветок/вывеска на доме или оформление клумбы… Импровизирую. А потом мы продолжаем путь, но незаметно для спутника я оказываюсь с другой стороны от него. Понимаю, это глупо, смешно. Проще сказать: я не слышу… но не могу.
— Вы — постоянный лауреат наших литературных конкурсов. Когда в вас проснулась тяга к сочинительству, как вы обретали уверенность в себе?
— В школе я любила писать сочинения на свободную тему, учительница хвалила. Помню, прочитав итоговое сочинение в 9 классе, завуч сказала: «Тебе бы поступать на журфак». Хорошей школой стала работа в редсовете республиканского звукового журнала «Радуга», который наша библиотека выпускала с Удмуртским правлением ВОС. Почти 10 лет я писала туда статьи. Заведуя одним из отделов библиотеки, регулярно писала отчеты, при этом всегда хотелось уйти от сухого стиля, сделать документ оригинальным, живым. Директор, изучив мой отчет, однажды сказала: «Это же настоящий роман!» Я ответила фразой из статьи в журнале «Библиотека»: «Отчет может быть каким угодно, только не скучным!»
Регулярно начала писать с появлением Фонда «Со-единение», сначала для журнала «Ваш собеседник», потом в рамках литературных конкурсов. Материалом становятся личный опыт и фантазия.
— Насколько важны для вас победы и/или места на подиуме?
— Победа всегда вдохновляет, это зависимость — хочется еще и еще. Нормальное желание, ведь без него теряется смысл участия. Но, с другой стороны, если место на подиуме не покорилось, это повод задуматься, в чём не дотягиваешь, что тоже стимул для развития.
— Важным ли для вас стало участие в проекте документальных монологов?
— Моей первой реакцией на присланный вопрос был протест, потому что сама его постановка показалась неправильной, даже некорректной. Ничего хорошего в слепоглухоте нет! Но я уверена, любые испытания нам посылаются неслучайно. Важно не сломаться, правильно расставить приоритеты и выстоять в физическом и духовном смыслах. Ницше говорил: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее». Это действительно так.
Участвовать в проекте документальных монологов было интересно. В первую очередь, привлек необычный жанр, а еще — возможность рассказать свою историю, которая, надеюсь, для кого-то станет поучительной, поводом быть внимательнее к окружающим или стимулом для борьбы в трудные моменты.
— И ещё о творчестве. Как вам пришла идея сфотографировать одни и те же деревья с одного ракурса в течение каждого из месяцев? Или раскрасить камушки?
— Я люблю природу, всегда замечаю красоту, часто не могу пройти, не запечатлев — для себя, для настроения. В обеденный перерыв, как правило, гуляю по соседним улицам. Однажды забрела в тихий уголок и восхитилась красотой осеннего пейзажа, сфотографировала. Через неделю случайно снова оказалась там же и отметила, что красота… поредела. Сфотографировала с того же ракурса, чтобы сравнить снимки. Кажется, с третьего или четвертого раза осознанно шла туда, чтобы запечатлеть меняющийся пейзаж. Ходила к «своим» деревьям в течение года. В итоге получилась серия, которую я назвала «Времена года». Не собиралась её как-то использовать. Вспомнила перед отправкой на конкурс расписных камушков.
Последний снимок серии сделан в конце августа 2022-го. Только через год я вновь оказалась в том же месте. Что увидела? Деревья обрезали, они превратились в корявые столбы. И вот вы задали вопрос, и мне захотелось снова повидаться с «моими» деревьями. С радостью отметила: они похорошели, но прежний вид остался только на фотографиях.
Идею оформления камушков увидела в журнале «Наука и жизнь». Вначале откладывала, но когда Фонд объявил конкурс, приступила к работе. Нужна была галька. Где её взять? Неподалёку был сквер с детской площадкой, выложенный речной галькой. По утрам прохожих мало, поэтому по дороге на работу я несколько раз заглянула туда. Представьте картину: взрослая женщина, приличная на вид, копается в гальке, складывает в мешочек. Наверное, со стороны это выглядело, мягко говоря, странно (улыбается). Мы и с внуком туда ходили, он помогал находить подходящие камушки. Художник я так себе. Но процесс раскраски поглотит настолько, что я занималась им всё лето. Работа почти ювелирная, порой сложно нарисовать мелкие детали — подводило зрение. Бывало, только соберусь сделать штрих, обзор закрывают «мутные облака». Приходилось «пострелять глазами туда-сюда», чтобы «разогнать тучи». Сейчас у меня есть камешки, привезенные с моря, более крупные и гладкие, есть желание снова заняться росписью, хотя зрение, к моему великому сожалению, ухудшается.
— Ваш совет тем, кто принимает своё состояние и останавливается, не пытается открывать для себя что-то новое?
— Не люблю давать советы. И чужие не всегда воспринимаю. В каждой конкретной истории, судьбе — свои болевые точки, запускающие механизм движения; главное, чтобы оно было вперед, несмотря ни на что. Бросить попытки что-то изменить в трудной ситуации грозит деградацией личности. Каждый должен всю жизнь развиваться, учиться, пробовать новое.
— А путешествия? Что они дают вам?
— С путешествиями у меня не очень сложилось. Не было, в первую очередь, финансовой возможности (сложные 90-е и начало нулевых, проблемы со слухом). К тому же, я из числа домоседов. Только в последние лет десять, в основном благодаря Фонду «Со-единение», удалось побывать во многих городах России, даже в Германии. Тогда и поняла: путешествовать — это здорово!
— Вы входите в редакцию единственного в стране журнала для слепоглухих людей «Ваш собеседник». В конце 2023 года ему исполнилось 20 лет. И всё это время им руководит один и тот же человек — Наталья Борисовна Кремнёва. Причем руководит, хочу добавить, в состоянии полной слепоглухоты. Насколько нужно такое издание в принципе — и почему важно для самих слепоглухих людей?
— С журналом и Натальей Борисовной дружу уже десять лет, с тех пор как Татьяна Константинова во время визита в Ижевск дала её электронный адрес. Уникальность журнала в том, что большинство авторов — слепоглухие люди. Лично для меня — это возможность рассказывать о себе и других. Это площадка для реализации и развития литературных навыков. Для многих слепоглухих — средство получения нужной информации. В течение пяти лет я была координатором ижевского досугового центра и регулярно писала о наших мероприятиях. Это поддерживало интерес к журналу, нашим слепоглухим нравилось читать о себе. Сейчас пишу реже, потому что мероприятия практически сошли на нет. Тотально слепоглухая поклонница журнала Татьяна Биянова до сих пор спрашивает: «А для следующего номера ты написала что-нибудь?» Хотела бы написать, но, к сожалению, не о чем.
— Нашу беседу мы ведём в дни, когда Фонду «Со-единение» исполняется 10 лет. Что изменило в вашей жизни его появление? И что бы вы ему пожелали к юбилею?
— Первые пять лет я тесно сотрудничала с Фондом. Пожалуй, это были мои самые яркие и профессиональные, и личные годы. Повторюсь, я была координатором одного из первых досуговых центров для слепоглухих людей, открытого в Ижевске на базе Удмуртской республиканской библиотеки для слепых. Это стало для меня площадкой воплощения творческих идей, общения с широким кругом людей.
Участие в литературных конкурсах вылилось в постоянную потребность писать, развиваться в этом направлении. Появилось много друзей, слепоглухих и зрячеслышащих, с некоторыми общение переросло в желание творить вместе. Это и сотрудничество с журналом, и с видеопроектом «Со-TVорение».
За 10 лет Фонд перевернул сознание многих слепоглухих людей, заставил поверить в себя, помог реализоваться во многих областях. Изменил отношение общества к слепоглухим людям. В регионах наблюдался всплеск активности. В первые пять лет я была в эпицентре событий, это было невероятно круто! С благодарностью называю имена, с которыми посчастливилось взаимодействовать в ту пору. Татьяна Константинова — невероятно добрая, умная и талантливая во всех отношениях, и очень простая в общении. Дмитрий Поликанов с его харизмой, потрясающим терпением — после разговоров с ним хотелось действовать и творить! Благодарна Ольге Кудрявцевой, она была первым помощником и советчиком в организации работы досугового центра. Мне всегда приятно общаться с милой и доброй Ириной Король.
Что пожелать фонду? Процветания. А еще — чтобы каждый слепоглухой человек в глубинке чувствовал заботу и внимание сегодня и сейчас, а не в будущем, когда уникальные разработки лаборатории «Сенсор-Тех» начнут внедряться в жизнь. Мне кажется, в силу разных причин в том же Ижевске работа со слепоглухими людьми пошла на спад. В социальных сетях Фонда вижу активность только нескольких регионов — Челябинск, Уфа, Брянск, Пермь… Между тем, досуговых центров в России около тридцати. Возможно, я не права, но это то, что я наблюдаю.
— Какие, на ваш взгляд, основные потребности слепоглухих людей, которые не до конца закрыты?
— Социальная изоляция была и остается, на мой взгляд, главной проблемой большинства тотально слепоглухих людей в регионах.
— Верите ли вы в технологическое будущее?
— Верю, но представить, какими будут люди, не могу. Главное — счастливыми!
— О чём мечтаете?
— Хочу написать и выпустить книгу с хорошим текстом и красивыми иллюстрациями.
Беседовал
Владимир Коркунов